Во все Имперские. Том 4. Петербург

— Ну, возможно, у них тоже сидит по Царю в головах, кто знает, — пожал я плечами, — В любом случае, мы идем.

— Я их всех постреляю, если что, барин! — заверила меня Аленка.

— Не надо, — поморщился я, — Стрелять только в крайнем случае. И вообще поменьше хватайся за пистолет, только если нам будет грозить реальная опасность.

Мы двинулись к магазинчику Симона. Взвешин и Кровопийцина с места не сдвинулись, но внимательно за нами наблюдали.

Когда я открыл дверь магазинчика, тихо звякнул колокольчик.

Войдя внутрь, я испытал чувство, как будто залез в давно заброшенный дом.

В магазинчике царила полутьма, свет едва проникал сквозь окна, не мытые уже лет десять, не меньше. Пахло пылью и гнилью, повсюду были книги. Частично они стояли в покосившихся шкафах, но другие книги просто лежали кучами на полу.

Мда. Я бы лично не стал здесь ничего покупать, если бы мне была нужна книжка. Из купленного в таком месте фолианта вполне могла вылезти крыса.

Владельца магазинчика мы обнаружили за громадным шкафом, набитым древними книгами, многие из которых уже почти обратились в труху.

Симон оказался низким и лысым старичком, явно не немцем и не голландцем. Я бы скорее поставил на то, что он еврей или грек.

Симон был не один, рядом с владельцем книжной лавки стоял тщедушный невысокий человек, весь заросший густой черной бородой, да еще завернутый при этом до пят в черный плащ. Еще странный посетитель носил черную в тон бороде и плащу шляпу.

Еще один любитель маскировки? Похоже на то. По крайней мере, у этого борода явно не настоящая, а широкую шляпу он напялил, как и Кровопийцина, чтобы скрыть лицо.

Видимо для Немецкого квартала господа и дамы, предпочитающие остаться инкогнито, были своего рода нормой. Я даже пожалел, что сам не приклеил накладную бороду и не надел шляпу, прежде чем прийти сюда.

Человек с фальшивой бородой что-то тихонько втолковывал Симону. Симон молчал, вяло кивал и дежурно улыбался.

Разговор, тем не менее, явно был серьезным. Причем, настолько серьезным, что Симон даже не поприветствовал нас, а просто быстро извинился:

— Прошу прощения, дамы и господа. Одну минуту. Дайте мне минуту.

— У меня к вам срочное дело. Но минуту дать могу, — благородно разрешил я.

Я и мои спутники стояли и наблюдали, как фальш-бородый что-то яростно шепчет Симону.

Для наших ушей эта беседа определенно не предназначалась, но именно это меня и заинтересовало. Так что я не стал деликатно уходить, а остался стоять и наблюдать за Симоном и его странным посетителем.

— Нет, — наконец ответил Симон чернобородому.

— Ах, нет? — взревел чернобородый, — НЕТ? Да как ты смеешь, смерд?

В руке у чернобородого вдруг блеснуло лезвие кривого кинжала. Все произошло настолько быстро, что никто из моих спутников даже не успел среагировать.

Зато среагировать успел я.

Я подскочил к чернобородому и перехватил его руку с кинжалом, которым странный покупатель уже собирался прирезать Симона.

— УБЬЮ! — заорал чернобородый уже мне, но я выбил у неадеквата кинжал.

Оружие упало на пол, а чернобородый пробил мне в рожу мощным ударом.

Удар, к моему удивлению, оказался заряжен магией. И не просто магией, а мощной и золотой. Не может быть…

Но в этом кулаке, прилетевшим мне в лицо, было и еще кое-что странное. Он как будто тоже был фальшивым, как и борода незнакомца.

От следующего удара чернобородого я увернулся, а потом сообразил, что не так с кулаком моего противника.

Палец! У него же один палец пластмассовый…

Пока я уворачивался от заряженного магией маваши гери чернобородого, в моей голове уже сложилась совершенно ясная картинка.

Золотая Багатур-Булановская магия, палец, отрезанный магией в детстве, чтобы его не перепутали с близнецом… Да и Чудовище, помнится, перед смертью сказал мне, что законный наследник престола Малой прячется где-то в Немецком квартале.

Чернобородый тем временем начал кастовать явно очень нехорошее Багатур-Булановское заклинание подавления воли. Полный пыли и грязи магазинчик Симона залил золотой свет ауры моего противника.

Не, так я не играю. Этот бой пора кончать.

Тем более, я спиной ощущал, что Аленка уже достала из сумочки пистолет. На хватало еще, чтобы она сейчас пристрелила законного Императора России.

Я провел чернобородому в висок резкий хук, дезориентировав противника и сбив его заклинание.

Потом я сбил с противника шляпу и оторвал его кучерявую фальшивую бороду. Под шляпой и бородой оказалась юношеская рожа, довольно некрасивая, но явно Багатур-Булановская.

Я повалил противника на колени, осадив его мощным ударом в плечо, а потом отступил в сторону:

— Познакомьтесь, дамы и господа. Павел Павлович, он же Малой. Законный правитель Российской Империи.

В магазине вдруг звякнул колокольчик. Кто-то вошел.

— Нет, это не я. Ты обознался, мразь, — прошипел мне Малой.

Я резко обернулся к дверям и увидел беглого князя Взвешина и не менее беглую Кровопийцину.

— Он не обознался, Ваше Величество, — пояснил Взвешин Императору, — Но он сейчас умрет, так что это уже неважно.

Кровопийцина резким движением скинула с себя голландскую шляпу и оскалилась.

Вот, блин. А ведь зубы у неё и правда заостренные…

Глава 72. Дилемма Рюриковича

Канцлеру Российской Империи Великой Княжне Жаросветовой, секретно:

«Ваше Высочество!

Дриада успешно доставлена нами в Семендер, где сегодня она вступит в священный брак с Императором Павлом II.

Её Величество Эли-Ай полностью здорова и готова к коронации Императора и свадьбе.

Тем не менее, обращаю ваше внимание на тот факт, что до сего дня последним в священный брак в дриадой в Семендере вступал Император Петр III в 1762 году.

Все Императоры, правившие после него, женились на дриадах еще до своего восшествия на престол, так что дриад в Семендер мы не возили уже двести шестьдесят лет.