Во времена фараонов

Вполне возможно, что повышенный интерес археологов к пирамидам объясняется, помимо всего прочего, их близостью к Каиру и удобным месторасположением, в то время как работа на отдаленных участках Дельты не только сопряжена со всякими трудностями, но еще и с тем, что работающий там молодой ученый может загубить свою карьеру, так как будет вдали от университетов и музеев, от которых она зависит.

Правительственная гостиница в Саккара удачно расположена на равнине пирамид. Так приятно сидеть на ее крыше прохладными вечерами: позади тебя возвышается большая дамба Унаса, а внизу простирается зеленая Нильская долина! Это археология по классу «люкс», в то время как в Дельте, где нет никакого комфорта, работать трудно, тяжело, но зато египтолога там ждут ценные открытия.

Все зависит от того, как взглянуть на египетскую археологию. Мояшо, конечно, считать ее приятным времяпрепровождением, но правильно ли это? Нет, это упорный, серьезный труд, бесконечные и настойчивые поиски. Те, кто придерживается последней точки зрения, требуют, чтобы Служба древностей уделяла больше внимания гибнущим памятникам Дельты и по возможности предоставляла концессии компетентным археологам, которые способны и хотят вести там раскопки.

Так, во всяком случае, кажется непосвященному автору.

Один мой знакомый археолог сказал: «Сейчас, когда финансовые трудности у нас и в Египте ограничивают дорогостоящие раскопки, по-моему, нужно все внимание сосредоточить на спасении и описании уже известных памятников Египта, а это предполагает совместную работу археологов и специалистов по эпиграфике. Существуют сотни наскальных надписей, множество уцелевших храмов, десятки и десятки, если не сотни, городов, отрытых и никем не охраняемых, практически беззащитных перед людьми и природой. И все необходимо изучить, скопировать, описать и опубликовать результаты в научных, но не слишком дорогих изданиях. Какой толк сейчас раскапывать полдюжины монументальных пирамид, когда храм в Филе уходит под воду и разваливается на куски, а о нем до сих пор нет ни одной приличной монографии? Или взять Эсну, погибающую от воздействия солей, коррозии и влаги, ведь почти ни одна надпись оттуда не опубликована! А когда подумаешь, что делается с гробницами!..»

Вот какая проблема должна быть срочно решена египтологами всего мира и египетским правительством. Непосвященный автор мало чем может тут помочь, разве что честно информировать широкую общественность, чтобы она вмешалась в эту борьбу отдельных энтузиастов против косности, предрассудков и невежества.

Но есть еще один способ, которым египтологи могут сами помочь себе. Для этого им надо время от времени выбираться из своих кабинетов и разговаривать с широкой публикой или писать для нее понятным, простым языком. Интерес к Древнему Египту существовал всегда и в последние годы все возрастает — это могут подтвердить многие ученые. Однако проблемы и нужды самой египтологии чужды непосвященным массам, потому что ученые в большинстве своем пишут о них только для своих коллег-специалистов.

Разумеется, кризис в египтологии всего лишь одна, и далеко не самая значительная, сторона общего кризиса, угрожающего человечеству. Пока мир не обретет устойчивость и спокойствие, изучение Древнего Египта, как и другие гуманитарные науки, будут неизбежно страдать. Грустно видеть смятение ученых, чьи работы приостанавливаются из-за международных неурядиц. После войны один выдающийся египтолог, чьи труды есть во всех больших библиотеках мира, вынужден был сам специально ехать в Брюссель, чтобы скопировать там выдержки из книги, опубликованной в Египте, потому что не мог послать за границу даже незначительной суммы денег.

Тем не менее международная цепь знаний, разорванная войной, снова восстанавливается, и ученые из Оксфорда, Парижа, Лейпцига, Чикаго и других городов мира печатают книги о своих находках, выдвигают свои теории или вонзают ученые шпильки в своих оппонентов.

