Во имя отца

Они прожили в этом доме три дня. Мирек было хотел пройтись по городу, поискать себе женщину, но священник был категорически против. Триест был для Мирека перевалочным пунктом на пути туда и обратно. Правила не допускают излишних передвижений на перевалочном пункте, тем более таком, как Триест, где сплошь и рядом слоняются агенты секретных служб и с Запада, и с Востока. Так что Мирек проводил всё время безвылазно в доме, смотря телевизор, читая журналы и отъедаясь перед предстоящей учёбой. Во время их бесед Хайсл в общих чертах обрисовал несколько возможных вариантов засылки Мирека в Москву. Он избегал подробностей, сказав, что выбор будет сделан ближе ко времени осуществления операции. Мирек спросил:

— А почему бы мне просто не положить мой французский паспорт в карман, сесть в самолёт и появиться в Москве в качестве туриста или бизнесмена?

Хайсл замотал головой.

— Тебе, возможно, придётся пробыть в Москве достаточно долго и до, и после выполнения основного задания. Опыт показывает, что туристы и бизнесмены всегда находятся под каким-то контролем. Нам же надо, чтобы следов твоего пребывания в Москве не оставалось. Не волнуйся, мы придумаем что-нибудь дельное. Наши лучшие головы работают сейчас над этой проблемой.

На третий день вечером Хайсл принёс небольшую чёрную нейлоновую сумку и сказал, чтобы Мирек упаковал в неё туалетные принадлежности, нижнее бельё, платки, запасные брюки и рубашку. Он должен быть готовым отправиться в путь в полночь. Без десяти двенадцать Хайсл зашёл к Миреку и забрал у него всю оставшуюся одежду.

— Где твой паспорт?

Мирек указал на сумку.

— Дай его сюда. Он тебе сейчас не нужен.

Мирек открыл сумку и передал паспорт священнику. Тот сунул документ во внутренний карман. Затем он расстегнул сумку и спросил Мирека:

— Там больше ничего нет, кроме одежды и туалетных принадлежностей?

— Нет.

Удовлетворённый, Хайсл застегнул сумку и сказал:

— На кухне термос с горячим кофе. Возьми его с собой. Сегодня тебе предстоит длинная ночь.

Они выехали сразу после полуночи. На этот раз Хайсл вёл свой «рено» медленно, всё время поглядывая в зеркало заднего вида. Он заметил:

— Самый опасный момент — это когда вступаешь в контакт с другой группой, в которой могут быть агенты спецслужб. Итальянские службы по борьбе с терроризмом обладают большим опытом. Иногда они засылают своих людей в такие вот организации с заданием ничем не проявлять себя и выжидать выхода на крупную дичь.

Мирек это отлично знал, так как сам часто так действовал.

— А что случится, если нас засекут при выходе на контакт?

— У нас будут неприятности. Кстати, я должен известить тебя о том, что теперь твоё имя — Вернер. Ты будешь пользоваться только этим именем до нашей встречи через месяц.

— А какое у меня гражданство?

— Это не имеет значения. Ты просто международный террорист.

Они объехали почти весь город и в конце концов вернулись обратно в порт. Священник посмотрел на часы и свернул в узенькую улочку между огромными складскими помещениями. Фонари здесь не горели, и длинные тени то и дело возникали на высоких стенах. Хайсл остановил машину и погасил фары, оставив мотор включённым. Кроме звука работающего двигателя, в течение пяти минут ничего не было слышно. Затем заскрипела открывающаяся дверь склада, и из проёма появилась неясная фигура. Она дважды просигналила фонариком. Священник протянул руку к приборной доске и дважды посветил фарами. Затем достал из перчаточного отделения толстый коричневый конверт и передал его Миреку.

— Вручи ему вот это. Я встречу тебя на этом месте, когда ты вернёшься. Удачи тебе!

