Внеучебная Практика

— Куда теперь? — спросил джинн, заведя мотор.

— В «Курицу-гриль» на Фермерской, а потом в общежитие, — скомандовала я.

Глава 24

Глава 24

— А ничего тут у вас, — деловито сообщил гоблин из своего нового места жительства. — Простор, лепота. Места бы побольше. Я-то крупноват, из северных мы. А ваш-то прежний посубтильнее был, южных кровей, надо полагать. Я тут поколдую, с вашего разрешения.

Холодильник противно заскрипел. Мы зажали уши. Снаружи ничего не изменилось, но гоблин удовлетворенно сообщил, пыхтя:

— Так-то лучше. Тепереча и креслице развернуть получится… вот.

— Подпространство, — рассеянно проговорил Меркурий Родионович, делая пометку в листе, закрепленном на планшетке-держателе. — Вы там, милейший, не переусердствуйте!

— Не буду. Инструкции чту, — отозвался Тупорыл.

Мы стояли у холодильника, сгорая от любопытства, но заглянуть внутрь не могли: волшебство бытовой нечисти – особое, не для человека.

— Прежний жилец-то из ваших рук питался? — донеслось откуда-то из-за полок морозилки.

— Нет, — хором сказали мы. — Он не просил.

— Немудрено, — Тупорыл глухо хмыкнул и опять чем-то загремел, — ему без надобности было. Потому как… вороват был. Хозяйки, кто-нибудь, поганое ведро подставьте.

— Мусорное, — уточнил Клязмин, потому что мы с девчонками удивленно переглянулись.

Марьяша принесла мешок для мусора. И взвизгнула от неожиданности: из холодильника полетели коробочки от йогурта, пустые и полные, засохшие сосиски, куски хлеба, маковые булочки и треугольники сливочного сыра в фольге. Продукты пролетали прямо сквозь боковую пластиковую стенку, зависали на миг в воздухе, и Марьяша ловила их пакетом, едва успевая поворачиваться.

— Фу, — Ксеня зажала нос. — Просроченное.

— Совсем другое дело, — прогудел из холодильника Тупорыл. — Чистота первей всего соблюдаться должна. Поелику нет чистоты – нет милости Белолики-Дарительницы. И соответственно – харчей.

— Серьезный подход, — одобрительно сказал Милли.

Ри-ши на его плече глубокомысленно пискнул.

— Девочки, — строго сказал комендант. — Новый Холодильный на вашем довольствии. Провести официально по бумагам я его не могу. Вернее, могу, но бюрократии столько, что разрешение получите курсу к пятому. Прежний с обеспечения снят и отправлен к техномагам… — Меркурий Родионович щелкнул пальцами и подхватил из воздуха желтоватый плотный лист, похожий на кусок упаковочной бумаги, — по заявлению от оного жильца. Вот: ввиду невыносимых условиев проживания и огневых дивер… диверсиев. Это кто у вас огнем-то баловался?

— Это Ри, случайно, — сказала я. — Угольки из камина рассыпал.

Ри-ши и Милли посмотрели на меня с укоризной. Но ничего не сказали: пикси – потому что не мог, а альв – потому что сумасшедшие тоже имеют право на выбор. Я свой выбор сделала: хочу поймать саламандра, в прямом смысле – на горячем. Клязмин нахмурился, но кивнул.

— Мы прокормим господина Тупорыла, — обещала я. — Не волнуйтесь, Меркурий Родионович.

— О, коврик! Хороший, вязаный, в кружавочках, почистить только маненечко, — сказал Тупорыл, появляясь перед нами с грязной разноцветной тряпкой в лапах.

— Моя салфетка с комода,— вздохнула Ксеня. — А я-то думала, куда она делась.

… Здание вздрогнуло. Гул пришел изнутри земли, нарастая, и это было так жутко, что я села на кровати, вскрикнув от ужаса. Мы, все трое, выскочили из комнат в одно время, переглянулись. Глухие удары продолжались, пол под ногами содрогался, словно где-то в отдалении ломился в огромную каменную дверь великан.

— Прорыв, — белыми губами произнесла Ксеня.

— Или пробой, — выдохнула я.

В коридоре метались студенты, вспыхивали и гасли рамки стационарных порталов. Продираться к ним через людской водоворот не было смысла. Откуда-то прозвучал грозный рык Клязмина. Комендант двигался по коридору, наводя порядок и гася панику.

Мы вернулись в комнату и вылезли в окно. Застыли на аллее у здания, пытаясь определить источник гула. Где-то слева закричала женщина. Ксеня и Марьяша бросились на крик. Я кинулась за ними, но Марья, посмотрев на мои руки, крикнула:

— Будь тут! А лучше вернись в здание! Ты без палочки. Нельзя! Протокол!

По протоколу нам вообще-то следовало оставаться в общаге и предоставить «зачистку», если таковая требовалась, преподавателям и старшекурсникам. Вот как раз человек пять студентов в бордовых плащах старших курсов пробежало мимо со «свечами» наперевес. А я стояла на аллее. Как дура. Потому что никогда, наверное, не привыкну в случаях тревоги первым делом хвататься за палочку, а не за сумку с колбой. И потому что мне нет никакой разницы, бить коловратом через руку или «свечу». Но как это объяснить окружающим?

Я стояла, растерянно оглядываясь по сторонам. Где все? Слышен шум, но где-то вдалеке. Вот все затихло. Тишина. Только трещит, разряжаясь, уличный фонарь.

Фонарь трещит, мигает, вот-вот потухнет. Я с ужасом перевела на него взгляд. Как он может разрядиться? Все приборы в студгородке запитаны от Источника, они «вечные», как сам Источник. Кристалл внутри пришел в негодность? Да, скорее всего так и есть. И нечего паниковать раньше времени. Однако чувство, что кто-то глядит на меня из темноты, усилилось.

Фонарь щелкнул и погас. Я осталась во мраке и сделала несколько шагов назад, к окнам общежития… которые тоже гасли, одно за одним. И когда они потухли, тьма передо мной пошевелилась.

Тьма дышала. Хрипло. Шуршали опавшие листья, собранные в кучу под деревьями, словно там перебирало лапами здоровенное… нечто.

То, что за кустами стоит что-то живое и огромное, я определила сразу. Интуитивно. Наверное, включились гены охотников и собирателей. Проблема была только в том, что закономерная для древнего инстинкта реакция (беги, разберешься потом) обнаружилась спрятанной в генах гораздо глубже. Вернее, не обнаружилась, а оказалась похороненной там под другими эволюционными навыками, новейшими и для выживания бесполезными. Например, под глупейшей привычкой хомо сайнтификуса: видишь что-то необычное – изучай. Поэтому мы со тьмой топтались на месте и чего-то ждали. Кажется, она оценивала мою уязвимость. Я занималась тем же: проверяла уровень коловрата. Его было немного – я слила его перед практикумом по артефакторике, на котором любой артефакт Силы выдал бы меня с головой.

А потом тьма зарычала. Утробно и многозначительно. Кусты зашуршали. Тут уж любой человек разумный понял бы, что дело – дрянь. Я подорвалась, метнулась к дому и… в кого-то врезалась. Кружок тьмы расплавился под сиянием кристалла на конце палочки и осветил хмурое и как всегда неодобрительное лицо Олевского.

— Антон Макарович!

Вендиго отклеил меня от себя и ткнул палочкой в фонарь. Стало светло, спокойно и… дышабельно.

— Студентка Огнецвет? Что вы тут делаете? Где все?

— Я не знаю… я палочку забыла.