А в это же время десятилетние мальчишки берут в библиотеках книги Питри и Брэстеда и пишут взволнованные письма выдающимся ученым, спрашивая, как им стать египтологами. Чары Древнего Египта бессмертны, и подпадают под них обычно в юном возрасте. Сам Питри начал заниматься Египтом тринадцати лет от роду. Сэр Алан Гардинер заразился этой болезнью в одиннадцать лет, так же как Говард Картер. Нам остается только надеяться, что будущие Питри, Ньюберри и Картеры получат возможность проявить свои таланты в мире, где египтология не будет частным делом немногих богачей, а сделается всеобщим достоянием.

В будущем только правительства при поддержке своих народов смогут финансировать исследования египтологов, и, наверное, будет не так-то просто в наш все более утилитарный век убедить их в необходимости таких работ. Ибо изучение Древнего Египта не имеет практической ценности. Оно не дает валюты, пе делает нас богаче или сильнее. Но оно дает нам глубокое эстетическое наслаждение, удовлетворяет нашу вечную жажду чуда. А главное, оно помогает нам понять самих себя, осветив историю древней цивилизации в Нильской долине, от которой так много взяла наша западная культура. Может быть, показав нам долгий путь, по которому прошел сам Древний Египет, он поможет нам отыскать дорогу в будущем.

ПРИЛОЖЕНИЕ ЦАРСТВОВАНИЕ ЭХНАТОНА

Читателей, уже кое-что знающих об Эхнагоие и Амарнском периоде, особенно если они знакомы только со старыми работами, наверное, удивят некоторые факты, изложенные в главах XII и XIII. Это приложение предназначено для тех, кого данный период особенно заинтересует и кто пожелал бы ознакомиться с археологическими материалами, на которых основан мой рассказ.

Когда раскопки Питри выдвинули имя Эхнатона на первый план, интерес к нему так возрос, что вскоре он стал самым «популярным» из всех фараонов. К несчастью для тех, кто писал о нем, основываясь только на известных в то вретмя фактах, за последние двадцать лет об этом «периоде ереси» найдено столько новых материалов, что ранние работы об Эхнатоне сегодня безнадежно устарели.

Наиболее точные сведения, опубликованные сравнительно недавно и доступные широкой публике, можно найти в книге Пепдлбери «Тель-эль-Амарна», в статье профессора Пита из книги миссис Уипфред Брайтон «Фараоны и царицы Древнего Египта» и в статье профессора Гленвилла из книги того же автора «Великие люди Древнего Египта». Но даже эти работы частично устарели, и я весьма признателен за дополнительную информацию профессору Фейермену, который провел самые последние исследования этого периода.

Вот главные пункты, требующие пояснений:

1) Возраст фараона. В своих ранних работах об Эхнатоне Артур Всйгалл и Джеймс Бейки предполагали, что он взошел на трои еще подростком, совершил свою религиозную революцию, не достигнув двадцати лет, и умер, когда ему было около тридцати. Вейгалл, например, утверждает, что Эхнатону было всего двенадцать-тринадцать лет, когда умер его отец Аменхотеп III. Но теперь известно, что Эхнатону было двадцать пять — двадцать шесть лет, когда он взошел на трон, и что он стал соправителем в тридцатую годовщину коронации своего отца, а тот умер примерно на девятом году их совместного правления.

2) Тело Эхнатона. Нет никаких оснований утверждать, как это делалось в ранних работах, будто тело, найденное в так называемой гробнице царицы Тии в фиванской Долине царей, это тело Эхнатона. Этот вопрос рассмотрел еще в двадцатых годах профессор Зете. Исходя из письменных свидетельств (Даресси и Энгельбах), а также физиологических данных (доктор Дерри) установлено, что эта мумия, принадлежавшая мужчине лет тридцати, не могла быть телом Эхнатона. По некоторым аналогиям черепа с Тутанхамоном, скорее всего, это было тело Сменхкара.