Они пожали друг другу руки. Мирек взял свою сумку и открыл дверь. Он быстро пошёл к складу, даже не удостоив Хайсла прощальным взглядом. Когда Мирек был уже у самого строения, он услышал шум удаляющейся машины священника. Мужчине, который ждал его, было от силы лет двадцать пять. Он посмотрел на Мирека серьёзным взглядом студента и спросил:

— Вернер?

Мирек кивнул и был впущен внутрь. Склад был забит большими деревянными ящиками. Три из них были уложены на прицеп грузовика. Рядом с прицепом стояли двое мужчин средних лет, одетые в рабочую спецодежду.

— У вас что-нибудь для меня есть?

Молодой человек говорил очень вежливо. Мирек протянул ему конверт. Тот моментально вскрыл его и извлёк оттуда пачку банкнот. Мирек заметил, что это были стодолларовые купюры. «Студент» быстро пересчитал деньги, удовлетворённо кивнул, подошёл к двум своим помощникам и протянул каждому по нескольку бумажек.

— Хорошо, пойдёмте со мной, и я все объясню.

Они подошли к прицепу. У одного из ящиков боковая стенка была открыта. Мирек заглянул внутрь. Внутренняя поверхность ящика была обита поролоном. Ко дну был приделан маленький пластмассовый стульчик. Рядом находился эмалированный бачок.

Молодой человек сделал неопределённый жест рукой.

— Первую часть своего путешествия вы проведёте здесь. Мы с вами расстанемся через десять минут. Ещё через пятнадцать минут вы будете уже на таможне. Там вы пробудете максимум час. Потом вам придётся ждать ещё часа два-три, пока ящик не будет погружён на борт судна. Оно должно отчалить в шесть утра, но тут обычно бывают задержки… В ящике достаточно вентиляционных отверстий, так что проблем со свежим воздухом у вас не будет. Вас выпустят из этого ящика, как только корабль выйдет из территориальных вод. Если вам станет плохо, можете пользоваться вот этим бачком. Туда же будете ходить по малой нужде. Вы взяли что-нибудь попить?

Мирек кивнул.

— А кого-нибудь засекали на этом маршруте?

— До сих пор нет. Только очень немногие храбрые люди путешествовали таким образом. Вы готовы?

— Конечно.

Мирек забросил свою сумку внутрь и запрыгнул в ящик. Стульчик оказался достаточно удобным. Мирек ухватился руками за его края и решил, что вполне сможет таким образом сохранить равновесие. Молодой человек добавил:

— Хуже всего переносится темнота. Но спичками или зажигалкой пользоваться нельзя. Обивка легко воспламеняется. Вы не страдаете клаустрофобией?

Мирек отрицательно покачал головой. Его проверяли на это, когда он поступал на службу в СБ.

— Ну и отлично.

Молодой человек махнул рукой своим помощникам, и те подошли к ящику с молотками и гвоздями в руках. На прощание «студент» сказал Миреку:

— Удачной вам поездки, товарищ.

Мирек кивнул, и затем его окружила темнота. Только слышались удары молотков, отдававшиеся в голове у Мирека.

Корабль задержался с отплытием, и только к полудню Мирек почувствовал вибрацию двигателя. Около трёх часов дня его наконец выпустили из ящика. Когда открылась стенка ящика, Мирека охватили сомнения, вызванные разыгравшимся в кромешной тьме воображением: а что, если произошла какая-то ошибка? Если, например, перепутали номер ящика? Мирек иногда использовал длительное воздействие темноты перед допросом, и только теперь он понял, насколько эта тактика эффективна.

Его вызволили на божий свет двое улыбчивых киприотов. Они буквально вытащили его из коробки, настолько занемели у него конечности. На палубе он сначала немного размялся, затем осмотрелся вокруг. Солнце и сплошная водная гладь. Судно медленно двигалось, перекатываясь с одной волны на другую. Вдали виднелась полоска земли. Один из киприотов указал в её направлении, промолвив:

— Югославия.

Мирек с усилием сделал несколько шагов. Он хотел пройтись по палубе, но матросы и слышать об этом не желали. Один из них взял сумку Скибора и провёл его сначала в туалет, а затем в каюту…