Во времена фараонов

После того как книга вышла из печати, я получил письма от читателей, в которых они просили меня написать книгу, более полную, чем «Забытые фараоны», о повседневной жизни древних египтян. Сначала я отказался от этой идеи частично из-за того, что существуют прекрасные профессиональные труды по этому вопросу, но главным образом потому, что я писал книгу о Древнем Крите и временно перенес свою привязанность на царя Мниоса.

Через год я снова вернулся в Египет. Несмотря на то что я там был по делам далеким от египтологии, я все-таки воспользовался удобным случаем и встретился со своими старыми друзьями, египетскими археологами, и захотел снова посетить те места, где побывал несколько лет назад. И вот я выехал из Каира. Стоило мне вповь увидеть бурные гребни пирамид, постоять с моим другом Закарием Гонеймом у Ступенчатой пирамиды в Саккара и окидуть взглядом удивительную зеленую долину, как прежние чувства восхищения нахлынули на меня. Я уяее знал, что напишу новую книгу о Египте. Я отправился в Луксор, бродил по Долине царей и до глубокой ночи беседовал с Лабибом Хабаши, главным инспектором Службы древностей в Луксоре. С ним и другими друзьями я обсуждал результаты последних раскопок и исследований, проводившихся здесь. Я заново внимательно осмотрел экспонаты Каирского музея и с любезного разрешения доктора Мустафы Ахмера, руководителя Отдела древностей, сфотографировал мумии царей, которые пе были выставлены для публичного обозрения.

Но я не только осматривал древние монументы. Мне удалось немного пожить в египетской деревне, где еще сохранились элементы древнеегипетского языка, встретиться и поговорить с феллахами, которые, несмотря на свою арабскую внешность, были прямыми потомками древних египтян, понаблюдать за обрядами и обычаями, уходящими своими корнями во времена фараонов.

Однако оставались проблемы, с которыми надо было считаться при создании книги. Профессиональными египтологами уже было написано несколько специальных работ о повседневной жизни древних египтян, хотя многие из них стали редкостью. Я не специалист и не настолько самонадеян, чтобы соревноваться с ними в написании обширного пособия. Да и если говорить начистоту, то пе все в этой древней цивилизации привлекает меня в равной степени. Читатели, которые желают более углубленно ознакомиться с законами, управленческим аппаратом или военной организацией Египта, могут обратиться к специальным работам.

Короче говоря, в книге описана повседневная жпзнь народа Древнего Египта, его дома, одежда, его развлечения. Отдельные главы посвящены женщинам и детям, воинам, писцам, врачам, ремесленникам и верховным сановникам. Однако при выборе тем я руководствовался главным образом своими собственными вкусам и пристрастиями, потому что только таким образом я мог вдохнуть жизнь в мою книгу. Каждая глава, насколько это возможно, связана с какой-нибудь сценкой или предметом: скульптурным портретом женщины, детской игрушкой, сценкой, нарисованной на стене египетской гробницы, поэмой, рассказом или даже какой-нибудь черточкой жизпи древнего народа, которую я подметил у современных феллахов. Эти сугубо личные воспоминания будораяшлп мое воображение и создали трамплин для написания книги.

И все-таки мне казалось, что книга о жизни народа может оказаться скучной, неинтересной для читателя. Поэтому я между главами, содержащими фактический материал, поместил главы, в которых попытался ввести отдельные образы: везира Рехмира, членов его семьи и его друзей — и ввергнуть их в водоворот родной стихии. Несмотря на то что часть событий, но далеко не все, связанные с ними, вымышленны, тем не менее они действительно могли иметь место. Везир и его жена Мериет были реальными людьми, и их гробница сохранилась в некрополе в Фивах. Читатели, которым интересно знать, что в книге правда, а что вымысел, найдут ответ на этот вопрос в приложении «Факты или вымысел?».

Как-то я наткнулся в книге египтолога Артура Вейгалла — его пикак нельзя упрекнуть в том, что он писал скучно — на одно место, которое я позволю себе процитировать, так как оно поясняет мой собственный подход к изучению древнего мира:

Человек не имеет права думать о людях древности как о мертвецах. Он должен думать о них как о своих современниках, людях из плоти и крови. Истинный археолог не может испытывать удовольствия, рассматривая скелет, как таковой, все его усилия направлены на то, чтобы покрыть этот скелет мясом и кожей, а в пустой череп вложить мысли. Он не может восхищаться разрушенными постройками, потому что это разрушенные постройки. Более того, он должен жалеть, что они разрушены… Археолог так должен любить жизнь, чтобы все мертвое у него оживало. Для него люди древности — не мертвецы. Он считает, что они тоже должны наслаждаться солнечным светом, которым восхищается он. Он враг Смерти и Разрушения и старается отобрать у них их обильную жатву. За каждую жизнь, похищенную врагом, он стремится вернуть память, которая продолжит жизнь.

