Вне игры

“Canasbaidh, Highlands

24 октября, без трех минут полночь

Минерва!

Рад снова слышать вас, хотя я подумывал уже о том, что мог невольно оскорбить вас чем-то в своем письме. И в свою очередь благодарю за честность.

Поразительно, не правда ли, что еще несколько дней назад я с некоторой осторожностью отправил вам первое послание, а сейчас наша переписка затягивает меня все глубже и глубже? Еще ни с кем у меня не возникало такое желание браться за перо, даже с Гермионой, при ее-то любви к громадным письмам!

К слову, мне больше по душе вот это:

But lately seen in gladsome green,

The woods rejoic’d the day,

Thro’ gentle showers, the laughing flowers

In double pride were gay:

But now our joys are fled

On winter blasts awa;

Yet maiden May, in rich array,

Again shall bring them a’.

But my white pow, nae kindly thowe

Shall melt the snaws of Age;

My trunk of eild, but buss or beild,

Sinks in Time’s wintry rage.

Oh, Age has weary days,

And nights o’ sleepless pain:

Thou golden time, o’ Youthfu’ prime,

Why comes thou not again!

(Зеленый Дол, Р. Бёрнс)

Поразительно, но я помню его наизусть так, как затвердил когда-то. Не знаю, что-то в этом есть сакральное, не так ли?

Здесь, в Канисбэй, я вновь ощущаю покой и уют, которого давно уже не было на Гриммо, 12. Знаете, я грешным делом даже подумал, не перебраться ли мне сюда, положив на подпись Шеклболту увольнительную, но приходиться следовать тем правилам, которые мне снова - вот незадача - навязали, и быть примерным героем.

Но среди этой тишины и спокойствия я не вспоминаю ни о ком, ради кого я мог бы вернуться в Лондон. Даже иначе: я не думаю, что необходим кому-то там. Ведь, положа руку на сердце, я слишком сильно изменился. Ни Джинни, ни кому-то еще не нужен символ, который и не символ больше, с огромным чувством вины, до сих пор имеющий честь созерцать кошмары по ночам. Я пытался отстраниться ото всех, потому что не видел смысла продолжать общение, потому что знал, что обязательно сделаю друзьям больно своим безразличием. У них получилось перебороть войну в себе, у меня - нет, и теперь я заваливаю себя работой, лишь бы снова Джинни или Гермиона не пытались поговорить со мной по душам и вытянуть меня из той черной дыры, в которую я угодил.

Извините, что пишу это здесь, но передать мысли бумаге оказалось несравнимо легче, чем объяснить что-либо собеседнику в прямом разговоре.

Дело продвигается, но медленее, чем мне бы того хотелось. Я отыскал волшебника, смастерившего радио, даже выяснил у него, что заказчики были весьма щедры, но, увы, он, как и предыдущие, все твердил что-то об этом Килмьюире! Боюсь, снова тупик.

Я дважды ловил их передачи, но без пароля пробиться в радиоэфир невозможно. Шеклболт молчит, информации или инструкций нет.

Уставший.

P.S.: бедная птица! ваша сова выпила, наверное, пинту воды, едва прилетела ко мне”

***

“Хогвартс,

25 октября, 03.45

Гарри,

Я снова не даю отдыха сове, но надеюсь, что она все же не разбудит вас. Бессонница весьма неприятна, но это время хорошо для размышлений.

Я знаю, как вы не любите жалость, и потому не стану пытаться убедить вас в чем-то, но война - не приговор для сильных людей, вы можете справиться, если захотите сами. Здесь виновато не чувство вины, а одиночество, я убедилась в этом - слишком поздно - на собственном опыте. Одиночество убивает не хуже, чем какой-нибудь яд из запасов Слагхорна, и оторвавшись ото всех, вы лишь загоните себя в угол. Понимаю, насколько вам ненавистно внимание окружающих, которые отчего-то знают лучше вашего, как вам следует поступать, которые все время чего-то ждут, но, быть может, вам следует не прятаться, а показать миру, что вы не такой, каким вас рисуют?

