Внучь олегарха
Шрифт:
— Для чего? Что означает произнесенное вами слово?
— Из транзисторов можно собрать электрическую схему практически любой сложности, а этот микропроцессор является чем-то вроде аналога транзистора для собирания вычислительной схемы любой сложности — вот я и назвала их так, по аналогии. Так вот, на каждой плате модуля имеется шестнадцать единичных процессоров, производящих расчеты со скоростью миллион операций в секунду, память размером в миллион байт, точнее в мегабайт. И в системе предусмотрено, что каждый процессор… точнее некоторая часть процессоров будет считать только определенные стандартные функции, библиотеку которые любезно предоставила Людмила Всеволодовна со своими математиками. Сейчас эта машина теоретически может считать со скоростью чуть меньше двухсот миллионов операций в секунду, а когда ее до конца соберут, то есть где-то через год, ее производительность сможет достичь чуть больше двух миллиардов
— Так… я понял, почему тут у всех собравшихся не менее чем первая форма допуска. Но не понял, почему эта машина не стоит в институте у товарища Курчатова.
— Потому что эта машина — сама по себе всего лишь модель. Процессор разработали в МИФИ больше года назад, и уже разработчикам ясно, что они сделали не так, как нужно. Например, каждый процессор может передавать напрямую данные только двумстам шестидесяти трем другим процессорам — и поэтому сейчас приходится использовать часть вычислительных мощностей в качестве ретрансляторов, связывающих отдельные группы модулей в единый кластер. То есть такой ретранслятор еще сам в процессе разработки, поэтому в этот шкаф и впихнуть можно, не физически, а логически впихнуть, не больше шестнадцати модулей — и лично я даже не уверена, что когда он будет окончательно доведен до ума, мы его будем использовать. Хотя бы потому что товарищи из МИФИ, мне кажется, быстрее разработают новое поколение транспьютеров, лишенных всех уже замеченных недостатков. Кроме того, в реальной работе производительность кластера будет на порядок ниже теоретического предела, ведь некоторые функции считать придется нечасто, и соответствующие процессоры будут простаивать. А на предложенной новой архитектуре можно будет редко используемые программы просто по мере необходимости из внешней памяти подгружать… это и сейчас уже возможно, все расчеты технически можно проводить и на уже поставленных много куда машинах, только с постоянной перезагрузкой программ это гораздо больше времени занимать будет. Сейчас, как я уже сказала, теоретическая производительность кластера находится в районе двухсот миллионов операций, но реальная скорость расчетов получается все же ближе к десяти миллионам, так как большая часть процессоров просто находится в состоянии ожидания того, что заложенные в них функции кому-то понадобятся. Пиковая производительность достижима лишь при использщовании определенных типов программ… средств аразработки которых пока назодятся на жтапе создания, на чсамом раннем этапе. Но и нынешней производительности для решения простых инженерных задач в принципе достаточно.
— А, извините, почему у вас так неэффективно используются процессоры? — поинтересовался товарищ Лавров из ОКБ-1.
— Тут проблема уже исключительно связанная с программированием, точнее с готовыми к настоящему моменты средствами программирования. Трансляция программ в машинные коды сейчас ведется с использованием абсолютной адресации, и загрузка в память программы-функции может просто затереть уже выполняющуюся программу. Но это связано как раз с ограничениями архитектуры процессоров, в них не предусмотрена пока еще относительная адресация…
— Я гляжу, что мы отвлеклись от собственно темы вашего диплома, — с места произнес Владимир Николаевич, — и углубились в тонкости конструирования вычислительных машин и разработки вычислительных программ. Светлана… Владимировна, вы сейчас упомянули множество различных… аспектов, связанных с работой, скажем, многих предприятий и организаций. Но мы здесь собрались на защиту именно вашей дипломной работы, и было бы интересно узнать, какую часть общей работы сделали именно вы?
