Во все Имперские. Том 4. Петербург

Шляпа была широкополой, типа тех, которые здесь носили местные голландцы. Она бросала тень на лицо неизвестной барышни, скрывая его. Кроме того, я обратил внимание, что девушка старается держать голову опущенной.

Явно не хочет показывать окружающим свое личико, что уже само по себе подозрительно.

Двое незнакомцев о чем-то переговаривались. Они стояли достаточно далеко от нас, так что я даже не мог расслышать, на каком языке они говорят.

— И что? — спросил Шаманов, уставившись на странную пару.

— Да не пяль на них зенки, — осадил я эскимоса, — Они тут не просто так стоят. Готов поклясться, что эта сладкая парочка следит за входом в лавку Симона. А теперь еще и за нами тоже.

— Собственно, кого вы боитесь, барон? — спросила принцесса, — Это какие-то ваши враги?

— Понятия не имею, — пожал я плечами, — Но эти двое явно чего-то ждут. Возможно того, что мы войдем в магазинчик Симона.

— И что нам теперь делать? — нетерпеливо поинтересовался Шаманов, — Не входить в магазинчик?

— Нет, — вздохнул я, — Боюсь, что к Симону нам войти в любом случае придется. У меня уже этот долбаный Амулет Трех Огней почти дыру в груди прожег. Скоро это древнее поделие явно перегреется и вырубится. И пока этого не случилось — нужно изгнать из моей головы Царя, иначе мне конец. А с этим нам никто, кроме Симона, не поможет. Нам бы выяснить, кто такие эти двое…

Принцесса вдруг ахнула.

Я удивленно взглянул на девушку.

— Я, кажется, знаю, кто они такие, — испуганно произнесла принцесса, — Смотрите, барон.

Девушка едва заметно кивнула на стенд с афишами, рядом с которым мы стояли.

Я не сразу въехал, о чем она толкует. Но потом мой взгляд скользнул по объявлению с вакансиями на русском, по какому-то непонятному листку на немецком и остановился на крупной афише, приклеенной прямо по центру стенда, поверх объявления о выступлении известного органиста в местной кирхе.

Афиша, о которой говорила принцесса, была двуязычной — на немецком и русском одновременно. На этой афише помещался герб Охранного Отделения — перекрещенные швабра и бутылка, а ниже него располагались фотографии.

«ОСОБО ОПАСНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПНИКИ

УЧАСТНИКИ ЗАГОВОРА ПРОТИВ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ПАВЛА II

ЗА ЛЮБУЮ ИНФОРМАЦИЮ О КАЖДОМ ИЗ НИХ — НАГРАДА 100 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ»

Я прочел надпись на афише, а потом быстро просмотрел фотографии, которых тут было штук двадцать.

Большинство объявленных в розыск, как следовало из подписей к фотографиям, были членами запрещенного новым Императором Мальтийского Ордена.

Владельца бакенбардов, который торчал сейчас в паре десятков метров от меня, я нашел на афише почти сразу.

Только на фото этот мужик был в парадном черном мундире, расшитым золотом и с белым мальтийским крестом на шевроне.

Подпись к фотографии сообщала, что на ней запечатлен:

«ИЗМЕННИК, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК, ВРАГ РОССИИ

ВЗВЕШИН ТИМОФЕЙ ТИМОФЕЕВИЧ

БЫВШИЙ КНЯЗЬ, БЫВШИЙ МАГОКРАТ, БЫВШИЙ РЫЦАРЬ МАЛЬТИЙСКОГО ОРДЕНА (ЗАПРЕЩЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ)

НЫНЕ ПЕРЕВЕДЕН УКАЗОМ ИМПЕРАТОРА В РАЗНОЧИНЦЫ, ЛИШЕН ВСЕХ ТИТУЛОВ И ПРАВ МАГОКРАТА

ЗАОЧНО ПРИГОВОРЕН К ЗАКРЫТИЮ ТОКОВ И ПОЖИЗНЕННОЙ КАТОРГЕ»

— К чем приговорен? — уточнил я, прочитав подпись под рожей Взвешина.

