Внучь олегарха
Шрифт:
— А о чем крик, если задание было сделано?
— А то, что этот валенок попросил Женьку стрельнуть в американский танк — и теперь у них этого танка больше нет, — при этих словах Валя первый раз за все время рассказа улыбнулась. — Нам-то не видно с такого расстояния: ну танк — он и есть танк, стрельнули и попали, а оказалось, что танк вообще секретный. То есть то, что у нас он есть, большой секрет: танк этот, оказывается, чехи у американцев умыкнули… и, похоже, не один: так генерала этого другой солдатик…
— Полковник!
— Вот другой его успокаивал, и говорил «так не последний же»…
— Ясно. А в целом по испытаниям что? Какие впечатления?
— Про три обрыва Женька уже рассказала, у меня одна ракета на самоликвидацию ушла, будем разбираться, что в ней сломалось. Она очень аккуратно самоликвидировалась, парашютиком тормознула и упала, почти не помявшись. Ее уже в лабораторию
— А Малышев на испытания приезжал? Он вроде грозился…
— Нет, и слава богу. От министерства приехал правда какой-то товарищ, но это который с военными обо всем договаривался, он нам здорово помог. И заставил генерала этого все же протокол испытаний подписать, так что за порчу танка нас не взгреют.
— Ну и отлично. Какие планы на ближайшее?
— Сегодня отоспимся, а завтра я домой уже поеду. Жень, а ты?
— А я в отряд уеду: я как раз к танкистам записалась, у них стройка в деревне, где родственники наши живут. И от дома недалеко, и остановиться где есть: парней-то в школе поселили, с ними жить не очень удобно. А если ты что-то новое придумаешь…
— Не придумаю: тепловую оптику смежники пообещали только осенью поставить, а оптическая ваша лаборатория на лето закрылась, там под шумок все оборудование меняют.
— И чем заниматься будешь?
— Дел-то вагон… пока думаю. Но придумаю, боюсь, еще не скоро…
Утром я прокатилась по разным местам, забрала Олю и еще трех ее «напарниц» — одну с биофака университета, одну — из Тимирязевки и одну вообще «с Лубянки», причем с дипломом химика: все они отправились в экспедицию на Кавказ. Потому что сезон цветения полыни уже начался, а «под полынь» специальная экспедиция СНТО была запланирована. Финансирование этой экспедиция я выбила из горкома комсомола, причем умудрилась это проделать, даже не объясняя толком, зачем группа «активно отдыхать» отправляется. Но так как денег нужно было очень немного, то там, видимо, решили не докапываться до «обоснований» к человеку, «у которого в секретарях майор КГБ»…
Ну а я занялась «рутиной»: все же те же ракеты управляемые делались в очень разных местах. И я по всем этим разным местам и моталась до середины августа, и из «разных мест» в мастерские МВТУ привозила на «Победе» разные железяки. Корпуса привозила из Подлипок, заряды к двигателям из-под Загорска, кучу мелких деталек для системы наведения — из Фрязино и из Подольска — в общем, всю Московскую область обколесила и даже успела посетить и Владимирскую, и Горьковскую. А на Нахабинском полигоне все лето продолжались испытания все новых и новых ракет…
С причиной «самоликвидации» одной ракеты при первом испытании разобрались очень быстро: там подшипник подвеса гироскопа рассыпался. И еще почти рассыпались подшипники у двух ракет, которые провод оборвали: перед рассыпанием ракета начинала сильно вибрировать и в какой-то момент частота вибраций совпадала с собственной частотой катушки с проводом. Рапорты по результатам испытания я, как и требовалось, отправляла в министерство… в общем, еще в июле нам поменяли поставщика подшипников и эту проблему получилось решить. Вот только проблема-то была не единственная — но к концу августа у нас получилось на очередном испытании всю серию из двенадцати ракет отправить точно в цели без единого сбоя. И получилось втрое сократить время реакции рулевых машинок на действия оператора, но лишь благодаря фрязинцам: они придумали стержневую лампу, которая впятеро больший ток регулировала. Как раз то, что нам нужно было — а то, что «гарантированный срок жизни» этих ламп составлял минут десять, нас вполне устраивало.