— Я? Никакую. Математическими моделями и методиками расчетов по части механики большей частью в Стекловке занимались под руководством Людмилы Вячеславовны, управляющие программы кластера разработаны в МГУ под руководством профессора Ляпунова, программы выборки информации из баз данных разработаны в ВЦ МГУ под руководством товарища Березина, различные программы динамических расчетов созданы вашими инженерами, расчетчиками ОКБ-1 и в МАИ, данные в базы данных собрали и поместили ребята из разных институтов — это и МИСИС, и МИИТ, и Химтех, еще кто-то… Честно говоря,
я во всей этой системе на девяносто десять процентов вообще не понимаю, как и что работает. Но для решения поставленной вами передо мной задачи ничего понимать и не требовалось: ведь есть люди, профессионалы, которые в этом разбираются много лучше меня. Так что единственное, что я сделала — это всех их собрала в кучу, нарезала им области ответственности и проследила, чтобы они работу в срок сделали. Ну и при необходимости обеспечивала их всем для работы потребным.— То есть вы хотите сказать…
— Да. У меня была четко поставленная задача, я ее структуировала, разделила на относительно независимые компоненты, для каждой компоненты подобрала исполнителей и координировала выполнение всех работ. В результате мы имеем… вы имеете средства для существенного упрощения конструкторских работ, все довольны, все смеются…
— Светлана Владимировна, — снова поднялся незнакомый товарищ в сером, — как я понял, вы в придумывании всех этик программ и устройств вообще личного участия не принимали?
— Именно так, мне это в принципе было неинтересно. Но задача решена, а в качестве отходов жизнедеятельности всех присутствующих здесь товарищей и еще примерно десятка тысяч здесь не присутствующих страна получила развитую полупроводниковую промышленность, обогнала иностранцев по части вычислительных машин лет, думаю, на десять, а в математической теории, связанной с разработкой программного обеспечения вычислительных машин еще больше. И, насколько мне известно, отхватила изрядный кусок рынка бытовой электротехники в Европе, окупив только валютными поступлениями все затраты на создание новейших отраслей промышленности. Проще сказать, мы заставили буржуев оплатить все расходы на то, чтобы СССР обогнал их в важнейших отраслях промышленности навсегда.
— Несколько неожиданная получилась защита, — с легкой усмешкой высказался Челомей, — но в вашей пояснительной записке относящаяся к теме работа, неважно, кто ее проделал, расписана весьма неплохо, и мне кажется, что руководство МВТУ с глубоким удовлетворением единодушно согласится с тем, что звание инженера вы полностью заслуживаете. Ну а я — с чувством глубокой скорби, между прочим — соглашусь с тем, что увидеть вас в числе специалистов руководимого мною КБ мне не суждено. Поздравляю вас, Светлана Владимировна, от всей души поздравляю! А эту вычислительную машину…
— Она теперь ваша, а документация… в зеленых папках инструкции по применению программного комплекса, в синих — руководства по ремонту аппаратуры для сотрудников вычислительного центра, в розовых — описание используемых баз данных и инструкции по их пополнению, в серых — инструкции по подключению к кластеру серийных машин в качестве терминалов… Недостающие четыре модуля ребята из МИФИ обещали привезти вам где-то до конца мая, но, как я уже сказала, можно работать и с тем, что уже есть. Так что работайте — и огромное спасибо за то, что предоставили мне возможность всю эту работу сделать!
Защита шла почти час, и собравшиеся товарищи, до ее начала даже не представляющие, что же должно получится после завершения их работы, увидев проект целиком, еще довольно долго обсуждали услышанное. Ну а я собралась домой, мне уж точно здесь делать было нечего. Правда, сразу уехать не получилось, «мои» дамы из первого отдела передавали документацию в первый отдел ОКБ-52. И, пока они этим занимались, ко мне подошел «товарищ в сером»:
— Товарищ Федорова, я хотел бы у вас спросить… давно хотел: кто вам поручил отправить телеграмму?
— Какую телеграмму? И, извините, вы вообще кто?
— Моя фамилия Судоплатов, я работаю…
— Очень рада, Павел Анатольевич, что вы почтили это важное для меня событие своим присутствием. Но, снова извините, я не понимаю, о чем вы спрашиваете.
— Давно, летом пятьдесят третьего, вы отправили одну важную телеграмму…
— Я вообще-то не одну телеграмму отправляла…
— Вы отправили телеграмму в Баку, с Центрального телеграфа, а чуть позже ее же отправили из Подольска.
— А, вы об этом? Меня дед попросил ее отправить… какой-то: подошел на улице, именно возле телеграфа, попросил отправить — потому что он очки потерял и на поезд домой, как раз в Подольск, уже опаздывал. Дал мне десять рублей сразу — а у меня время было свободное, так чего же человек не помочь? Он говорил, что это очень важно и срочно…
— А из Подольска вы почему ее же отправляли? Вы же специально туда поехали?
— Во-первых, он сам сказал, что из Подольска он, а сдачи не дождался. А еще у меня сомнения возникли, что я верно адрес запомнила — и решила, что если его в Подольске встречу, то деньги отдам, а если нет… не встретила и просто решила отправку повторить. А что?
— Странно…
— Не знаю, как в Москве, а у нас было принято старшим помогать. А чужие деньги…
— Понятно. Извините за беспокойство.