Во власти страха

Медведе-человек…

– Это мой квартал. Ты в моем квартале. Почему ты в моем квартале? – Его хищные глаза бегали из стороны в сторону.

Билли попытался вырваться, но Медведе-человек ловко раскрыл опасную бритву и приложил блестящее лезвие к его горлу.

Глава 33

– Осторожнее. Пожалуйста. – Билли прошептал эти слова. Может, и еще какие-то. Он и сам не знал.

– Это мой квартал, – повторил Медведе-человек, очевидно, ничуть не склонный осторожничать. Бритва скребла и скребла по отросшей за день щетине на горле Билли, и этот звук казался ему скрежетом автомобильной коробки передач.

– Ты… – прорычал этот человек.

Билли снова подумал о родителях, тете и дяде, о других родственниках. Разумеется, об Очаровательной Девушке. Он умрет вот так? Бессмысленно, трагично.

Громадные тиски сжались еще сильнее.

– Ты тот самый? Держу пари, что да. Кем ты еще можешь быть? Конечно.

Что на это ответить? Прежде всего, нельзя двигаться. Билли понимал, что если шевельнется, то ощутит щекочущую боль под челюстью, а после пореза – головокружение, при этом кровь будет хлестать и хлестать. А потом он перестанет что-либо чувствовать.

Билли сказал:

– Послушай, я коммунальщик. Работаю в коммунальной службе. – Он указал подбородком на свой комбинезон. – Я не собираюсь тебе мешать. Просто делаю свою работу.

– Ты не репортер?

– Коммунальщик, – повторил Билли, осторожно тыча в комбинезон пальцем. Потом пошел ва-банк. – Я ненавижу репортеров.

Казалось, это слегка успокоило Медведе-человека, хотя он нисколько не расслабился и по-прежнему крепко держал бритву в большой грязной ручище, другой продолжая прижимать Билли к стене туннеля.

– Джулиан? – спросил Медведе-человек.

– Что?

– Джулиан?

Казалось, это имя служило паролем, и Билли должен был произнести отзыв. Если ошибется, то лишится головы. Ладони его вспотели. Он пошел на риск.

– Нет, я не Джулиан.

– Нет, нет, нет. Знаешь Джулиана Сэвича?

Его раздражала непонятливость Билли.

– Нет.

Медведе-человек недоверчиво сказал:

– Нет, нет? Он написал эту книгу.

– Нет, я не знаю его. Правда.

Незнакомец пристально разглядывал лицо Билли.

– Эта книга обо мне. Не только обо мне. О всех нас. У меня есть экземпляр. Подписанный. Один из коммунальщиков… – Он ткнул пальцем в логотип на комбинезоне Билли. – Один из коммунальщиков привел его сюда. Привел в наш квартал. Сюда. В мой квартал. Ты не знал этого?

– Нет… Даже не имел понятия…

– В законе сказано, что я могу тебя зарезать, если почувствую опасность, и присяжные поверят, что я действительно чувствовал опасность. Не был в опасности, а чувствовал. Понимаешь разницу? Это все, что мне нужно. И ты мертв, приятель. – Фразы сталкивались друг с другом, грохоча, словно вагоны резко тормозящего товарного поезда.

Билли спросил:

– Как тебя зовут?

– Натан.

– Прошу тебя, Натан. – Он умолк, когда бритва снова заскребла по его горлу.

Скрип, скрип…

– Ты живешь здесь, под землей? – спросил он Медведе-человека.

– Джулиан плохо говорил о нас. Обозвал этим прозвищем.

– Прозвищем?

– Оно нам не нравится! Это ты направил его сюда? Его направил кто-то из коммунальщиков. Когда найду его, убью. Он обозвал нас этим прозвищем.

– Каким? – Билли думал, что это логичный вопрос и он не разозлит Медведе-человека, коснувшись этой очевидно болезненной темы.

– «Крото-люди», – прозвучал возмущенный ответ. – Так он назвал нас в своей книге, тех, кто живет здесь, под землей. Нас тысячи. Большинство бездомные. Живем в туннелях и в метро. Он обозвал нас крото-людьми. Нам это не нравится.

– Кому бы это понравилось? – согласился Билли. – Нет, я никого не приводил сюда. И не знаю никакого Джулиана.

Бритва блестела даже в тусклом свете – видимо, ее любовно хранили. Она была сокровищем Медведе-человека, и Билли понял, почему он чисто выбрит, что редко встречается среди бездомных.

– Нам не нравится, когда нас называют кротами, – повторил Медведе-человек, словно забыв, что уже говорил это. – Я такой же человек, как и ты.

Билли был с этим не согласен, однако закивал, опасаясь, что его вырвет.

– Конечно. Так вот, Натан, Джулиана я не знаю. Я просто проверяю туннели. Для безопасности.

Медведе-человек уставился на него.

– Конечно, ты так говоришь, но почему я должен тебе верить? Почему? Почему? Почему? – Слова вырвались с рычанием.

– Ты не должен мне верить. Но это правда.

Билли решил, что его в самом деле ждет смерть, и подумал о тех, кого любил.

ЕЛА

ЛЬЯМ

Он произнес молитву.

Медведе-человек – не крото-человек – сильнее стиснул Билли, продолжая держать бритву у его горла.

– Знаешь, мы не сами выбирали эту жизнь. Мы не хотим жить здесь. Ты так не думаешь? Мы предпочли бы иметь жилье в Уэстчестере. Кое-кто из нас предпочел бы спать с женой по четвергам и водить ее к своей родне в теплые весенние дни. Но дела не всегда складываются так, как хотелось бы, верно?

– Верно, Натан. Точно, не складываются. – И Билли, отчаянно пытавшийся создать между ними хоть какую-то связь, едва не рассказал Медведе-человеку о трагедиях родителей и Очаровательной Девушки. Но в последний момент удержался. Не нужно знать Заповеди Модификации, чтобы не делать глупостей. – Я не помогаю авторам писать о вас. Я слежу, чтобы не произошло обрушение туннелей, чтобы здесь не было воды или утечки газа. – Он указал на ряд труб, тянущихся под потолком туннеля.

– Что это? – Натан задрал рукав Билли и уставился на многоножку с почти детским интересом.

– Татуировка.

– Вот это да. Очень красивая. Очень хорошая. – Бритва чуть отодвинулась, но Билли не удалось освободиться. Рука у Натана была огромной.

– Это мое хобби.

– Ты сделал ее сам?

– Да. Это не так уж трудно. Тебе нравится?

– Да, – признался Натан.

– Я могу сделать тебе татуировку. Уберешь эту бритву от моего горла, если сделаю?

– Какую татуировку?

– Какую захочешь.

– Я не поднимаюсь наверх. – Он сказал это так, словно Билли предложил ему пройти через активную зону ядерного реактора.