Водка

До Олега начало доходить, в чем заключаются Любины неприятности. Видимо, у неё пропал какой-то товар, и вот теперь хозяин заставляет покрывать недостачу. Его удивило отношение Васи. Олег видел, не слепой, что охранника и Любу связывают отнюдь не производственные отношения. То, как они смотрят друг на друга, прикасаются, как Вася обнимает её, кладет руку на колено, как Люба забрасывает свою руку ему на шею - все говорило о любовной связи.

– Мне думать нечего, - веско заявил Вася.
– Мое дело ларек с товаром охранять, на рынке приглядывать, в морду кому-то заехать, если понадобится. Твои проблемы меня не касаются.

– Как же так?
– совсем уж упавшим голосом сказала Люба так тихо, что Олег едва расслышал.

– У нас же все вместе. Ты вообще меня хоть немножко любишь?

– А при чем тут любовь?
– промычал Вася.
– Любовь какая-то, блин... Мало ли кто с кем трахается, за всех что ли теперь платить?

– Тебя за всех не просят, - устало сказала Люба после некоторого молчания.
– Отдай из наших общих денег. Точнее, из моих. Уж всяко полторы тысячи моих денег там есть.

– Ага, так ты и отделалась полтора тыщами! А проценты?

– Какие ещё проценты?
– удивилась Люба дрогнувшим голосом.

– А такие!
– Олегу показалось, что в голосе Васи явственно звучит торжество.
– Думаешь, Труня такой добренький, счетчик не включает?

Вот и прозвучало имя хозяина киоска, точнее, кличка. На маленькой вывеске оно было обозначено "ЧП Трунов", частное предприятие Трунова, значит. Олег, когда впервые этого деятеля увидел, удивился, как такой тупой и безграмотный человек может заниматься бизнесом? Труня не на много был старше своих работников, на вид можно дать лет двадцать пять от силы. Зато он уже отъелся и походил на борова. И плоская золотая цепь шириной в палец украшала толстую шею. В левой руке он постоянно носил мобильный телефон, отставив мизинец. Точно так же постоянно был отставлен мизинец правой руки. Пригибал он их, только когда деньги считал. И тут надо было держать ухо востро. Его толстые пальцы могли виртуозно "сломать" пачку денег. Сторонний зритель даже не замечал, что пачка переломлена пополам и каждая купюра, таким образом, сосчитана дважды. Пересчитав, Труня мог аккуратно завернуть её в кусок газеты и вручить, например, поставщику товара. Или рыночному продавцу, у которого покупал что-нибудь существенное, вроде шубы или половины коровьей туши. При этом, если видел, что перед ним законченный деревенский лох, бесхитростный и доверчивый, как октябренок, мог и эту ополовиненную пачку подменить уже абсолютно пустой куклой - пачкой резаной бумаги, обернутой газетой. Короче говоря, его бизнес стоял на элементарном мошенничестве.

– Труня, небось, сам и подстроил, - Люба всхлипнула, - а ты не хочешь меня даже защитить. Ты, значит, с самого начала знал про проценты?

– Ничего я не знал!
– хамским тоном заявил Вася, и Олег понял - врет.
– Ты реализатором сидишь, ты и должна знать про проценты, про цены, туда-сюда, всякое такое. А я чисто охранник. Если кто типа наедет на ларек, чтоб в морду въехал.

– Как ты мог?
– Вот теперь Люба заплакала по-настоящему.
– Знал и помалкивал. А ещё говорил, что любит.

К киоску подошел какой-то мужик, купил пачку сигарет. На время внутри воцарилось молчание.

– А чего ты ревешь? Не надо быть такой коровой, - хамил Вася.

– Я не из-за этого реву, а из-за того, что ты у меня такой подлец оказался.

– Ничего себе! Она проворовалась, а я подлец!
– завозмущался Вася. Ты фильтруй базар, в натуре. За такие слова и ответить можно конкретно.

Олег не знал, что ему делать. То ли уйти незаметно, то ли вмешаться. Ему было жаль бедную девушку, без вины виноватую, с которой так предательски поступает возлюбленный. Ну, вмешается, и что дальше? Уговорит оставить её в покое? Не таков Труня, бандитская морда, чтобы кусок упустить. Сделать благородный жест, покрыть недостачу? А почему бы и нет? Какая может быть недостача в киоске? Тыща-другая. У него этих тысяч в сумке почти сотня. Отстегнет парочку, не обеднеет. Тем более, что деньги тоже сжуленные. Ну и пусть отходят к другому жулику. И Олег решительно подошел к квадратному окошку.

