Влюбленный лжец

Когда мои глаза расширяются от ужаса, она добавляет. — Это не он. Он не трахается с молодыми Афродитами.

— Так кто же это может быть?

Она пожимает плечами. — Обычно я не знаю. В такую ночь? Я предположу, что это Тень, который поймал тебя.

Мой желудок опускается. Ривз.

Она останавливается перед дверью и достает ключ, чтобы отпереть ее. — Заходи.

Мои колени чуть не подкосились, когда я последовала за ней внутрь.

— Подожди, — паникую я. — Это… Ты уверена, что это та самая комната?

— Все комнаты Афродиты одинаковы. Раздевайся.

Крутясь на месте, я рассматриваю аппарат на стене. Крис показал мне более темную, восхитительную сторону секса, но он никогда не использовал ничего из этого на мне. Это была скорее наша общая извращенная динамика. Не… не это. Не цепи. Не битье. Не…

— Это клетка, — вздыхаю я, заметив на полу рядом с кроватью небольшой загон, похожий на конуру. На нем висячие замки.

Я делаю шаг назад к двери.

— Не волнуйся.

Она стоит ко мне спиной, открывая шкаф на другой стороне комнаты.

— Он не захочет этим пользоваться. — Она достает то, что ей нужно, и поворачивается ко мне. — Только это.

Только кляп.

Только огромный фаллоимитатор. Эта штука никогда не войдет в меня.

Только ограничители и длинный прут. Что это за прут?

— Карла, — нерешительно говорю я и делаю еще один шаг назад.

Обернувшись, она застает меня за медленным отступлением.

— О нет, пожалуйста. Не делай этого со мной. Мы оба будем наказаны, если я не смогу подготовить тебя к нему. И это не будет весело. Если Зевс узнает о том, что я не выполнила приказ Тени, у меня будут серьезные проблемы.

Мое сердцебиение удваивается. Как они могут так поступать с нами? И какого черта я вообще сюда пришел?

— Тебе нужно раздеться, — призывает Карла, ее голос звучит менее уверенно, чем до сих пор. — И позволь мне подготовить тебя к нему. Пожалуйста.

Страх в ее глазах не помогает мне. Но я не могу рисковать нашей безопасностью. Особенно когда знаю, что все равно окажусь на этой кровати и сделаю еще хуже для нас обоих.

Я быстро избавляюсь от одежды, надеясь, что если буду действовать быстро, то это не так сильно меня травмирует.

Если бы остаток ночи прошел быстро. Пожалуйста… пожалуйста, пройди в мгновение ока.

— Тебе помочь надеть это?

Скрестив руки на груди, чтобы придать себе видимость достоинства, я перехожу на ее сторону комнаты. Она показывает на несколько кожаных узлов.

— Я… — Почему всегда так трудно говорить с зажатым горлом? Ненавижу свою уязвимость, которую она демонстрирует. — Я не знаю, как все это работает.

Кивнув, она трогает меня за плечо.

— Все в порядке. Я помогу тебе. — Она вздыхает. — Я была Афродитой пять лет, Элла. Обещаю тебе, что это было больше удовольствие, чем что-либо еще. Но я делала это добровольно. Ты…

— Я тоже. Просто… я не знала, чего ожидать.

Внутренне скривив губы, она снова кивает. — Как скажешь. Начнем с ремней на бедрах. Она берет два кожаных ремня. — Продень по одной ноге в каждую петлю. Я затяну их для тебя.

Дрожащими руками я делаю это. Затягиваю первый ремень до самого бедра. Ее глаза ловят мои шрамы, и я облизываю пересохшие губы. — Могу я… могу я быть спереди? Чтобы он их не видел?

Она понимает, что я имею в виду, и мягко улыбается. — Он не уточнил, поэтому мы положим тебя спереди. Но это более уязвимая позиция, просто чтобы ты знала. Он может переложить их.

— Мне все равно.

Если есть шанс, что Ривз не увидит шрамов, которые явно похожи на самоповреждения, то я сделаю это.

Она затягивает каждый ремень вокруг моих бедер, и я смотрю на наручники, свисающие с них.

— Это для запястий. Они будут держать их связанными по бокам. Так ты не сможешь дотянуться до рта.

И ее взгляд переходит на кляп.

Мой желудок скручивается, и боль в нем напоминает мне, что я сегодня ничего не ела. По крайней мере, это означает, что мне нечем блевать.

— Руки мы сделаем последними. Ложись на кровать лицом вперед. Лучше всего посередине.

Я исполняю, и она деликатно раздвигает мне ноги. — Я собираюсь зафиксировать разделительную перекладину. Она не позволит тебе сомкнуть ноги.

Я не могу ответить. Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не выдать отчаянного хныканья.

— Ты молодец, Элла. Все будет хорошо. Хочешь сама надеть кляп?

Я качаю головой. Я не могу принимать активное участие. Это слишком больно.

Она делает это. Я с трудом открываю рот так широко, как нужно. Он намного больше, чем кляп, который у меня есть. Я даже не пользовалась своим с тех пор, как Крис в последний раз применил его ко мне.

К тому времени, как она застегивает кляп, моя челюсть уже болит. Почему такой большой? Я задыхаюсь.

Я хнычу, когда она кладет руку мне между лопаток. — Ты в порядке. Просто дыши.

Легко сказать, труднее сделать.

Мои сбивчивые вдохи заставляют меня паниковать еще больше.

— Медленно. Вот так. Молодец. Сейчас я надену на твои запястья наручники.

Слезы наворачиваются на глаза, беспомощность берет верх.

— Пожалуйста.

Слово даже не может сформироваться в моем горле, шар во рту слишком велик.

— У них есть правила, — объясняет она, обматывая каждое мое запястье кожей. — Они не могут причинить кому-либо непоправимую боль. Они не могут убить тебя.

Это должно меня успокоить?

Я проверяю манжеты. Мои руки упираются в бедра, и мне пришлось немного подправить положение. Так как моя задница расположена выше, я больше не могу лежать совершенно ровно.

— Ты очень хорошо справляешься. Я знаю, что в первый раз страшно. Ты очень смелая.

Кажется, я больше не могу выносить ее похвалы. Одна из ее рук ложится на мою попку, и она ласкает меня.

— Ты уже мокрая, — пробормотала она. — Ты знаешь, что все будет хорошо.

Только сейчас, когда она указывает на это, я замечаю влажность между бедер и покалывание, проникающее в мой клитор.

К страху добавляется стыд. Это кошмар.

— И последнее.

Это не просто повязка на глаза. Это не просто тряпка, которую она завязывает мне за головой.

Это какая-то черная пластиковая лента, которая не прилипает ни к моей коже, ни к волосам, но каким-то образом прилипает к самой себе.