— К пожизненной каторге, — пояснил Шаманов, — Это когда тебя ссылают на Аляску и заставляют там целый день долбить грунт в поисках золота…

— Да я не об этом, — отмахнулся я, — Я про закрытие токов. Что это?

— Ну… — Шаманов видимо и сам не знал, так что ответить не осилил. Зато ответила принцесса:

— Это когда магу принудительно закрывают все токи, и его магия уходит. Маг после такого становится неодаренным, он теряет свои способности. Я и сама не знаю, как именно это работает, если честно. Такое умеет проделывать только клан Палачевских, они вроде служат в Охранке.

— Ясно, — кивнул я, — А вот этот государственный преступник Взвешин что умеет проделывать?

— Взвешины… — припомнила принцесса, — Этот клан был близок к Ледовым, многие из них были рыцарями Мальтийского Ордена. Насколько я помню, Взвешины могут управлять весом, это их родомагия.

— Понятно. А как насчет его подружки в шляпе? Её я на этой доске почета что-то не вижу…

— Да вот же она, — принцесса едва заметным жестом указала мне на фотку в самом низу афиши.

Эта фотка имела запредельно шакальное качество, так что изображенную на ней барышню едва можно было рассмотреть. Судя по всему, фотографию сделал на бегу какой-то агент Охранки или полицейский.

Подпись под фото гласила:

«ИЗМЕННИЦА, ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРЕСТУПНИЦА, ВРАГ РОССИИ, ПАРИЯ, ВАМПИР

КРОВОПИЙЦИНА ЛЮДМИЛА (ПО ДРУГИМ ДОКУМЕНТАМ — ЛЮБОВЬ ИВАНОВА)

БЫВШАЯ МАГОКРАТКА, НЕТИТУЛОВАННАЯ

НЫНЕ ПЕРЕВЕДЕНА УКАЗОМ ИМПЕРАТОРА В РАЗНОЧИНЦЫ, ЛИШЕНА ВСЕХ ПРАВ МАГОКРАТА

ЗАОЧНО ПРИГОВОРЕНА К БЛАГОРОДНОЙ КАЗНИ»

Ниже помещалось подробное описание примет Кровопийциной, в точности описывавшее девушку, которая сейчас стояла в каких-то метрах от меня. В описании между прочим сообщалось, что «у преступницы во рту заостренные зубы».

— В смысле вампир? — задал я очередной вопрос принцессе, — У нас тут и вампиры есть? И что за благородная казнь?

— Благородная казнь — это казнь магией, — объяснила Лада, — А что до вампиров… Ну, она не совсем вампир. Не как в сказках. Вампиризмом она никого не заражает, чеснока и света не боится, да и питается обычной едой. Просто она из клана Кровопийциных, а они способны высасывать ауру, для этого им нужно выпить кровь живого магократа.

Насколько я помню, это давно погибший клан… Кровопийцины все умерли несколько сотен лет назад. Точнее, их всех перебили… А эта вроде бы служила раньше в Императорской Лейб-Гвардии, у неё каким-то образом проявилась родомагия мертвого клана. В Лейб-Гвардию вообще часто берут девушек, которые остались последними в своем клане. Живым кланам Императоры традицонно не доверяют.

— Ладно, — решил я, — Мы идем к Симону.

— Что? — удивился Шаманов, — А как же вот эти бандиты?

— Плевать на них, — ответил я, — Я думал, что эта сладкая парочка — агенты Охранки или мои враги. А это просто беглые сторонники Чудовища, судя по всему. Нам с ними делить нечего. А вот зачем они здесь торчат — понятия не имею. Вообще, не слишком умно прохаживаться рядом с афишей, где висит твоя рожа. Особенно, когда любому, кто эту рожу сдаст, обещают сто тысяч рублей.

— Но они же следят за лавкой, вы сами сказали, барон, — напомнила принцесса, — Тут что-то не так. Зачем им понадобился Симон?