А военных, которые с любопытством наблюдали за нашими испытаниями, устроило и то, что в заполненном азотом пусковом контейнере «сухая» ракета могла храниться лет пятнадцать. То есть батарейки в ракете все равно садились за счет саморазряда, примерно за год они чуть ли не наполовину садились — но эти батарейки на самом деле были серебряно-цинковыми аккумуляторами, а на корпусе контейнера были предусмотрены контакты, через которые батареи можно было подзарядить. Все же у Малышева остались тесные связи с танкостроителями и через них — уже непосредственно с армией, так что в сентябре он договорился даже о проведении войсковых испытаний «Конкурса». И испытания прошли весьма успешно, в процессе этих испытаний операторы из НТО за четыре километра даже пробили ракетой насквозь полуметровую
броневую плиту… То есть не знаю, насколько они успешно прошли для армии и для Средмаша, но вот для меня…Во-первых, по результатам этих испытаний меня наградили орденом Красного Знамени, Трудового, естественно, а человек десять разработчиков получили по «Знаку почета». Включая и Валентину, и Евгению, которым к тому же предложили и в аспирантуре остаться. Не за какие-то грандиозные научные достижения, а как «специалистам по определенной тематике»…
Но ордена были лишь «внешним проявлением», а для меня главным стало то, что военные — то есть Министерство обороны — приняли «мою» схему размещения производств, необходимых для обеспечения армии этим оружием. Не в смысле «строить заводы где эта девица сказала», а схему функциональную, в рамках которой предусматривался отдельный завод по производству контроллеров, необходимых для всей автоматики. Где именно должны были этот завод выстроить, мне было совершенно неважно, для меня главным было то, что теперь и Средмаш получит качественные контроллеры и очень многих аварий можно будет в будущем избежать. Но теперь я уже почти вообще никакими «новыми разработками» сама не занималась: все, что я знала раньше, я уже воплотила, а вот нового я пока узнала не особо и много. Так что пока мне было ясно одно: нужно прилежно учиться и выполнять домашние задания, а уж чем потом заниматься… Во всяком случае, работа обычного инженера меня точно не прельщала. И вовсе не потому, что была эта работа, допустим, скучной или непрестижной, просто я знала и очень много такого, о чем нынешние товарищи даже не догадываются. И если эти знания тоже «воплотить»…
И с каждым днем мне все больше казалось, что воплощать мои знания в жизнь будет куда как проще, чем я думала раньше — то есть чем я думала, только «перенесясь». Потому что страна вокруг тоже уже очень сильно отличалась от моих прежних о ней представлений — и тут я впервые подумала, что дед, в общем-то, был прав…
А с «конкурсом» все получилось довольно просто. Туляки в свое время придумали исключительно хорошее изделие, оно многие десятки лет верой и правдой Родине служило. А если эту пользу приносить можно будет пораньше, то совсем хорошо. Причем даже пользу не непосредственную: я в том же Тульском КБ приборостроения рассказала про общие принципы работы устройств активной защиты танков, упомянула и о динамической защите — и там, похоже, всерьез задумались о разработке таких систем. По крайней мере у меня с приборостроителями состоялся долгий обстоятельный разговор о том, какие контроллеры потребуются для успешного отслеживания летящих в танк снарядов, и мы даже договорились о том, что в НТО МВТУ попробуют сделать прототип — не всей системы, а только одного контроллера. Соответственно, СНТО получил очередную дозу денежек, люди получили новые интересные задачи — вот только задачи эти были совсем уже не моими.
А еще в середине октября я переселилась. Аспирантское общежитие не только достроили, но и отделали (изнутри, внешнюю отделку отложили на следующее лето — и не потому, что «не успели», а потому, что строители из МИСИ сказали, что так будет правильно, вроде как сначала дом осесть должен), и я теперь поселилась в отдельной, можно сказать, квартирке. Вместе с Женькой: такие квартирки «одиноким» выделяли на двух человек. Мне новое жилье предоставили вроде как «за орден», а еще в комнату и телефон поставили. Но главной роскошью стал телевизор. Мне разрешили купить еще не запущенный в серийное производство телевизор московского радиозавода (который, вообще-то, работал под Министерством обороны и что-то для вояк главным образом производил) под названием «Старт» с «большим» экраном. Вообще-то с почти таким же этот завод телевизоры уже делал, под названием «Луч» — но у «Луча» ящик был слишком уж большим для крошечной комнатки и экран на пять сантиметров все же поменьше, а «Старт» у них получился весьма компактным, у него даже в паспорте было написано «малогабаритный». И мы с Женькой теперь каждый вечер «наслаждались»… а ведь по выходным по телевизору еще и фильмы показывали!
И фильмы показывали разные, причем не только по выходным: довольно часто показывали и в рабочие дни, только по будням показывали небольшие короткометражки. Главным образом комедии, но попадались и фильмы документальные, в основном про то, как советские люди покоряют (понятное дело, успешно) Сибирь и Дальний Восток. Женька от экрана вообще не отлипала, а мне было большей частью все это смотреть скучно. Поэтому я смотрела на схему этого телевизора (в советские времена к каждому радиоприбору схема прилагалась) и думала о разном. В конце-то концов я радиоинженер! Ну, в молодости радиоинженером была и умею не только операционные усилители и контроллеры на их базе делать!