Во все Имперские. Том 2

— А третий вопрос самый простой, — улыбнулся я, — Какого лешего вы припёрлись сюда с лопатой, Глубина? Кто вам рассказал о короне, закопанной в этом садике?

— Пушкин, — нехотя ответил Глубина, — Но рассказывал он не мне, а Огневичу. А я просто подслушал их разговор. Я вообще люблю подслушивать и подглядывать, как вы знаете, Огневич за это обещал Пушкину половину денег от продажи короны.

Кстати, а почему Охранка запрещает вас трогать, Нагибин? Ответьте теперь вы мне на вопрос. И помните, что врать вы не можете. Иначе провалите инициацию.

— Врать не могу, — согласился я, — Но молчать вы мне не запрещали, профессор. А корона и кулоны закопаны под кустом астр, вон там.

Я указал на нужные цветы и негромко кликнул Шаманова:

— Эй, Акалу! Иди сюда, мы закончили.

Глубина первым же взмахом лопаты выворотил с корнем несчастные астры, а вторым обнажил один из зубцов закопанной короны.

— Аккуратнее, она золотая, можно и погнуть, — заметил я, — Так что осторожнее с лопатой. Вы не траншею копаете, князь.

Но Глубина меня уже не слышал, он упал на колени, и явно не из чувства почтения к Императорскому артефакту. Просто так было удобнее освобождать корону из земли, чем Глубина и занялся, жадно и азартно.

Наблюдая за князем и видя алчный блеск в его глазах, я, разумеется, сообразил, что корону мне Глубина не отдаст.

Вообще мы договаривались, что князь возьмёт только кулоны, но Глубина по его собственному признанию был нищебродом, а нищеброд физически не способен отдать кусок золота. Даже если он договорился его отдать.

Но жадность подвела князя, увлеченный короной он совсем забыл про меня.

Я ударил Глубину в скулу, резко и вложив в удар всю свою мощь и магию. Если бы я бил так казаков — они вероятно рассыпались бы на куски, как песочные статуи.

Но Глубина был прокачанным магократом, а не казаком, поэтому мой суперудар лишь чуть пошатнул его, как будто ему влепила пощечину школьница.

— Шаманов! — заорал я.

Акалу оказался еще толковее, чем я полагал. Лопата, подобранная рядом с вырубленным казаком, уже была у Шаманова в руках, он заехал ей Глубине по затылку, усилив удар магией.

Раздался оглушительный треск, явно перебудивший половину Лицея, черенок лопаты в руках Шаманова разлетелся в клочья.

Оранжевая аура Глубины на миг ярко разгорелась, заполнив собой весь садик, как атомный взрыв.

Мы с Шамановым ощутили резкий порыв жара, как будто налетел ветер из Сахары.

Расплавленное аурой князя почти до жидкого состояния лезвие лопаты упало на землю, от него шёл дым. Очки Глубины треснули, но сам он от удара Акалу только еще раз пошатнулся, все еще стоя на коленях.

Впрочем, на мгновение взгляд князя расфокусировался, а мне большего было и не надо. Я выхватил у Глубины перемазанную землей корону. К счастью, корона от жаркой ауры князя не пострадала, как и мы с Акалу.

— Бежим!

Активировав магию, я рванул к пандусу, заскочил на него и бросился по пандусу вверх, а потом к двери, через которую мы двадцать минут назад на этот пандус вышли.

Еще через полминуты я ворвался на центральную лестницу галереи. К счастью, двери за собой Огневич не закрыл, а пьяный холоп в каптерке безмятежно спал, так что мой путь ничто не преградило.

— Караул! — заорал я наверх казакам, дежурившим на этаже, где обитала элита, — Нападение на директора! Огневич ранен! Все в сад!

К сожалению, Огневич-младший так и не успел сказать мне, как этот сад называется, так что точнее сориентировать казаков я не смог. Но это было и ни к чему, мне в ответ раздались крики, потом послышался топот казачьих сапог.

Теперь, если Глубина оклемается и решится преследовать меня — ему придется пробивать себе путь сквозь толпу казаков. Возможно, это даже задержит его на пару секунд.

Впрочем, я был уверен, что Глубина в погоню не пустится, а вместо этого будет раскапывать драгоценные кулоны, которые так и остались в схроне под астрами. Ибо лучше кулоны в своих руках, чем убегающая корона в чужих.

Обернувшись, я убедился, что Шаманов в маске Бориса Годунова бежит за мной.

Мы выбежали из Галереи через центральный вход. Никаких казаков тут не дежурило, судя по всему, если они здесь и были, то уже побежали в садик, заслышав крики.

И не только мои крики, в садике уже тоже орали, в основном матом. Судя по густоте и витиеватости матерщины, источником ора были казаки.

Интересно, успел ли Глубина забрать добычу и свалить?

Теперь мы с Шамановым оказались в огромном парке перед дворцом. Мы укрылись за статуей какой-то античной богини, чтобы перевести дыхание, и я осмотрел корону.

Мой трофей, украшавший раньше голову, а точнее головы Чудовища был огромным и золотым. Несмотря на то, что корона перепачкалась в земле, даже в лунном свете я смог рассмотреть литую эмблему, изображавшую дерево и Солнце, а еще три крупных рубина, вделанных в корону.

Но было и еще кое-что — небольшой темный и круглый предмет, застрявший между зубьями короны.

