Во все Имперские. Том 3

— Мда, но она из клана парий… — мерзко хихикнул Здравуров, — А они, знаете ли, ничем не лучше холопов, с точки зрения чистокровной русской магократии… Впрочем, дело ваше. Сейчас займусь. А Дрочило ваш проспит еще пару часов. Повреждение мозга, сами понимаете. И кофе мне принесите, пожалуйста. Я устал. Двух больных, одного за другим, тем более агониальных, обычно не лечат. Это сверхнагрузка для целителя, знаете ли.

— Принесите кофе, — приказал я Громовищину.

Громовищин хмыкнул, но спор устраивать не стал, сознавая тяжесть момента. Сменить Здравурова сейчас было нельзя, если мы будем искать другого целителя — Головина может просто умереть. Так что Громовищин отправился за кофе.

Здравуров тем временем сунул в карман свой платок, которым утирал лоб, и прошел к Головиной. Целитель коснулся девушки, в воздух взлетел вялый фонтанчик алой магии.

— О! — заявил Здравуров.

— Что «О»?

— Некроз желудка, молодой человек, вот что. Тут без вариантов.

— Как?

— А вот так, — развел руками Здравуров, — Некроз желудка. А желудок — жизненно важный орган для магократа. Его повреждения блокирую ауру и препятствуют лечению. Я надеюсь, вы в курсе, что во время лечения моя аура взаимодействует с аурой пациента, проще говоря, я всего лишь активирую собственные жизненные силы организма пациента, заставляя его исцелиться? А тут никаких жизненных сил уже не осталось. Нет, тут без вариантов. Головина умрет, в течение часа. Я бы предложил не продлевать её мучения и просто вколоть ей наркотик, чтобы она упокоилась с миром…

Глава 61. Спецоперация на желудке

«Нам известно, что положение Старшего клана не всегда было обусловлено происхождением.

Еще во времена викингов и самого раннего этапа русской государственности Старший магического клана становился таковым благодаря своими талантам и магическому потенциалу, а в некоторых случаях — и богатству.

Но по мере того, как русская магократия пускала корни, все теснее переплетаясь с государственным аппаратом, по мере того, как связанные кровным родством кланы заменяли собой дружины, по мере того, как кланы магократов становились полноценными корпорациями и экономическими субъектами, возможности для магократа стать Старшим клана все больше начинала зависеть от происхождения, а не от личных качеств.

Так что сегодня Старший клана — это почти всегда старший сын предыдущего Старшего клана. Или племянник, если у Старшего клана не было собственных законнорожденных сыновей. В редких случаях Старшим может стать дочь или брат предыдущего Старшего, но такие ситуации почти всегда спорны и порождают внутриклановую усобицу…»

Владимир Соловьев, «Liber Magocratiae», том II

— Я не собираюсь усыплять Головину, она моя невеста, а не собака, — вздохнул я, разглядывая бледное лицо девушки, в котором уже не было ни кровинки, — Так что вам придется её спасти, Здравуров. Иначе вы живым отсюда не выйдете.

— Ха-ха, — коротко хохотнул Здравуров, — Ну, пустыми угрозами её точно не вылечить, молодой человек. А я тем временем и правда Здравуров. Мы, Здравуровы, умеет заживлять раны, но некроз — это бактериальная штука, барон. А я не работаю с бактериями, вирусами и тому подобным. Вот совсем не работаю. Я тут бессилен, можете меня убить хоть десять раз, ваша подружка от этого не поправится.

Я рассеянно взглянул на Чумновскую, которая стояла тут же в комнате, но та, как всегда смущенно, отвела взгляд.

— Я тоже не могу помочь, простите, — пробормотала Чумновская, — С бактериями я работаю, но мы, Чумновские, только калечим, а не лечим.

— Ладно, а кто лечит? Есть клан, способный забороть некроз? — спросил я сразу всех присутствующих, — Только не говорите мне, что такого не существует. У нас в Империи сотни кланов, хоть кто-нибудь из них просто обязан уметь давить бактерий.

— Исцеляевские, — с готовностью подсказал Здравуров, — Вот только Исцеляевские вам помогать не будут. Они нынче в фаворе у Императора, им с вами, Нагибин, или с вашими друзьями Кабаневичами контачить — никакого удовольствия. Вы для них сами, как бактерии. А вашей подружке тем временем осталось меньше часа.

— По крайней мере, холопа мы вылечили, — влезла в разговор зеленоволосая София Кабаневич, — Отпустите заложников, барон. Хотя бы Таисию.

— Всенепременнейше, — заверил я девушку, — Как только тут будет Исцеляевский, и как только моя невеста будет здорова.

— Барон, вам же все объяснили, — помрачнела София, — Исцеляевские не будут вести с нами дел. Ни за какие деньги. Бесперспективняк. Они теперь фавориты Императора, один из Исцеляевских вчера был назначен Министром Здравоохранения и народного попечения. А у нас, Кабаневичей, репутация… не очень. А у вас, Нагибин, вообще нет репутации.

— Ну, раз у меня один хрен нет репутации — значит, я могу спокойно творить разную дичь, — пожал я плечами, — Например, перебить всех заложников. Как вам такое, София?

— Тогда ты сам труп, — еще больше помрачнела девушка.

— А мне плевать, — заверил я Софию, — У меня тут невеста умирает, между прочим. И когда она умрет — я буду в безудержном горе. А в безудержном горе люди часто совершают разные глупости. Например, убивают заложников… В общем, мне надоело болтать, София. Или тут будет Исцеляевский, через полчаса, или я сейчас начну заготавливать вяленую свинину на зиму. Из пленных Кабаневичей, да.

Если честно, я уже и сам не знал, блефую я или нет. Скорее все-таки да, чем нет. Но эти мои сомнения были сейчас только в плюс, они заставляли меня самого верить в то, что я нес, а значит, мои слова звучали убедительнее и для Кабаневич.

София злобно зыркнула на меня, а потом, сделав изящный пируэт, растворилась в голубом вихре.

Я был уверен, что она скоро вернется. Может и не с Исцеляевским, а с новой армией Кабаневичей, которые на этот раз меня точно завалят. Но вернется она точно, Кабаневичи сейчас не в том положении, чтобы пускать дела на самотек.

— Эй! А я? А меня забрать? — воскликнул Здравуров, но девушка уже исчезла.

— А вы, Здравуров, пока будьте нашим гостем, — пробасил Громовищин, как раз вернувшийся с кофе для Здравурова, — И подумайте хорошенько о своих намерениях сдать нашего волшебного холопа Охранке.

— Я теперь тоже заложник? — нахмурился Здравуров, — Вы это бросьте, дамы и господа. Я в ваших разборках не участвую. И в случае, если мне причинят вред — мой клан вас всех перережет, мы вам не эти нищие худородные ублюдки Кабаневичи. Кроме того, кто вообще берет в заложники врачей? Это уже за гранью, уж извините. Не забывайте, что вы все-таки русские магократы, а не китайские сепаратисты.

— Да никто вас не тронет, Здравуров, — бросил я усатому целителю, — Не переживайте, пейте свой кофе. Но о своем намерении стучать на Дрочилу в Охранку и правда подумайте, мой друг дело говорит. Среди стукачей аномально высокая смертность, знаете ли. Это не угроза вашему клану, я просто предупреждаю.

— Присмотрите за ранеными и господином Здравуровым, — приказал я Громовищину и Чумновской, а сам вышел из комнаты.

Принцесса все еще торчала на первом этаже, девушка сидела на ступеньке лестницы, тяжело привалившись спиной к стене. Её одеяние из зачарованной кожи было все перемазано вражеской кровью.