Во власти страха

Международные оптоволоконные сети. Он был президентом компании и главным администратором.

Селлитто спросил:

– Существовала какая-то причина, по которой кто-то хотел причинить ей зло? Что-нибудь, связанное с секретной работой? Ей могли угрожать?

– Не могу себе этого представить. Мы всего лишь прокладываем оптическое волокно для широкополосного Интернета… это просто связь. Во всяком случае, Саманта никогда не говорила, что находится в опасности. Не могу представить. Она была самой доброй на свете. Умной. Очень умной.

Луиза обратилась к Сакс:

– Мне кое-что пришло на ум. Вчера была убита женщина. В Сохо. Этот тот же псих?

– Пока не могу ничего сказать. Расследование продолжается.

– Но та женщина тоже погибла под землей. Так ведь? В туннеле. Это передавали в новостях.

Сухопарый, похожий на художника молодой человек, назвавшийся Раулем, соседом Саманты по квартире, подхватил:

– Совершенно верно. Здесь то же самое. Тот же образ действий.

Сакс снова ничего не ответила. Они с Селлитто задали еще несколько вопросов, но вскоре стало ясно, что эти люди больше ничем не могут помочь.

Неподходящее время, неподходящее место. Случайная жертва…

В делах, где жертва оказывалась наедине с преступником, без свидетелей, истина должна раскрываться через улики. Сакс и остальные детективы, работавшие на месте преступления, теперь бережно укладывали их в багажник ее «Торино».

Через пять минут Амелия мчалась по Вестсайдскому шоссе, синий свет на крыше бешено пульсировал, она петляла среди легковушек и грузовиков. Этот слалом был скорее следствием мощного двигателя и ее любви к скорости, чем непогоды.

Глава 31

Около одиннадцати вечера Райм услышал, как Сакс вошла в прихожую – о ее появлении возвестил свист ветра с мокрым снегом.

– Наконец-то.

Через минуту она появилась в гостиной, в руках у нее был большой ящик из-под молока, в котором лежало около десятка пластиковых и бумажных пакетов. Сакс приветственно кивнула Мелу Куперу, горбившемуся от усталости, но, казалось, жаждавшему заняться анализами.

Райм быстро спросил:

– Сакс, ты сказала, что он вроде бы мог находиться рядом с местом преступления?

– Совершенно верно.

– И чем это закончилось?

– Ничем. Бо отправил за ним нескольких человек из ОБР. Но Икс исчез. И я его толком не разглядела. Может, все это было зря. Однако я чувствовала, что это он. – Амелия вывела на монитор главного компьютера карту Адской кухни, указала на ресторан «Прованс-2» и на угол офисного здания. – Он пошел туда, но, видишь ли, это всего в нескольких кварталах от Таймс-сквер. В толпе он затерялся. Не уверена, что это он, но слишком странное стечение обстоятельств, чтобы не обратить на это внимание. Похоже, Икса интересует ход расследования. Как-никак, он вернулся на Элизабет-стрит и наблюдал за мной через крышку люка.

Глаза в глаза…

– Ладно, перейдем к уликам. Сакс, чем мы располагаем?

Том Рестон твердо сказал:

– Линкольн, выясняй, что у нее есть, только быстро. Пора в постель. День был долгим.

Райм нахмурился. Но он признавал, что работой помощника было сохранить его жизнь и здоровье. Паралитики подвержены многим опасным состояниям, и самое серьезное из них – автономная гиперрефлексия, повышение давления крови до критического уровня, вызванное физическим стрессом. Неизвестно, может ли утомление стать фактором риска, но Том не хотел рисковать.

– Да, да, да. Всего несколько минут.

– Ничего особенного, – заявила Сакс, указав подбородком на улики.

Но, с другой стороны, подумал Райм, дымящиеся пистолеты редко попадаются в качестве улик. Работа на месте преступления имеет накопительный характер. А бросающиеся в глаза находки сразу же вызывают подозрение – они могут быть подброшенными уликами. Такое случалось чаще, чем можно предположить.

Первым делом Сакс показала фотографии татуировки.

Слово было окаймлено фестонами, что, по словам Т.Т. Гордона, могло иметь определенное значение. И эта загадочная природа окаймления вызывала у Райма раздражение.

– Сначала «второй», теперь «сорок».

Опять строчная буква и никакой пунктуации. Что он, черт возьми, сообщает? Интервал от двух до сорока составляет тридцать восемь. И почему переход от порядкового числительного к количественному? Райм подумал: «Похоже на какое-то место, какой-то адрес. Система глобального ориентирования или координаты долготы и широты. Но пока этих данных недостаточно, чтобы опираться на них».

Он перестал размышлять и обратился к собранным уликам. Сакс выбрала пакет и отдала его Куперу. Эксперт вынул из него комок ваты.

– Яд, – сообщила Сакс. – Один образец отправлен медэксперту, но я хочу вырваться вперед. Сожги его, Мел.

Купер вложил материал в хроматограф и через несколько минут получил масс-спектр.

– Это сочетание атропина, гиосциамина и скополамина.

Райм уставился в потолок.

– Его получают из какого-то растения… да, да… Черт, не могу вспомнить какого.

Купер ввел смесь ингредиентов в базу данных ядов и через несколько секунд объявил:

– Ангельская труба: бругмансия.

– Да, – сказал Райм. – Точно. Только я не знаю, что это такое.

Купер объяснил, что это южноамериканское растение, особенно популярное у преступников в Колумбии, которые называют его дыханием дьявола. Они дуют на него в лицо своим жертвам, и парализующий, вызывающий утрату памяти наркотик приводит тех в бессознательное состояние или, если они остаются в сознании, лишает возможности сопротивляться.

А при достаточной дозе, как в случае с Самантой Ливайн, наркотик может вызвать смерть за несколько минут.

В эту минуту ожил городской телефон: звонили из канцелярии медицинской экспертизы. Купер, приподняв одну бровь, взглянул на Сакс.

– Должно быть, вечер у них незагруженный. Или ты, Амелия, так их напугала, что они решили уделить нам первостепенное внимание.

Райм знал, в чем тут дело.

Звонивший подтвердил, что для татуировки на животе Саманты Ливайн использовался яд «дыхание дьявола», и добавил, что яд был высокой концентрации. В ее крови также обнаружили остатки пропофола. Купер поблагодарил его.