Внуки Богов

– Чего? – не выдержал Буревой, намереваясь уже слезть с коня.

– А вот того… – парень вдруг схватил ствол ближайшей молодой березки и сжал его своей ручищей. Персты вошли в дерево, аки железные клещи кузнеца. На землю из-под пальцев закапал сок, деревце надломилось и рухнуло. В руках у молодца остались куски размочаленной древесины.

Радогор одним прыжком слетел с коня, подбежал к парню, стал его вертеть и ощупывать, чуть в рот не заглядывал.

– Ай да молодец, ай да богатырь… Тур, да и только! Как тебя кличут-то? Скажи уж, не таись…

– Ты дед не вещун, случаем… – ухмыльнулся парень. – Так и кличут – Туром…

– Богатырь, прямо Святогор!.. – качал головой наставник. – Но по правде молвить – невежа… Вот тебе урок для первого раза, дабы знал – кого задирать… – и кулак Радогора коротко, без замаха саданул парня в душу 70 .

Из того будто выпустили воздух. Раскрыв рот, аки рыба, выброшенная на берег, Тур плюхнулся на колени. Страшно зарычав, словно убежавший медведь, молодец тут же вскочил и бросился на воеводу. Руки замахали словно крылья ветряной мельницы.

70

Душой в древности у славян именовалось солнечное (яровое) сплетение, которое называли вихрем силы «Ярь». Оно же считалось, управляет внутренней энергией человека. По восточным учениям центром внутренней энергии человека (Ци), является точка на два пальца ниже пупка «Дань-Тянь».

– Се добро отрок, что сдачи даешь… – усмехнулся Радогор, вроде даже как-то лениво уклоняясь от ударов. – Ну держи еще один урок, коли так… Он поднырнул под летящий кулак, уперся парню ладонью в челюсть и резко ударил подошвой узорного сапога в коленный сгиб. Парень хряснулся затылком об землю. Полежав немного, он, тупо мотая головой сел, затем встал на четвереньки и удивленно снизу-вверх взглянул на воеводу.

– Третьего раза не проси… – наставительно произнес Радогор. – Уже не встанешь. И зла не держи… На сердитых – воду возят.

Тур сел, потирая шею.

– Ну ты дедушка даешь… – жалобно протянул он. – Я уж мыслил – пень отвалится.

– Чего? – не уразумел Радогор.

– Пень!.. – парень хлопнул себя по голове.

– А-а… Ну не взыщи, то я – любя, без злобы… – усмехнулся наставник. – Аще ты прав… Что пень, что твоя голова – все едино. Да не зыркай на меня волком, се я так – к слову… Ну а теперь, когда познакомились – давай о деле. В дружину княжью пойдешь?

Парень, наморщив лоб глянул на воеводу.

– А кто князь? Ты, что ли?

– Да ты что… – наставник махнул рукой. – Я, так – слуга княжий… Сопли там вытирать, иль присмотреть, чтоб грязью не обляпались. Подраться, ежели какой наглый задира наедет. А вот они… – кивнул Радогор на нас, – княжичи истинные!.. Сыновья Светлого князя Светозара. Слыхал про такого?

– Да не уж-то?!.. – парень подскочил. – Сие того, что в сече с нурманами пал семь весен назад? Бают, что он прежде чем уйти в Вырий 71 целую гору из нурманов навалил.

71

Вырий – в славянской мифологии мир, куда после смерти уходят души людей, достойно проживших жизнь в явном мире.

– Было… – кивнул воевода. – Ну так – пойдешь? Красно жить будешь: сладко есть, мягко спать. Сапоги дадут яловые, меч булатный, алый щит, броню кольчатую, шелом. Впрочем, шелом на тебя отдельно ковать придется. Может котел какой-то приспособим… Опять же – с каждого похода свою долю иметь будешь. Может в десятники, а то и в сотники выбьешься, если пень твой не совсем трухлявый…

«Ох и вредный старик, наш наставник. Не может, даже расхваливая, не сказать какую-то пакость».

Парень, однако не обижался, восторженно лупал глазами и улыбался, как блаженный.

– А чего ж не пойти? Кормить будут – пойду… Весь 72 наша – недалече тут… Надо бы с матушкой попрощаться… Пущай благословит…

– А отец где? – спросил воевода.

– Батя?.. Батя мой сгинул еще семь весен назад, в той же сече, что и Светлый князь Светозар. Мне в то время едва двенадцать весен стукнуло. Тогда бают – все на сечу вышли: и огнищане 73 , и ратники, и рядовичи 74 , лишь бы не пустить нурман-варягов в Ладогу-град. Больно лютые они – нурманы, ако медведи–шатуны, в коих вселяются души людей, сгинувших в лесных дебрях.

72

Весь – селение, поселок.

73

Огнищане – лучшие мужи, главы родов.

74

Рядовичи – простолюдины.

– А братья-то есть у тебя? Доля воя такая: «Жизнь красна, пока не война!» Негоже будет, коли твой род на тебе сгинет.

– Есть, есть… – закивал Тур. – Четверо нас – отроков-то, да три девки… Я – старшой! Два-девятеро весен уже…

– Ну тогда ладно… – Радогор удовлетворенно потер руки. – Иди, прощайся с родичами, а после в стольный град приходи, прямо к княжьему терему. Я стражам скажу, чтоб тебя пустили и ко мне доставили.

Тур не прощаясь повернулся и пошел по лесной тропинке, ведущей видно к его селению.

– Эй, постой! – крикнул я вдогонку. – А с медведем-то чего не поладил?

Молодец оглянулся, буркнул угрюмо:

– Пасеку не поделили… – и пошел дальше.

Мы захохотали.

Тур и был тем отроком, что известил Буревоя о вероломстве князя Ратияра.

• • •

И вновь передо мной лик Милославы. Единое, что я ношу в сердце как драгоценный оберег – память о моей любимой.

Две жены было у князя Ратияра. От первой – Мильды, дочери латгальского князя, родился Твердислав. Следующие два чада умерли при родах. И тогда Ладожский посадник, решив, что на чрево жены наложена порча, взял в жены юную наложницу из племени карела. Велиса родила князю дочь, но сама через лето ушла к пращурам от неведомой хвори. Сказывали, что ее отравила Мильда, дабы убрать соперницу и вернуть расположение охладевшего к ней князя. Тем не менее, девочка родилась прекрасная, словно юная заря и наречена была за красу свою Милославой.

Единое, что доброго было у князя-волка – се его дочь, и Лада золотым лучом соединила наши сердца, когда дочери посадника исполнилось 15 весен, а мне 17. То она, моя ладушка, спасла меня от позорной и лютой смерти. Головники, посланные по мою голову – меня недооценили. Я их удивил, смертельно удивил. Сие удивление я прочел в их мертвых очах, когда стянул личины из звериных шкур, что прикрывали их лики. Двое из посланных по мою голову были сыновьями ладожских бояр – сторонников Ратияра, а третий – его сын Твердислав.

Стараниями князя-волка покололась земля Ильменская на два враждебных стана. И в Славенске уже появились варяжские дружины, нанятые Ратияром для усмирения непокорных.

Мне оставалось одно: уходить к брату в Руссу, где он собирал рать, дабы отбить свое право на княжение.

Но далеко мне уйти не дали. Князь Ратияр как опытный вожак обложил добычу засадами. На одну из них я и напоролся, когда переправлялся через речку Шелонь. На том берегу меня ждали самые матерые хищники из волчьего племени князя.