Я аккуратно вынул предмет и поднёс его к глазам.

Это был трикоин, тот самый, который мне дало умирающее Чудовище. Перед тем, как в аудиторию, где убили неудавшегося Императора, ворвались преподаватели и казаки, я успел скинуть этот трикоин в окно Пушкину, вместе с короной. И вместе с короной Пушкин его и прикопал, под кустом астр.

А теперь этот последний дар Чудовища ко мне вернулся.

Глава 37. Хазарская олива

«Магические иницации и приобретение магом новых Ветвей до сих пор остаются для нас самыми притягательными, но и самыми таинственными аспектами магического искусства.

Ибо что может быть желаннее возрастания собственной мощи мага? Что может быть для истинного магократа слаще повышения ранга и культивации?

Мы, русские магократы, традиционно и уже почти полтысячи лет используем так называемые инициации ирландского типа, заимствованные нами в своё время у кельтов через скандинавов.

Сущность инициаций этого типа состоит в том, что маг получает от наставника (который должен быть выше ученика по рангу) гейс — табу, которое он должен строго соблюдать.

Содержание гейса не имеет никакого значения, важно лишь искреннее намерение ученика соблюсти его. Предполагается, что строгое соблюдение полученного гейса повышает самоконтроль, мобилизует духовную энергию, агрегирует решимость ученика получить новый ранг.

Через некоторое время после получения гейса мы проводим ученика через околосмертный или шоковый опыт, ставим мага-неофита на грань возможного, чтобы подавить его личность, убрать страхи и дать магии свободно действовать внутри инициата.

Под влиянием гейса и опыта запредельных состояний магия в ученике разворачивается и вызревает в новую Ветвь, очередной ранг.

В чём превосходство ирландских инициаций над другими типами культивации?

Очевидно в том, что они позволяют магу культивировать стремительно, к восемнадцати годам русский магократ уже обыкновенно имеет пятнадцатый ранг.

Именно это и позволило Российской Империи стать величайшей державой мира, как позволило и Франции, нашему дорогому другу и союзнику, где магократы используют те же самые ирландские инициации.

В чём их недостаток?

Он состоит в том, что ирландские инициации опасны для жизни и рассудка.

Во время инициаций мы доводим мага до предела возможностей его организма и даже самой его души. Не является секретом, что десятая часть всех русских магократов гибнет или необратимо сходит с ума в результате магических перегрузок, не достигнув возраста восемнадцати лет.

Попытки же культивировать после достижения возраста двадцати лет для русских магократов являются еще более опасными, ибо организм мага к этому моменту уже изношен жесткими инициациями.

Так что очень немногие растят свой ранг после достижения этого возраста, и лишь единицы способны культивировать после тридцатилетия и получить ранги выше двадцать пятого.

Поэтому в среде русских магократов и возникла парадоксальная ситуация — у нас вдоволь мощных магов, но очень мало СВЕРХМОЩНЫХ магов.

Наши магократы просто вынуждены прекращать культивацию на определенном этапе, потому что они наращивали ранг слишком стремительно, не щадя своих душ и тел, и те теперь изношены, и следующей инициации просто не переживут.

Сравните это с китайской системой культивации.

Китайский маг растит свою мощь неспешно и упорно, так что средний китаец слабее русского магократа почти всегда. Но талантливый китайский маг способен при этом достичь мощи, аналогичной нашему сороковому рангу (в переводе на русскую систему Ветвей).

У нас же магов сорокового ранга всего трое на всю Сердце-Русь. И одним из них является ваш покорный слуга.

Китайцы при этом не используют жесткую систему ирландских инициаций, китайские инициации — постепенный и длительный процесс, основанный на внутренней алхимии.

Кроме китайского и русско-французского существует и огромное количество иных подходов к культивации.

У некоторых народов (например, у индонезийских магократов) вообще нет системы рангов, настолько постепенен и длителен рост их магической мощи.

Что касается тех народов, у которых есть инициации (а таких большинство), то инициации у них могут приобретать самые разнообразные формы.

Индийцы культивируют посредством молитв и медитаций, арабы — через ритуальные поединки и турниры, некоторые шаманы-магократы Новой Гвинеи — посредством утопления инициата и употребления ядов, инки используют систему, основанную на жертвоприношениях, а эскимосы — ритуальную охоту.

Я, разумеется, стою за русский подход, сложившийся и утвердившийся еще сотни лет назад, но впервые теоретически обоснованный именно мною, в этой книге.

Единственный действительно значимый недостаток нашей системы ирландских инициаций, связан, на мой взгляд, с недавним открытием так называемого Слизевика, субстанции потенциально…»

«…далее четыре страницы изъяты, уничтожены и запрещены к распространению Охранным Отделением»

Владимир Соловьев, русский философ

«Liber Magocratiae», том II

Я разглядывал в свете луны трикоин, отданный мне Чудовищем. В отличие от короны, которую я, называя вещи своими именам, просто спёр у мертвеца, трикоин сиамские близнецы мне подарили, за секунду до того, как умереть.

Зачем Александр-Николай вручил мне этот предмет — пока что было непонятно.

В любом случае, сейчас надо было переждать еще пару минут, прежде чем двигаться дальше, потому что по парку носились обеспокоенные орды казаков. Так что я решил потратить время на изучение трикоина.