Во власти (не)любви

— Мне говорили, что вы решительная девушка! Так решайтесь! — повысил голос синеглазый парень.

— Джина!

Вацлав шел к ней по хрустящему под его ботинками стеклу, а она переводила взгляд с него на синеглазого, понимая, что теряет драгоценные секунды. Но мысли ускользали прочь и это было мучительное чувство ступора, засасывающей воронки с сыпавшейся сверху землей, из которой она никак не может выбраться.

В это мгновение снайпер, который, оказывается, все еще оставался на рушащейся крыше ротонды, нажал на курок. Пуля вошла Вацлаву Кнедлу прямо в живот, расплывшись чернильно-кровавым пятном по белой рубашке и он, как подкошенный, рухнул на мраморный пол.

Это был странный момент. Все звуки как будто отдалились, слышались глухо, как сквозь вату, все мысли окончательно исчезли из головы, ушли и эмоции. Это был какой-то вакуум, в котором Джина просто смотрела на тело Вацлава Кнедла с бессильно откинувшейся вбок рукой.

— Джина Моранте! — где-то на периферии сознания рявкнул синеглазый. — Я возвращаюсь в Предьял — с вами или без вас!

— Со мной… — огромным усилием воли возвращаясь к реальности, выдохнула она и схватилась за протянутую руку. — Со мной!

Это был сумасшедший, бешеный марафон по лестницам и коридорам исполинского здания, то и дело сотрясаемого небольшими, но частыми взрывами. Не будь с ней неожиданного спасителя, Джина точно бы заблудилась, запуталась в хитросплетении темного лабиринта Капитолия, по которому расплывалась дымка и сильный запах горелого. Едкий дым попал Джин в глаза, она задыхалась — спутник тащил ее за собой, как на буксире. И когда она поняла, что больше бежать уже не может, в свежий морозный воздух охладил лицо и очистил легкие.

— Пять! Сейчас будет шестой, самый сильный! — не давая ей передохнуть и секунды, спаситель что есть мочи дернул ее за руку, выжимая из Джин максимум, на который она была способна.

И в тот момент, когда они почти пересекли пустую заснеженную площадь с замерзшим фонтаном посредине, совсем немного не добежав до припаркованной в переулке машины, спаситель дернул Джин, вдавив ее всей тяжестью своего тела в снег.

Землю до основания потряс заложивший уши взрыв такой силы, что стекла ближайших домов треснули, как едва схватившийся лед. Исполинское беломраморное здание Капитолия, символ несокрушимой мощи республики Догма, сложилось, как карточный домик, превратившись в груду летящих во все стороны беспорядочных кусков, сгинуло в ревущей волне огня и клубов черного дыма.

И лишь раскаленный слипшийся кусок меди, еще пару минут назад в виде щита и копья украшающий самую верхушку Капитолия, рухнул прямо в центр фонтана, взметнув осколки белого мрамора и хлопья снега.

Наступившая тишина казалась оглушительной и несколько минут Джин просто лежала на снегу, ослепленная, ошарашенная, совершенно потерявшая ориентацию в пространстве.

А потом пришла первая мысль.

Выжить в этом аду было невозможно…

Кажется, она сказала это вслух, потому что ее спаситель, помогая ей подняться из примятого снега, проговорил:

— Если вы про комиссара Кнедла, то перешедшие на его строну солдаты, скорее всего, успели его вытащить и покинуть здание. Но вот по поводу его раны… Даже странно, что снайпер Угрозы снял Кнедла — его заданием был только Пий. Наверное, подстраховаться решил — уже даже в голову не целился, пальнул в живот…

— Решил подстраховаться? — эхом отозвалась Джина, ощущая странную щемящую боль в груди.

Каждый вдох почему-то давался с трудом.

— Дышите, дышите, это реакция на взрывную волну, сейчас пройдет, — проговорил синеглазый, искоса на нее глядя и добавил уже другим тоном. — В шестидесяти километрах отсюда, в Славомир-аэропорту ждет пилот грузового самолета. Я уже оплатил два места. Ровно через час он взлетит, и если мы не успеем туда добраться, ждать не будет.

— Но верховный комиссар Пий убит… — тихо сказала Джин, задержав взгляд на дымящемся фонтане. — Это значит все, разве нет?

— Пока говорить рано, — покачал головой синеглазый. — Скорее всего, будет грызня между Лилейной Угрозой и теми, кто поддерживает порядок Догмы. Гражданская война, считай, уже началась, и мы с вами должны как можно скорее убраться из этой страны.

В хлопьях летящего по воздуху серого пепла, мешающегося со снежинками, Джин в последний раз посмотрела на полыхающие обломки Капитолия, и при виде этих руин сердце наполнилось жгучей радостью и пронзительной горечью, которая комом застыла в горле, соленой влагой подступила к ресницам.

— Твой конец близок, Догма — негромко сказала Джин и, не оборачиваясь, быстрым шагом пошла к машине.

ЭПИЛОГ

3 года спустя

— Мы должны найти силу любви — спасительную силу. И когда мы найдем ее, то сможем изменить старый мир, и сделать его новым. Любовь — наш единственный выход.

Небольшая речь священника, предшествующая венчанию и произнесению женихом и невестой клятв, немного затянулась, но вряд ли кто-то из гостей или самих молодоженов испытал по этому поводу досаду или раздражение.

В этот чудесный майский день героиня светских хроник, не сходящая с глянцевых страниц, великолепная Джина Моранте выходила замуж. Но, несмотря на то, что ее свадьба по праву считалась одним из главных событий весны, церемония собрала очень узкий круг лиц и должна была пройти за закрытыми дверями.

О ее свадебном платье уже за полгода до самой свадьбы ходили легенды — слухи о том, каким будет наряд, появлялись буквально каждый день. Ради интереса Джин иногда просматривала дискуссии на эту тему и злорадно усмехалась, так как они были далеки от действительности. Большинство высказывались за помпезность ее образа, и зря.

Джин вышла на ступени церкви в лаконичном платье с акцентом на плечи и длинной вышитой цветами фатой. Не отличалась сложностью и ее прическа — аккуратный собранный низко пучок, и даже украшения. Единственным исключением стала бриллиантовая тиара, но и она не была вычурной, напоминая скорее изысканный ободок.

Любая другая невеста в платье без единого кружева или цветка смотрелась бы простовато, но намеренная простота образа еще больше подчеркивала неземную красоту Джин.

— Ты выглядишь потрясающе, — восхищенно сказал Герарт, отводя фату от ее лица.

Его руки дрожали — он заметно нервничал, улыбался невпопад и часто хмурился. Просто ее жених, который сегодня станет мужем, страшно волновался и, как не старался, не мог этого скрыть.

Наверное, поэтому они были вместе вот уже год и поэтому, когда три месяца назад он вдруг смущенно сказал: «Джина, будь моей женой!», с ее губ вдруг сорвалось «Хорошо». Она была с ним потому, что с ним было просто, потрясающе, восхитительно просто! И поговорить, и помолчать. Он понимал ее без слов и действительно забавно шутил. Легкий и простой в общении, вовсе не значит поверхностный и глупый — у Герарта имелась своя книжная лавка, которая была его детищем. Собственно, там они и познакомились — он помог Джин отыскать очень редкую для их княжества книгу из другой страны — рассказы И. А. Бунина…