Во все Имперские ТОМ 12. Финал

В окрестностях моего поместья росли только редкие березки, возвышавшиеся местами за забором. И с деревьями в мире все еще была напряженка. Лес, конечно, больше не жрали магократы, потому что и не было никаких магократов — магия ушла из мира пять лет назад. Но лес — это не то, что можно было восстановить за пару лет. Даже не смотря на тот факт, что почти все страны мира ввели жесткое природоохранное законодательство. Кроме того, отдельные мудаки, вроде меня, все еще пускали древесину на бани...

— Это сибирские, — ответил я сыну, потрепав Всеслава по головке.

— Вражеские? — азартно поинтересовался Всеслав.

Всеслав пошел в свою маму, в свои пять лет он уже был пухленьким.

— Почему вражеские?

— Твои телохранители сказали, папа, — признался Всеслав, ткнув пальчиком куда-то в сторону ворот.

На воротах у меня и правда торчали телохранители c автоматами, набранные из бывших финских бандитов и не менее бывших офицеров Охранного Отделения. Еще десяток человек даже постоянно патрулировали периметр моих немалых владений...

Ну а что поделать? Я был человеком, лишившим мир магии. И слишком многие желали мне смерти, до сих пор, хотя прошло уже пять лет.

— Больше слушай этих болтунов, — хохотнул я, — Им просто делать нехрен. Вот и чешут языками...

— Они говорят, будет война между нами и Сибирью! — не унимался Всеслав, — Говорят, сибиряки украли наш Дубравинский лес! Папа, ты пойдешь воевать за наш Дубравинский лес?

Дубравинский лес был огромным лесным массивом, к северу от Вологды, и стоил этот лес чуть меньше триллиона рублей, по новым ценам. Это был древний заповедник, раньше принадлежавший клану Дубравиных, а ныне захваченный какими-то сибирскими нуворишами, происходившими из купеческого сословия.

— Не-а, — честно признался я сыну, — Если я пойду воевать — меня вероятно завалят, и не будет тогда у тебя папки. А Дубравинский лес мне ни к чему. Мне бревен под баню и так хватило, как видишь. А финнам на воротах так и передай — если они и дальше будут болтать при моем сыне, пересказывая Булановскую пропаганду — то потеряют работу. Ублюдки совсем берега попутали. Мало того, что они жрут за моим столом и получают хорошее жалование — так еще несут пургу от безделья. Вот хрен они попарятся в моей баньке...

— Саш, не ругайся при сыне!

Ко мне уже шла моя вторая жена — Аня, в девичестве — Чумновская.

Не в меру любопытный Всеслав был как раз её сыном. А третьего ребенка, мою младшенькую дочку, Чумновская несла на руках. Девочке Маше был всего годик, дочку я назвал в честь понятно кого.

И за эти пять лет я ни разу не пожалел, что женился на Чумновской.

Женился вторым браком, да. При первой живой жене — Алёнке.

Честно говоря, я и сам не знал, какая муха меня куснула пять лет. То ли желание владеть гаремом плескалось в моей крови и было изначально заложено в моем генетическом коде, то ли я просто решил, что Чумновская будет отличной мамой для моих детей. В отличие от моей первой жены Алёны.

И с этим я, в любом случае, не просчитался.

Чумновская родила мне уже двоих детей. Первого, Всеслава, я хотел сначала назвать в честь убитого Старшего Полётова Викентием, но, поразмыслив, назвал Всеславом. Просто потому, что Всеслав — крутое имя, а вот Викентий, как по мне, не очень. Так что по итогу мой сын был назван в честь младшего Полётова, которого ухлопали радикальные масоны пять лет назад в Новгородской губернии.

Второй мне Чумновская родила дочку — очаровательную девочку. Моя Маша пошла скорее в меня, чем в маму. В отличие от пухлого Всеслава, Маша имела нагибинские глазки, а еще в свой годик уже отличалась дерзостью.

Моя жена Аня сейчас принесла Машу с собой — она поставила девочку на траву, и та тут же принялась неуклюже бегать.

К счастью, когда магия исчезла, Чумновская лишилась своего дара, как и все АРИСТО, и это было только к лучшему. Не знаю, рискнул бы я делать с Аней детей, если бы она до сих пор могла растить у людей в животах глистов и насылать на них вшей с паршой. А так...

А так Аня Чумновская оказалась милой девушкой и верной женой, моим главным помощником. Она похоже и сама была рада, что лишилась дара, который был для неё скорее тяжким грузом. Большая редкость для АРИСТО, ибо мне было известно, что около тысячи магократов по всему миру просто покончили с собой, когда выяснилось, что магия к ним больше не вернется.

Но Аня от потери магии только похорошела, так что я был рад, что взял её в жены.

Конечно, попы побухтели на меня, как на грешника, за мое многоженство... Но от полноценной травли меня спас Владимир Соловьев, бывший горячим сторонником гаремов в духе библейских патриархов Израиля. А еще больше мне помогла моя Крокодильность.

Да, магии у меня больше не было, это верно. Но остался авторитет, который сам по себе магия. Меня уважали. И еще боялись. И даже тот факт, что я безвылазно сидел в Старой Ладоге, занимаясь моим поместьем, рыболовным бизнесом и семьей, положения особо не менял.

Наоборот, обыватели полагали, что Крокодил спрятался ото всех и теперь что-то там замышляет, отчего мой образ в глазах общественности становился еще более зловещим...

В Старой Ладоге я поселился по двум причинам — во-первых, это было символично, что мой первый сын Рюрик вернулся в свою древнюю столицу, а во-вторых — мое Псковское поместье Либератор еще пять лет назад разбомбил ракетами, так что на его месте сейчас были лишь горы оплавленного каменного крошева.

И от «Пивоварен», древнего нагибинского имения, сохранился лишь десяток холопов и наёмников, которые успели свалить оттуда до обстрела. И я, разумеется, взял их всех себе на службу, перевезя на новое место...

— Саш, гости скоро приедут, — продолжила Чумновская, — Накрывать на стол?

— А сколько сейчас?

Я совсем забыл о времени, это неудивительно, когда любуешься своей новой крутой баней.

— Почти полдень.

Парадоксально, но Чумновская постройнела после замужества и уже вторых по счету родов. Думаю, тут дело было в том, что девушка просто перестала переедать и серьезно занялась собой. От своих закидонов Аня тоже избавилась, они ушли вместе с её даром. Чумновская больше не видела повсюду бактерий, так что ни масочки, ни перчаток больше не носила.

И я тешил себя надеждой, что вылечиться от неврозов ей помогла не только потеря магии, но и мои любовь и забота.

Аня была настоящей красавицей — сейчас девушка была в длинном синем сарафане, её распущенные волосы развевались на весеннем теплом ветру...

— Ага, — я кивнул, — Прикажи, пусть накрывают.

Стол я собирался накрыть прямо перед домом, на свежем воздухе, благо, день был превосходным, особенно для этих северных мест.

Барана зарезали еще утром, так что я планировал попотчевать моих гостей шашлыком. Еще были испечены пироги, и среди них — пирог с начинкой из вяленой брусники, пирог был фирменным, Аня лично руководила кухарками, которые его готовили.