Внучь олегарха

— КГБ ей секретарем своего майора назначил, — снова заржал генерал. — И как вы только додумались так им представиться?

— Уж больно в роль вписывалось, она же всех там так строила — куда там даже секретарям МГК. Рядом с ней даже Фурцева показалась бы первоклассницей, выучившей первое матерное слово. Но ведь она вообще не выражалась, даже голос не повышала — но там, хотя все и сидели, выглядели, будто стояли по стойке «смирно»…

— Я понял, но мы еще на тему, как к ней доступ обеспечить, подумаем. Вместе с товарищами из Средмаша…

— У нее же теперь секретарь есть…

Генерал снова зашелся в приступе смеха:

— Можете быть свободны, товарищ… секретарь. Рапорты от вас я жду еженедельно, по субботам, если что-то срочное, то звоните, можете даже домой. Все, идите уже… я даже в цирке так не смеялся.

— А каково мне с ней работать? Вам от пересказов смешно, а я в центре событий кручусь!

— Свободны! — и он снова залился смехом…

Перед последним в эту сессию экзаменом ко мне снова зашла Лена. Принесла права и сообщила, что мне для поездок по стройотрядам выделен автомобиль. Причем добавила, что талонов на бензин я могу у нее брать сколько угодно, а все техобслуживание машины будет проводиться в гаражах ее ведомства — что меня особенно порадовало. Я, конечно, на «Победе» немало поколесила по разным местам. Но очень хорошо помнила, сколько времени дед проводил не в машине, а под ней — и меня такая деятельность вообще не привлекала. Потом уже машину обслуживали другие механики, но и от них я иногда (случайно, все же при мне они так общаться стеснялись) такие речевые обороты слышала!

Но это был хотя и приличный бонус, но далеко не главный, я все же пока еще тут студентка и мне нужно прежде всего хорошо учиться. А на последнем экзамене (как раз по математике) случился небольшой такой казус. Экзамен принимал Сергей Валентинович, и когда он закончил меня допрашивать, с некоторым сожалением в голосе произнес:

— Светлана, материал вы знаете, но все же на «отлично» слегка еще не вытягиваете. Давайте так договоримся: я вам ставлю «отл», а вы за лето материал еще раз самостоятельно пройдете…

— Обещаю, что не пройду. Просто некогда будет: мне на лето уже работенки поднавалили — продыхнуть некогда будет. Так что ставьте четверку и мы мирно разойдемся. Заодно никто тогда и подумать не сможет, что вы ко мне подлизываетесь…

— Светлана!

— Да вы не так меня поняли. У меня по программе НТО новая работа наклюнулась, там расчетов матричных будет дофигищи. А вы молодой, неженатый, времени свободного много. Математику знаете неплохо, группами руководите я сама вижу как. Так я вас хочу взять руководителем группы расчетчиков по проекту.

— А вам не интересно, хочу ли этого я?

— Не интересно, но я знаю, что хотите. Вы еще и сами этого не знаете, но уже хотите, просто я вам об этом уже в сентябре расскажу, сейчас просто некогда.

— Ну что же, важная барыня, вот вам ваша зачетка… я «отл» поставил, пусть все думают, что я подлизываюсь. Но в следующем семестре я за вами отдельно прослежу…

— Спасибо! А кто за кем прослеживать будет, это мы еще посмотрим. Я вас только об одном попрошу: в расчетной группе потребуется человек десять, желательно тех, кто на третьем курсе не просто хорошо учился, но и понимал, что именно он учит. Неважно, парни или девушки, но работы там действительно будет много и работы очень, очень важной. И срочной, так что вы пожалуйста подумайте, кого бы вы могли мне для этого порекомендовать…

Инициатива Московского комсомола получила «горячий одобрямс» и со стороны партии: все же в стране действительно просто катастрофически не хватало людей на стройках. Хотя бы потому, что еще начиная с весны началось массовое строительство жилья вообще по всей стране: наконец заработали готовящиеся еще со времен Сталина различные заводы стройматериалов (и главным образом заводы ЖБК вокруг больших городов), но в городах все же со стройками было полегче. В больших городах, где эти бетонные заводы заработали. А в городах небольших, где «по старинке» дома из кирпича строили, с людьми было совсем плохо. Было — и вдруг стало хорошо!

А хорошо стало потому, что на стройки потянулись студенческие стройотряды. Сначала в Подмосковье потянулись, а потом все дальше и дальше. В Москве комсомольцы обрисованную мною им программу «выполнили и перевыполнили»: «минимум десять тысяч человек» они набрали в стройотряды только в МГУ и МВТУ, а всего из Москвы на стройки отправили уже заметно больше пятидесяти тысяч студентов. То есть не всех «из Москвы» отправили, на московских стройках студентов тоже за десяток тысяч героически трудились. Именно героически: я все же в бизнесе целую стаю собак съела, типовые договора стройотрядов с организациями составила такие, по которым оплата шла исключительно за выполненные объемы работ — а особым пунктом в типовом уставе стройотряда указывалось, что превышать двенадцатичасовое ограничение времени рабочего дня можно не чаще раза в неделю. И вообще ничего не говорилось о выходных днях, все это отдавалось на волю самих студентов. А если можно за пару месяцев получить четыре «строительных» зарплаты, то кто же откажется-то? Кое-кто, конечно, отказывался — но исключительно «по состоянию здоровья» или «по семейным обстоятельствам», причем основным таким «обстоятельством» стали свадьбы среди студентов. Совместный труд на свежем воздухе для моей пользы — он, знаете ли, облагораживает…

