Внутренний Голос
Шрифт:
В то время как большей частью телосложение вервольфа напоминало человеческое, хоть и гротескно искажённое, морда его была недвусмысленно звериной: покатый, будто приплюснутый волчий лоб; широкие скулы; короткие встопорщенные уши; низкие брови, из-под которых на охотника посверкивали ярко-жёлтые недобрые глаза; длинный широкий нос и оскаленная, полная острых клыков пасть.
Несмотря на короткие задние конечности, зверь обладал очень могучими передними лапами и внушительным торсом. Под густой тёмно-серой шерстью, обильно покрывающей плечи, обнажённую грудь и вообще всё тело монстра, перекатывались мощные мускулы. Одето существо было в какую-то рвань, которой постыдился бы даже последний из городских нищих. По большей части
– Ты с откудова такой взялся вообще?!
– напустился на Блэйка лесной обитатель.
– Ты хоть ведаешь, на чью поляну влез, дубина?
Тем временем в наше убежище под сосновыми корнями протиснулось ещё два вервольфа. Все трое походили один на другого, как только могут походить на человечий взгляд волки, принадлежащие к одной стае. По сути, они отличались друг от друга лишь ростом, оттенком шерсти да цветом своих лохмотьев.
– Какой крохотный!
– умилённо прокартавил один из вновь прибывших, ростом несколько превосходящий всех прочих. Одеждой этому прямоходящему хищнику служили останки некогда, должно быть, белоснежной, а ныне грязно-серой крахмальной рубашки и драных шёлковых бридж нежно-сиреневого цвета.
– Вы обращали внимание, коллеги? Когда их преследуешь, они всегда кажутся выше, чем при ближайшем рассмотрении.
– Ага! Это потому, что сам-то ты на четырёх лапах, а они-то на двух!
– сипло подтвердил третий, самый сутулый из всех с изрядным количеством седины в свалявшейся тёмной шерсти.
– Я говорю, ты с откудова свалился, окорок?
– не унимался первый.
– Сколько тут живу, ни разу не видал, чтоб кто-то по своей воле в самое Сердце запёрся. Ты что самоубивец? Или, может, у тебя того... котелок съехал маненько?
– при этих словах вервольф звонко постучал себя по лбу.
Лишившись огнестрела, Блэйк, однако, не лишился присутствия духа. Выхватив из-за пояса нож, он молча сделал перед собой несколько быстрых широких взмахов. Оборотень довольно равнодушно покосился на холодное оружие.
– Гляньте-ка, Штырь, Процент! А неплохецкая зубочистка у него. Как раз с мою лапу!
– Ага! Вещица что надо. А я, кстати, как раз давно себе пилочку для когтей подыскиваю, - сипло изрёк сутулый, носящий имя или, скорее, кличку "Штырь".
– А то они проклятущие чешутся - жуть, ежели шибко длинные вымахают. Слышь, Босой, можно я её себе оставлю?
– обратился он к первому оборотню.
Я чувствовал, как Доброхот лихорадочно подыскивает слова, которые показали бы его противникам, что он и сам шит отнюдь не лыком:
– А ну назад!
– угрожающе начал он, снова делая резкий взмах прямо перед мордой переднего хищника.
– А не то я... я... я вообще человек миролюбивый! Насилие - зло. Так что, ребята, может, лучше давайте жить дружно? Пока я вас тут всех не умиролюбивил...
– И шляпа у него симпотная!
– продолжал Штырь, игнорируя замечание охотника.
– Я как раз такие люблю... моднявые...
Босой, также мельком кинувший взгляд на упомянутую шляпу, неожиданно вздрогнул. В жёлтых волчьих глазах промелькнуло нечто похожее на узнавание.
– Прошу прощения, коллега, но это уже чересчур!
– недовольно заметил меж тем картавый Процент.
– И то, значит, вам и это. Может, вы и сапоги его также себе наметили?
–
И сапоги тоже ничего!– нисколько не смутившись, подтвердил Штырь.
– Я как раз...
