Влюбляться нам нельзя
Шрифт:
– Извинись! Это ты заварушку затеял.
Они стоят друг напротив друга и агрятся. Оба высокие, стройные, красивые. Только Влад – интеллигент, джентльмен до мозга костей, а Макаров – хамло с повадками бандюгана из подворотни. Вот он и сейчас ухмыляется, словно ситуация его развлекает.
– А что будет, если мне начхать? – спрашивает лениво, окидывая класс взглядом, приглашая в зрители.
– Увидишь! – бесится Влад. – Извинись!
– Да мне фиолетово! Пусть Светка извиняется. Это она Зареку толкнула.
Сашка набирает полный рот слюны, ищет, куда сплюнуть, соображает, что не на
Ненавижу его! Тоже хочется огреть учебником по упрямой башке!
– Не Зареку, а Полину! – требует Влад. – Повтори!
– Слышь, мачо заюзанный, – цедит Сашка, закатывая рукава, – чего прилип, как банный лист?
– Еще один гудок с твоей платформы, и зубной состав тронется, – Влад расстегивает жилет.
– Засохни, гербарий!
Класс напряженно следит за перепалкой. Я вскакиваю, дергаю скандалистов за рукава:
– Ребята, не надо. Звонок… слышите?
Я умоляю одноклассников, а сама в ужасе. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Не хватало еще стать причиной драки в школе! Сразу доложат отцу, а он…
Страшно подумать, что сделает он как директор лицея.
– Извинись! – свистящим шепотом повторяет Влад.
Его лицо перекошено от бешенства.
– Я в порядке, – кричу в голос. – Мальчики, прекратите!
Но от меня оба противника отмахиваются, как от комара.
– Да пошел ты, Козловский, в… зад! – шипит Сашка. – Иди, вон, Польку ублажай. Или Ритку…
Я на миг замираю, а потом дергаю Макарова за рукав.
– О чем ты, Саш? Объяснись!
И тут Влад резко выбрасывает кулак…
Сашка откидывается, уходит от удара, тут же группируется и отвешивает короткий хук правой прямо в солнечное сплетение соперника. Влад сгибается пополам. Одноклассники с криками вскакивают.
– Бам!
Мы подпрыгиваем от громкого стука.
– Немедленно прекратите! Макаров… Козловский!
Возле учительского стола стоит Марина Николаевна, учитель математики по прозвищу Пифа, а по совместительству наша классная. Ее кулаки прижаты к столешнице, стопка тетрадей валяется на полу. Мы встряхиваемся, бросаемся их поднимать. Сашка опускает закатанные рукава рубашки и садится на свое место, будто ничего не случилось.
– А чего он… – по-детски огрызается Влад и тоже садится.
Влад, пылая красным лицом, одергивает жилет и поправляет галстук. Он до предела взвинчен и зол. Я не понимаю, с какого перепугу он так взбеленился.
– Спятили, петухи! Лучше на контрольной покажите, на что способны!
Пифа резко поднимает только что собранную нами стопку тетрадей и с грохотом опускает на стол. От удара подскакиваем и втягиваем головы в плечи.
– Ну все, хана теперь! – шепчет Ритка.
– Ага. Отыграется по полной. Лишь бы отцу не пожаловалась.
– Ой, что будет!
– И что на Влада нашло?
– Вот именно!
Подружка в ужасе прижимает ладонь к щеке. Браслет съезжает по руке, дракончик мелькает, выстреливает лучиком мне в глаз. Черт, красивая штучка!
– Ты что-то сказала, Голубева? – быстрый взгляд на наш стол.
– Что вы, Марина Николаевна. Давайте мы с Полиной поможем тесты раздать и тетради.
Учитель секунду молчит, видно невооруженным глазом, как она раздражена, потом
согласно кивает.Во время контрольной не могу думать о задачах, перед глазами стоит разъяренный Влад. Чтобы он решал спор кулаками, не помню такого за все годы учебы, а тут…
И какая муха его укусила? Этот вопрос терзает голову вместо цифр. Уже ближе к концу урока у меня в сумке брякает смс. И как всегда в самый неподходящий момент: возле моего стола стоит Пифа и наблюдает, как я решаю задачу по геометрии.
Замираю, слегка поворачиваю голову и смотрю на Влада, который сидит через проход в соседнем ряду. Точно, это он, делает знак пальцами, мол, прочитай.
– Полина, у тебя здесь ошибка, – вздрагиваю от голоса учителя.
Тут же кончик ее ручки упирается в решение.
– Спасибо, сейчас исправлю.
Марина Николаевна идет дальше по классу, а я выдыхаю.
– Достала, – ворчит рядом Ритка. – И чего нас караулит?
– Решай молча, – шепчу ей.
Поворачиваюсь и тут получаю комочком бумаги по щеке. Сердито смотрю на Влада, он поднимает брови и показывает глазами на мою сумку. Я вытаскиваю мобильник и под столом открываю смс.
«Зайка, давай, выйдем! – просит Влад. – Нужна подзарядка».
Я краснею, а сердце заходится в груди пугливой птичкой. Мы с Владиком договорились временно скрывать наши отношения. А все из-за Марины Николаевны. Классуха доложила родителям, что у нас любовь-морковь, которая обоим мешает учиться.
Так и сказала отцу:
– Иван Михайлович, Полина рискует не получить медаль, если так дальше будет продолжаться.
Отец вызвал нас с Владом в кабинет и выстроил целый забор запретов: не встречаться, не созваниваться, не переписываться, по возможности не разговаривать. В его власти развести нас по разным классам, только смысла в этом нет, мы все равно будем сталкиваться в коридорах и столовой.
– Полина, Влад, – сурово насупил брови папка. – Я надеюсь на ваше благоразумие.
Смешно! Какое благоразумие в восемнадцать лет, когда весна, а душа поет от любви? Я и часа не могу прожить без Влада, каждую минуту хочу его видеть, касаться его, проводить с ним время.
А Козловского запреты будто подстегивают. Ему нравится шагать по краю пропасти, постоянно ловит меня вне школы. То затащит в проход между домами, то потянет к гаражам. Он такой горячий, что чувствую, еще немного – и сгорю в пламени его страсти.
Вот и сейчас Влад сидит лицом к окну, его зеленые глаза сияют в солнечных лучах, и, кажется, во все стороны летят искорки.
И я согласно киваю. Урок математики, близкие экзамены, выпускной – все уходит на второй план. Есть только Влад и я, наши чувства, отношения, взаимное притяжение.
У него притяжение больше, сильнее, агрессивнее, но все же.
Влад тут же поднимает руку.
– Марина Николаевна, можно выйти?
– Ты все решил, Козловский?
– Осталось записать ответ, – весело отвечает он.
Математичка кивает на дверь. Я выжидаю минуту и тоже поднимаю руку.
– У вас двойное… хм… недержание, Полина?
Она все еще сердита, сразу видно.
– Ага! – отвечает за меня вредный Макаров. – И двойной капучино.
Класс хихикает.
– На что ты намекаешь, придурок?