Иногда лучшая защита - это нападение, как известно, так стоит ли замыкаться в себе? Вы хотите оградить друзей от самого себя… не берусь судить, правильно ли это, но они, как и ты, Гарри, взрослые самостоятельные люди. Пожалуй, если они продолжают искать встречи с тобой, они знают, что делают.

Я не хочу вмешиваться в твою жизнь, я не хочу стать тем, кто заставляет тебя делать что-то вопреки твоим взглядам или желаниям, но просто помни, что тебя всегда ждут и в Хогвартсе. Я жду. Не за то, что ты сделал для всей Британии, нет, просто потому, что здесь рады тебе совершенно искренне. Дамблдор, каким бы он не стал в конце своей жизни, говорил правду: в школе всегда может получить помощь тот, кто попросит ее. Я пишу это сейчас не герою, не символу, но Гарри Поттеру, которого я знаю, человеку, который мне не безразличен.

Впрочем, какое бы решение ты не принял, я его поддержу…

Я думала закончить на этом, но позволь отметить, что ты снова удивил меня такими глубокими познаниями в поэзии. Если ты когда-нибудь заглянешь снова в Хогвартс, наша беседа будет долгой!

Теперь о главном. Точнее, о том, что так волнует тебя эти дни. Пароли для радиопередач - если это не та хлипкая связь, как в 1998 - меняются очень редко, поскольку для каждого нового слова приходится перестраивать все заклинания, и большая вероятность, что что-то собьется. Первую настройку совершает сам мастер, поэтому он должен знать или хотя бы предполагать, каков может быть пароль. Даже при Обливиэйте у человека может остаться какая-то логическая цепочка, связанная с паролем. Возможно ли такое, что Килмьюир имеет какое-то отношение ко всему этому? Все же для простого совпадения это слишком необычно.

Минерва М.”

***

“Canasbaigh, Highlands

Октябрь 25-го, где-то на рассвете

Минерва,

Даже не знаю, что хуже, кошмары или бессонница, но ведь с этим можно успешно бороться зельями. Не стоит мучить себя, это никому еще не шло на пользу. Да, я действительно беспокоюсь за вас, собственно, в последние дни я вообще практически живу от письма до письма - и как раньше чувствую себя внезапно живым, что бы не значил этот странный оборот.

Я перейду сразу к плохим новостям. Шеклболт прислал весточку, что совершено еще одно нападение, которое не удалось предотвратить.

Итого - восемь жертв: первым был обезглавлен в своем доме Оливер Вуд, вторым погиб Эрни МакМиллан, кто-то послал ему проклятье в запечатанном конверте, затем Чжоу Чанг, ее нашли в Италии с гитарной струной вокруг горла. Еще троих вы не знаете - это были авроры, пришедшие вместе с Кингсли на помощь осажденному Волдемортом Хогвартсу. Седьмой стала Алисия, ее загрызла собачья свора. Псов натравили целенаправленно, долгое время натаскивая на определенный запах их будущей “добычи”.

И, наконец, вчера они - выяснилось, что они называют себя “ставленниками богов” - добрались до Министерства. Не знаю, на кого должен был быть направлен их удар, но пострадал Перси Уизли. Сейчас он в тяжелом состоянии в Мунго. Из всего случившегося я знаю только то, что какое-то редкое проклятье, едва не убившее его, принесла на своих лапах сова.

Кингсли думает, что за всем этим стоят хорошо обученные наемники, но я пока отказываюсь принимать на веру это заявление. Да, все преступления были совершены с точностью, выдающей тщательную планировку и хорошее командование, но вот мотива, кроме как отомстить победителям, у преступников не было. Вряд ли нашелся бы еще Пожиратель или человек, разделявший интересы Волдеморта, который был бы достаточно обеспечен, чтобы нанять профессионалов.

И если это месть, то точно не за поражение Тома Реддла. Вы знаете, что Министерство в последний год, опасаясь переворотов, проводило жесткую политику с почти полной конфискацией имущества Пожирателей и сочувствующих. Было создано несколько отделов, занимающихся непосредственно их делами. Думаю, мы в некоторой степени повторили ошибку 50-х годов, снова закрутив гайки до упора. Мстят уже не за прошлое, но за настоящее, которое усилиями победителей для побежденных оказалось адом.