Водная пирамида

— Я начал серьезно изучать угрей после того, как будучи еще студентом Военно-медицинской академии в Петербурге прочитал всю литературу относительно феномена их миграций. Уже тогда многие удивлялись, почему я настолько заинтересовался угрями. Но никто так и не спросил меня об этом серьезно, не пожелал вникнуть в причины этого странного, на их взгляд, интереса.

И у меня тогда, дорогой друг, как у тебя сейчас, была скрытая мысль — последовать по пути угрей, чтобы найти спасение от своих одноплеменников. Да, милые мои, наступали смутные, пагубные времена… Уже после Французской революции стало понятно, что «червь» прогресса не перестанет грызть нашу планету Земля. Прогресс сам по себе хорош, но, когда им начинают манипулировать в своих целях, прикрываясь им, навязывать ложные идеологии, он приводит к бедствиям…

«Куда метит Игорь Лозинский», — спрашивал себя Отец. Он видел, что есть логика и есть истина в его высказываниях, когда он рассматривал их со своей балканской точки зрения. Отцу не терпелось услышать, в каком направлении будут развиваться мысли Лозинского дальше:

— Самое плохое в истории — не бедствие и не катастрофа, а ошибка. Если ошибка будет принята за истину, она нанесет ущерб больший, чем катастрофа. Бедствие пройдет, а ошибка останется как возможность повторения бедствия. Например, было ошибкой, когда Ленин решил «скопировать» Французскую революцию и перенес ее на русскую почву…

Отец имел природную склонность усваивать глобальные идеи, умел определять, какие последствия они будут иметь. Это очень помогало ему при написании его Истории Балкан сквозь призму падения империй. Из того, что сказал Игорь Лозинский, Отец пришел к заключению, что обычная ошибка, ошибка, допущенная Лениным, вызвала падение российской царской империи и обусловила появление империи советской, которая в какой-то момент переживет свой апофеоз и потерпит крушение. Хотя Отец сожалел, что разговор удаляется от интересующей его больше всего темы угрей, он с большим интересом следил за ходом мысли Игоря Лозинского:

— И вот, к ошибкам Ленина прибавились новые, Сталина. Ирония судьбы! Это случилось несмотря на то, что в конце жизни Ленин осознал свои ошибки и понял их катастрофические последствия.

Вот что произошло в истории людей и страны. Ошибки определили историю. И Гитлер построил свою империю на ошибке. На идее доминирования одной расы, что привело к катастрофе планетарного масштаба. И так из одной ошибки родились другие.

В поединке между двумя ошибающимися победил Сталин, мои дорогие. И, осмелев после победы над фашизмом, он продолжит совершать новые ошибки…

Мысль Игоря Лозинского была ясна. Волна ошибок вызовет бурю, если докатится до Озера. Отцу было абсолютно ясно, что имеет в виду Игорь Лозинский.

Лозинский, помолчав, вернулся к теме разговора, ради обсуждения которой они собрались:

— Но вернемся к миграциям русских угрей — и они стали жертвами сталинской ошибки. А та же ошибка угрожает и нашим озерным угрям…

Но какая и когда? Это хотели услышать от Лозинского Отец и Цветан Горский в ту решающую ночь:

— Но сначала — про путь русских угрей, — продолжил Игорь Лозинский, — в то время, когда идеология поделила страну на «красных» и «белых». Погибло много людей. Прервалось много снов. А угри все равно продвигались вперед по рекам, ставшими красными от пролитой крови. Но это еще не было самым страшным!

Игорь Лозинский вдруг замолчал. Буря утихла. На небе поблескивали старые звезды. Языки света освещали Озеро. Лозинский, завороженный источником небесного света, льющегося на Озеро, посмотрел на самую яркую звезду. Наверное, она приближала ему горизонт родной страны. Страны, куда ему не суждено было вернуться…

Еще много бинтов должен был снять Игорь Лозинский со своей израненной души, чтобы обнажить ее до конца, чтобы душа могла освободиться от тяжести и парить между жизнью и смертью. Игорь Лозинский обещал открыть самое страшное! В своей жизни или в жизни своей страны? Он быстро разрешил дилемму:

— В то проклятое время кто-то прознал про мои, многим непонятные, поиски пути угрей. Да, мрачное было время. Каждый шпионил за каждым. Никому не позволялось иметь свою тайну, даже самую маленькую. Меня с моими угрями взяли на заметку. Они даже фигурировали в моем полицейском досье. Я спасался, как мог. Ездил в экспедиции по обнаружению микроорганизмов, которые вызывали эпидемии. Ходил по тайге, по пустыне, по ледяным просторам. Чтобы выжить.

И вот однажды ночью — телеграмма. Она застала меня в далекой Сибири:

«Товарищ Лозинский, вы должны срочно прибыть в Москву для выполнения особого задания».

Я был вызван в ЦК партии на заседание специальной комиссии, которая работала в Кремле. Меня ценят, сказал я сам себе. Только неизвестно, хорошо это или плохо. Не медля, я отправился в Москву.

«Товарищ Лозинский, вы располагаете обширной информацией относительно русских угрей и их миграций. Так написано в вашем досье». С такими словами обратился ко мне председатель кремлевской комиссии.

«Да, товарищ председатель, я достаточно хорошо знаю русских угрей, изучаю их почти тридцать лет, но есть еще много вопросов, на которые мне трудно дать ответы, особенно когда речь идет об их миграциях. Я в вашем распоряжении», — сказал я взволнованно.

«Партия отправляет Вас на строительство Беломорско-Балтийского канала», — сказал мне председатель в приказном тоне.

Холодные мурашки пробежали по моему телу. Я вмиг почувствовал себя и обвиняемым, и осужденным. Редко кто возвращался живым с этой стройки. В каком бы качестве туда человек ни отправлялся, назад ему пути не было. Но я все-таки собрался с духом. Тот факт, что моя миссия была связана с угрями, давал мне лучик надежды. Наблюдая за миграциями угрей, я, возможно, получу шанс спастись. Между тем я все еще не мог понять до конца, что мне предстояло делать…

Ни Отец, ни Цветан Горский не ожидали такого поворота в рассказе Игоря Лозинского. Он же, налив себе из самовара еще чаю, продолжил:

— Так вот, мои дорогие балканцы, в тот момент, находясь в Кремле, я не смог понять, как дело дошло до моей высылки в ГУЛАГ. Может, кто-то меня подставил из-за мелкой мести, или я оказался в списке неугодных «белых», и пришел мой черед понести наказание, я так и не сумел это установить. Я отдался в руки судьбы, которая была мне уготована. И уехал…

17

В то время, как Отец слушал Игоря Лозинского, в его сознании перелистывались новые страницы его Истории Балкан сквозь призму падений империй. Неужели и угри сыграют теперь какую-то роль в установлении Империи сталинизма на Балканах? Прокомментировав вслух высказывание Игоря Лозинского об апофеозе сталинизма, больше для себя, но все-таки так, что было слышно другим, Отец сказал:

— Если прервется путь озерных угрей, это будет означать, что и здесь воцарилась Империя сталинизма.