К тому же всех этих студентов и формой комсомольцы смогли обеспечить. Не хватило мощности швейных фабрик — так они и почти все ателье в Москве и области к этой работе подключили. Для ателье такие массовые заказы были весьма выгодны, так что никто отказываться не стал — тем более ткань уже раскроенную им с фабрик привозили большей частью.

Почин подхватили и в других городах: из Горького на стройки отправилось под пятнадцать тысяч студентов, из Иванова тоже немало, еще ярославцы подсуетились — с ними-то московские комсомольцы с первых дней начали общаться на предмет подключения местных швейных фабрик. Позже и из других городов народ подтягиваться стал, но уже ближе к концу июля, так что пользу они стране наносили в основном на городских же стройках и родных городах. Однако и это позволили студентам практически удвоить свои «среднемесячные бюджеты» на грядущий учебный год, опять же, местные комсомольские организации успели какого-то опыта набраться…

А мне все это дало новые — и очень полезные — связи. Но не сразу, сначала я встретила сестренку-бабушку на вокзале (так как соседки все на лето съехали, я договорилась, что на пару дней ее пустят пожить в нашей общаге, с Леной договорилась), съездила с ней в первый мед, помогла оформить все документы и отправила обратно домой: в этой жизни бабуля закончила школу с медалью и экзамены ей сдавать не требовалось. Это в прошлой школу она заканчивала уже в интернате и о медали даже речи не шло, так что пришлось ей ограничиться фельдшерским училищем, а здесь хотя бы ее мечта сбылась. Ну и отлично, главное, что теперь Оля могла и маме объяснить, почему я домой на лето не приехала, и — что для меня стало самым важным — она лишь сказала, что «в Москве я все же немного изменилась». Немного!

Ну а после этого я с утра и до поздней ночи каталась по стройкам. И если первые дни меня в стройотрядах встречали несколько настороженно, то уже через неделю каждый мой приезд в новый отряд начинался со встречи с хлебом-солью, кормить меня пытались как выжившего узника фашистского концлагеря самым вкусным и в количествах, достаточных для прокорма какого-нибудь племени в джунглях Африки в течении недели — а все потому, что «слава бежит впереди человека». Ну а у меня слава была уже заслуженной: я все же не столько на ребят смотрела, сколько на то, что и как они делают. И периодически давала довольно ценные советы, а часто — ругмя ругалась с прорабами, выбивая правильные закрытия нарядов и объясняя, что они делают через задницу, не позволяющую им же самим планы выполнить. Очень популярно объясняла, причем с использованием понятной им терминологии (и вовсе не матерщины): все же с этим делом я тоже была знакома довольно близко. Когда деда не стало, мне в руки свалились не только два завода, вся городская торговля и городская же культура, но и город целиком. Город, в котором продолжались все строительные работы, которые еще дед начал проводить — и мне пришлось вникнуть и в строительную проблематику. Не в то, как правильно кирпичи класть или винты молотком заколачивать, а в логистику, составление сетевых графиков работ, в прочую совершенно руководящую работу. В принципе, ничего сложного (ну, после аспирантуры по управления вообще любыми предприятиями), но и специфику никто не отменял — и я эту «специфику» долгих лет десять осваивала.

Освоила — а теперь передавала накопленные знания командирам отрядов, бригадирам и — сколь ни странно — тем же прорабам на стройках: оказывается, этих прорабов такому в институтах вообще никто не учил. Ну ничего, тех, кто сам не допер, я немножко подучу… вот только иногда все же и поспать хочется…

Впрочем, все когда-нибудь заканчивается, и тридцатого августа я «с чувством глубокого удовлетворения» снова отправилась в Училище. В деканат, договариваться о включении в расписание и занятий новых групп НТО: все же чтобы какую-то работу делать, требовались хотя бы помещения для этой работы. А иногда — и лаборатории, так что все это требовалось предусмотреть. Ругани было — если бы уже студенты учиться начали, то мы бы им даже лекторов услышать не дали бы, наш ор любого лектора бы заглушил. Ведь в основном расписание было уже составлено, а я вообще «пришла слишком поздно» — но за моей спиной грозно маячил незримый лик товарища Малышева, министра Средмаша и Первого зампреда Совмина, а монументальность этому незримому образу придавала стоящая рядом вполне зримая Елена Николаевна Суворина. Так что к вечеру тридцать первого определенные изменения в расписание были внесены и все было подготовлено для начала работы. Вот только что конкретно предстоит сделать, было совершенно непонятно…