Глава I ЗЕМЛЯ, НАРОД И ЕГО БОГИ

Давно уже стало избитой истиной утверждение, что характер людей формируют климат и страна, в которой они живут. Если она справедлива для такого народа, как англичане, заселившие свою страну менее чем 1500 лет назад, или для американцев, обосновавшихся на своем огромном континенте всего несколько поколений назад, то что можно сказать о египтянах, которые живут в своей узкой, ограниченной пустынями долине более 6000 лет! Кроме того, если остальные страны изменялись и развивались на протяжении веков, то к Египту это не относится. Те же условия, которые определяли жизнь миллионов людей во времена фараонов, сохранились и по сей день. Поэтому, прежде чем пытаться писать о людях, необходимо хотя бы вкратце описать эту необычную страну, непохожую ни на одну другую в мире.

Ночь. Я лежу в купе спального вагона, преодолевая 400 с лишним миль, отделяющие Луксор в Верхнем Египте от Каира. За несколько дней до этого я ехал в Луксор днем. Поездка заняла тогда около десяти часов. Вид из окна вагона довольно однообразен. Неизменная панорама хлопковых полей и сахарных плантаций, глинобитные деревни, пальмы. Бурые холмы пустыни то приближались к дороге, то отступали от нее, но никогда не пропадали из виду. Все это напоминало бесконечно повторяющиеся кадры фильма.

Но в этом ночном путешествии было нечто такое, что будило мое воображение. Что это было, я затрудняюсь сказать. Вагон громыхал и качался. Сквозь вентиляторы доносилось частое пыхтение локомотива, и, когда лежишь на удобной полке, различные картины сами всплывают в твоем мозгу.

Я представил себе некоего небесного наблюдателя, некое божество, которое смотрит вниз на зеленую змею, долину Нила. «Змея» извивается по пустыне на протяжении 600 миль. Ширина ее всего несколько миль, а часто даже менее мили. К западу простирается бескрайнее море песка и камней. Это Сахара. С другой стороны, на восток на сотни миль, до самого Красного моря, тянется Аравийская пустыня. Было полнолуние, и мое небесное божество отчетливо видело великую реку, которая отсвечивала тусклым серебром, рассыпанные по берегу реки огни городов Кене, Асыота и Балланы. Но божество не замечает сотни неосвещенных деревень, где миллионы феллахов спят тяжелым сном, забившись в глинобитные хижины, пока солнце не позовет их на поля продолжать свой извечный труд.

Сколько миллионов людей эта «змея» родила за последние несколько сотен веков? Так как мое небесное божество бессмертно, то оно помнит время, когда эта зеленая полоска была известна только зверям, птицам и рептилиям, на краю пустыни бродили львы и гиены, леопарды и волки, в воде плескались гиппопотамы, а огромные стаи гусей и другой дичи поднимались к облакам над болотами, поросшими папирусом до того, как в эту долину пришел человек.

Мое божество наблюдало, как столетие за столетием осваивались джунгли, как впервые на этой планете появились города, окруженные полями, дороги и каналы, в то время как некоторые народы или большинство их еще бродили от одной охотничьей стоянки к другой, способные только убивать животных, чтобы как-то поддерживать свое существование.

Позднее (4500 лет назад) мое божество увидело вечный приют царей, которые хотели стать богами, — поднимающиеся пирамиды, напоминавшие домики, сложенные из детских кубиков. Они заняли пространство в 30 миль вдоль западного берега. Оно видело огромный город Мемфис с его дворцами, храмами и садами, а также другие города, разбросанные по долине от Дельты до границы Нубии. Пятнадцать столетий спустя оно увидело Фивы, столицу империи, поднявшуюся у подножия Фиванских холмов. Если бы оно посмотрело вниз более внимательно, то заметило бы слабый отблеск позолоченных боевых колесниц фараона и пыль, поднятую колоннами марширующих воинов, которые двигались на юг, чтобы покарать нубийцев, или на северо-восток, чтобы сразиться с хеттами.

Божество могло бы вспомнить критские корабли, плывущие по Нилу к Фивам и везущие дары фараону, а позднее — корабли со свирепыми македонянами под предводительством военачальников Александра Великого. Оно видело римлян, легионеров Адриана, разбивших свой лагерь в Луксоре, где солдаты томились от скуки среди тысячелетних гробниц и выцарапывали свои инициалы на стенах, точно так же как туристы XX века.

Конницу пророка, турок, армию Наполеона, флот Нельсона в Абусире, Гордона, идущего навстречу своей смерти в Хартуме, вспышки орудий под Аламейном — все это видело мое божество. А сейчас оно могло бы заметить поезд, медленно ползущий на север вдоль изгибов реки, ниточку огней, тянущуюся за красным светлячком.