– Привет передовому отряду рыночной торговли!
– сказал он как можно веселей.

– Привет, - не очень весело отозвалась Люба, вытирая глаза скомканным платочком.

– А, это ты, - приветствовал его Вася, пригнувшийся, чтобы лучше разглядеть в окне лицо покупателя.
– Чего-то ты рано сегодня. Труни ещё нет ни фига.

– А я не товар привез, - успокоил его Олег.
– Выходной сегодня, так просто гуляю. Дай, думаю, загляну. А ты чего, Любаша, такая хмурая?

– Да так чего-то, - ответил за неё Вася, - заболела слегка.

– Слегка - это ничего, - согласился с его версией Олег.
– Стоит ли плакать?

– А я не плачу, - Люба убрала платок и попыталась улыбнуться.
– Это насморк.
– Она для наглядности шмыгнула носом.
– А чего это вы бродите в такую рань? В выходной надо спать до обеда.

– Этак всю жизнь проспать можно, - не согласился Олег.
– Опять же, кто рано встает, тому, сама знаешь, бог подает.

– Ох, - вздохнула Люба, - я вот вообще сегодня глаз почти не сомкнула, а что-то ничего доброго он мне не дал.

– Не дал сегодня, воздаст завтра, - постарался успокоить её Олег.

– Как же, он воздаст, - Люба снова вздохнула.
– За грехи разве. Да и то не всем.

Тут она была всецело права. И Олег не нашелся, что ответить. Но в это время раздался стук в дверь киоска. Вася, сидевший на высоком табурете, заорал, не меняя позы:

– Кто там?

– Открывай, смена пришла!
– раздался хрипловатый голос.

Вася нехотя сполз с табурета, кинул сигарету в угол рта, пошел к двери, по-бабьи двигая жиреющим задом. Оказывается, пришла Рая, сменщица Любы, крупная женщина лет тридцати двух. Заполнила собой половину тесного пространства киоска, принялась стаскивать плащ.

– Фу, накурили!
– выдохнула возмущенно.
– Двери хоть оставьте открытыми, пусть продует немного. А это кто там в окне застрял?
– заметила Олега.
– Ты чего, Мастер, в такую рань?

– Да и ты, вроде, рановато, - откликнулся Олег.

– Так ведь поднял сегодня свиненок-то мой ещё шести не было. Все в школу боялся опоздать.
– Рая повесила плащ на крючок, пристроила сумку на стеллаж между упаковок с баночным пивом, оседлала жалобно скрипнувший круглый табурет.
– дежурным, вишь, по классу назначили. Радость такая - на полчаса раньше всех придти. Вперед будильника проснулся, ну, и мне, понятно, спать не дал. Вот, отвела в школу, а сама сюда.

– Как же он у тебя, Рая, после школы будет, если ты на целые сутки в киоск села?
– спросил Олег.

– Да так же, как и летом.
– Рая развернулась на табурете, пристроила зеркальце на стеллаж, раскрыла косметичку.
– Сюда прибежит, посажу в угол, заставлю уроки делать. Накормлю и домой отправлю. А вечером бабка с работы придет, так что разгильдяйничать у него не получится. Вот если бы ты меня, Мастер, замуж взял.., - протянула мечтательно.

– Да ты ж его одной ляжкой придавишь!
– заржал Вася.

Он стоял в распахнутых дверях и курил. Олег обошел киоск, тоже остановился у дверей, достал сигарету.

– Нет, Васек, я не такая дура, мужичка давить.
– Рая пошлепала свеженакрашенными губами.
– Я бы его на руках носила. Ну что, подруга, развернулась к Любе, - будем сверяться.

– Давай, - вздохнула Люба и раскрыла тетрадку.
– Пиво баночное "Элефант" - упаковка и четыре банки.

– Есть упаковка и четыре, - Рая ткнула рукой в стеллажную полку и по порядку указала на следующий строй банок.
– Пиво "Туборг".