Во власти (не)любви

Торстон как раз перешел к анализу образа Аксиньи, когда дверь распахнулась и на пороге аудитории показался Вацлав Кнедл, отсутствия которого на семинаре она и не заметила. Все головы повернулись к нему.

— Я, конечно, бесконечно счастлив, что вы все-таки решили почтить мое занятие, мистер Кнедл, своим присутствием, пусть и половина его прошло, но все-таки не обязательно было входить в аудиторию с ноги, — заметил Горанов. — Выйдите и зайдите вновь, или же убирайтесь с моего семинара!

Но вместо того, чтобы подчиниться преподавателю, Вацлав под перешептывания, переглядки и смешки вампиров закрыл за собой дверь на замок и обернулся к аудитории. Он был одет в странную, непривычную одежду — ботинки с высоким берцем, черные джинсы и тактический разгрузочный жилет поверх черной куртки. Через левое плечо был перекинут ремень компактного малогабаритного автомата.

— Святые на небесах, этот придурок ограбил ближайший игрушечный магазин! — Надин кивнула на оружие, и закатила глаза. — Ай-яй-яй, какие же мы нехорошие вампиры, довели бедного человека! Ты только посмотри на него, Джинни, сейчас в истерике биться будет…

Но кузина была не права. Вацлав выглядел спокойным, как всегда спокойно- отрешенным, быть может, если был только немного бледнее обычного…

— Ну, знаете, это уже ни в какие ворота не лезет, мистер Кнедл! Я буду ходатайствовать о вашем исключении! — Торстон был раздосадован, и только. Не чувствовал исходящей от Вацлава опасности, которую сразу же почуяла Джин. — Приходите, срываете семинар, устраиваете тут цирк с оружием! Да у половины из сидящих тут вампиров такие сверхспособности, что им не составит особого труда отобрать у вас эту игрушку!

— Это не игрушка, — проговорил Вацлав и, практически не целясь, выстрелил в лампочку чуть выше головы Торстона прямо за его спиной. И хотя он находился метрах в десяти, не меньше, а, может, даже больше, Кнедл попал. Звук рикошета ударил по барабанным перепонкам, и взорванное стекло разлетелось на тысячу мельчайших осколков. — Это автомат из Догмы. Способности вампиров не действуют на тамошнее оружие. А это значит, отобрать его вы у меня не сможете.

Это значит, что в следующую секунду он может выстрелить любому из них в голову, точно так же, как выстрелил в лампочку позади побелевшего, как полотно, Торстона Горанова. Преподаватель, будто стремясь стать меньше ростом, мелко-мелко дрожа, опустился на свой стул.

Улыбки сползли с лиц, а смешки затихли. В аудитории воцарилась мертвая тишина.

— Для начала пообещаю, что ни в кого стрелять я не буду. Я не собираюсь вам мстить. Я просто хочу поговорить. На равных. Ведь человека, у которого нет вампирской сверхспособности, вы за равного не считаете. И лишь только когда с вами говорят с позиции силы, вы способны это воспринимать, — Вацлав Кнедл оглядел притихшую аудиторию своими пугающими прозрачными глазами.

Взгляд его остановился на Надин Делиль, которой от этого явно стало не по себе. Она опустила глаза и заерзала на месте, точно на иголках. А Вацлав, приблизившись к ней, проронил только одно слово:

— Письма.

Блондинка засуетилась, принялась ворошиться в своей модной прозрачной сумке, пока, наконец, не выудила из самого дальнего отделения пачку сложенных листов и дрожащей рукой не протянула их Кнедлу. Вацлав убрал свои письма в карман жилета и повернулся к Джин, которая сидела рядом с кузиной. Взгляда она, в отличие от Надин не отвела и казалась странно спокойной, только мелко дрожали пальцы, которые она спрятала под партой.

— Чего ты хотел добиться? Думаешь, это что-то изменит? — спросила девушка ровным голосом. — Думаешь, после этого я полюблю тебя?

— А кого ты любишь, Джина? Его? — усмехнувшись, Вацлав кинул острый взгляд в сторону Торстона Горанова, который сидел тише воды ниже травы. — Полагаешь, он тебя достоин? Достоин того, чтобы ты принадлежала ему? Ты для него — лишь удачный вариант, денежная невеста… Ведь он беден, как церковная мышь, а хочет жить богато. Если копнуть чуть глубже, профессор Горанов хорошо известен в своем княжестве как охотник за богатым приданным. Какое-то время он параллельно встречался с дочкой тамошнего канцлера и племянницей князя, но, погнавшись за двумя зайцами, не поймал ни одного. Наверное, вы были расстроены, когда Его Сиятельство Лиандру Борба выставил вас за порог своего дома, потребовав вернуть крупную сумму, которую вы занимали у его племянницы Андреа? Да, профессор Горанов? Вы так и не вернули эти деньги, я прав?

Литературный профессор ничего не ответил, лишь глаза его забегали, как мыши.

— Мне наплевать на то, что говорят обо мне, Джина, — произнес Вацлав и сделал шаг к ней, а напряженные студиозы ловили каждое его слово. — Я знаю, что ты одна не читала моих писем и поэтому персонально для тебя скажу вслух то, чего ты, возможно, не осознаешь. Да, я люблю тебя. Люблю так, как никто в этой жизни никогда тебя не полюбит. Как и не снилось этому литературному профессору. Как не снилось никому из присутствующих в этой аудитории.

— И что, Вацлав? Что? Что дальше? — негромко спросила она, пытаясь не показать, как неожиданно больно ее ударила новость о том, что Торстон Горанов — лишь охотник за деньгами ее отца.

— Я возвращаюсь домой, в Догму, — проговорил он, глядя на девушку сверху вниз своими спокойными серыми глазами. — И ты, Джина, едешь вместе со мной.

— Что за чертов бред? — Джин засмеялась, оглядываясь по сторонам, но смех застревал в горле, потому что во взглядах окружающих вампиров ей почудилась обреченность. — Ты не можешь просто так взять и увезти меня без моего на то согласия, псих! Это похищение, слышишь, ненормальный, мать твою?

— Могу, — Кнедл мягко притронулся к ее подбородку, а затем в его руках тускло блеснули стальные браслеты, соединенные между собой толстой цепочкой.

Она попыталась вскочить, но Вацлав сладил с Джин неожиданно легко и просто, как девушка не пыталась вырваться.

— Не сопротивляйся ему, Джинни, просто делай, что говорит! — сквозь зубы процедила Надин Делиль. — Этот придурошный нас всех тут перестреляет!

— Вы что, совсем с ума сошли? — воскликнула Джина, не в силах отвести пораженного взгляда от наручников на своих запястьях. — Помогите мне кто-нибудь, черти вас раздери! Остановите его! Он не может просто так, у всех на глазах меня увезти! Торстон!

Но никто и с места не двинулся, а замявшийся Горанов и вовсе, отведя взгляд, промямлил:

— Сейчас тебе действительно лучше пойти с Кнедлом, Джина… Я уверен, что далеко он тебя не увезет, мы с сиятельным князем обязательно остановим его…

Джина ушам своим поверить не могла, но Горанов смотрел растерянно и жалко, пока Вацлав не отрезал его от нее, закрыв дверь аудитории на замок.

— Тебе самой не противно от того, кого ты мне предпочла? — спросил он, быстро ведя ее по коридорам и переходам академии.