Но тут Босой, не прекращавший пристально разглядывать головной убор Блэйка, внезапно охнул, перебив товарища на полуслове:
– Эй! А ну-ка погодь, братва! А ведь я, кажись, узнал этого залётчика! Дык это ж...
– тут он поднёс свою морду вплотную к самому носу охотника, не обращая внимания на выставленный вперёд нож, а затем вдруг оглушительно взревел, - Блэйк Доброхот! Тот самый, который Бугая завалил в прошлом годе! Глянь, Штырь! Аль не признаёшь?
– Батюшки святы, а ведь верно! Евоная рожа!
– словно только сейчас прозрев, отозвался Штырь.
"Ну вот и всё!
– сказал я.
– Эх, Блэйк, Блэйк! Неплохой ты, в сущности, был человек. Жаль, что я так и не успел отучить тебя чавкать и класть локти на стол за едой... Теперь, похоже, и не успею".
– Господа! По-моему, вы меня с кем-то путаете!
– поспешно начал Доброхот.
– Я - это вовсе не я... Ну, в смысле, я хотел сказать, я вовсе не тот, который я... Тьфу ты! Короче говоря, мне даже не знаком тот тип, что убил вашего друга. Как бишь его там звали?
– Да при чём тут рожа? Главное - шляпа евоная!
– в нетерпении воскликнул Босой в ответ Штырю.
– Ну что, приятель? Сыскали мы тебя наконец!
Вервольф медленно двинулся к охотнику... а затем вдруг схватил его руку с ножом и начал с энтузиазмом её трясти:
– Рад тебя видеть, дружище! А я-то всё гадал, придётся мне когда-нибудь тебя отблагодарствовать аль нет. Дай лапу пожамкаю!
Чем дальше, тем более всё происходящее напоминало некий бредовый сон. Блэйк стоял и молча в полном недоумении переводил взгляд с одного своего недавнего преследователя на другого. А те радостно улыбались, восторженно смеясь и хлопая обезоруженного и загнанного в ловушку человека по плечу, как если бы тот был их старинным приятелем. И я чуть ли не впервые в нашей совместной жизни не мог ничего пояснить своему протеже, поскольку понимал не больше его самого.
– Э-э-э... Джентльмены! То есть... Извиняюсь, как мне вообще лучше к вам обращаться?
– запинаясь, начал охотник.
Вся стая оглушительно расхохоталась.
– Джентльмены? А что! Джентльмены - тоже звучит! Пускай мы будем джентльмены!
– довольно осклабился Босой, обнажая в ухмылке полный ряд кривых и острых, словно ятаганы, зубов.
– Просто хочется уточнить. Так вы, значит, не против, что я вашего сородича... устранил...
– Не против?!
– негодующе взревел Босой.
– Да он всех задрал! Оленей, я имею ввиду. Всех в округе задрал и сожрал, а нам ни одного не оставил, скотина!
– завершил он утробным рычанием.
– Волчара позорный!
– сипло поддакнул Штырь.
– Свет ещё такой прожорливой твари не видывал, как этот Крэйг! Я ещё в тот раз сказал: ежели встречу парня, который его завалил, беспременно лапу ему пожамкаю!
Блэйк еле слышно, так что его слова мог разобрать лишь я один, вознёс горячую хвалу небесам. Похоже, тучи безысходности, затянувшие было небосклон нашей судьбы, слегка расступились, открывая взору луч надежды.
– Но как вы узнали, что это именно я его пристрелил?
– поинтересовался Доброхот, всё ещё не до конца уверовавший в свою неслыханную удачу.
– А кто всё прошлое лето на каждом углу про это дело трубил?
– усмехнулся Босой.
– Мы тут, знаешь ли, хоть и сами по себе, но и до нас порой слухи доходят. Нет, ну надо ж такому случиться! Взять да и встретиться прям посередь... Стоп! Эй, братва, мне сейчас чудится аль я взаправду слышу чего-то?
Все трое оборотней как-то разом насторожились и принялись оглядываться, навострив уши и громко втягивая своими широкими мощными носами ночной воздух. Штырь и Процент знаками подтвердили, что тоже что-то слышат.