Водные ритуалы

— Я говорил тебе, что мне потребуется последнее одолжение. Я запишу ее в ЗАГСе, ты должна будешь подделать кое-какие документы… нужен всего лишь приказ судьи, дающий мне право взять опеку над девочкой. У тебя есть доступ к другим документам об удочерении. Просто сделай это, или нам обоим конец.

— Сауль, пожалуйста, ради матери, не забирай у меня мою девочку! — умоляла Сара, уже понимая, что все бесполезно.

Сауль положил дочь в новую кроватку и укрыл новым одеялком.

— Мы будем отцом и матерью Химены. Семья на первом месте. На этот раз все будет хорошо. На этот раз все будет хорошо, — повторил он и обнял сестру.

Он крепко обнял ее. Сара хотела высвободиться, но на самом деле только это и было ей нужно. Она немного успокоилась, посмотрела на девочку, и малышка ей улыбнулась.

Химена была очаровательной крошкой и совсем не походила на плаксивую, капризную Ребекку.

Несколько месяцев брат и сестра почти не разговаривали друг с другом. Сара не простила Саулю, что ей пришлось отдаться из-за него чужому человеку. Но очаровательная Химена сгладила все шероховатости, в конце концов они превратились в семью из трех человек, о которой всегда мечтала Сара.

Родная кровь, как учил их отец.

Все было хорошо, пока Химена, не сумев преодолеть равнодушие отца к своему повзрослевшему телу, не покончила с собой.

69. Дом дедушки

23 января 2017 года, понедельник

Вечером дедушка, Герман и я отдыхали на диване перед очагом в Вильяверде. После того как Матусалем и Голден уселись в раздолбанную тачку Матусалема и исчезли из Окона в неизвестном направлении, прибыла «Скорая помощь», которая отвезла Ребекку в Чагорричу. Германа продержали под наблюдением несколько часов; анализы крови показали, что подружка вкатила ему дозу снотворного, способную убить лошадь. Брат не помнил, где находился начиная с субботнего утра, когда поднялся в кабинет логопеда в Сан-Антонио выпить кофе.

Мучила меня и другая проблема: Альба не отвечала на звонки.

Я попросил Эсти, чтобы она доложила ей о происшедшем. Сам я не желал ничего знать о внешнем мире, мне хотелось лишь быть со своей семьей и подбадривать Германа, чтобы он поскорее выздоравливал.

— Мне нужно в больницу, кто-то же должен за ней присматривать, — бормотал Герман, пытаясь согреться под толстым дедовым одеялом.

— Сегодня они все равно не позволят ее навестить. Да и тебе лучше отдохнуть. А завтра посмотрим, — повторял я, надеясь, что брат меня услышит.

— Скажи, я был только приманкой или все эти месяцы — правда? — спросил он, и в глазах его было столько печали, что мне захотелось съежиться и исчезнуть.

— Вряд ли ты входил в ее планы. Она подобралась ко мне сама, взломав почту и перехватив сообщение, которое я отправил своему неврологу, и выдала себя за логопеда. Я проверил то сообщение. Она уже тогда подписывалась как БК, можешь себе представить? Она была у меня под носом, а я ее не видел… Думаю, вычислила меня благодаря шуму в прессе, которая обрушилась на меня прошлым летом из-за двойных преступлений. Знала о моей травме и подготовила для этого специальную личность.

— Как бы я хотел тебе верить… Но меня терзают сомнения. Разве можно это понять, Унаи?

— Я не сумел уберечь тебя от моего личного ада, Герман. И теперь мне трудно смотреть тебе в глаза. Догадываюсь, что ты снова попросишь меня уйти в отставку, заняться другими делами…

Герман встал. Этот день и так тянулся бесконечно, зачем длить его дальше?

— Давай поговорим завтра, на сегодня с меня хватит. Но… спасибо, что спас мне жизнь, — сказал он и исчез в дверях кухни, направляясь в свою спальню.

«Тысячу раз, Герман. Тысячу раз».

* * *

Рано утром я прибыл в свой кабинет в Лакуа. Стоило мне открыть дверь, как раздался гром аплодисментов. Со всех сторон слышались поздравления. Коллеги из других подразделений, комиссар Медина, Эсти, Милан, Пенья — все были в сборе.

Мы выпили сидра. Ко мне подходили, хлопали по спине и облегченно улыбались. Мы поймали убийцу, «Игра в повешенного» закончилась. Дело о водных ритуалах подошло к концу.

Комиссар подошел ко мне с улыбкой — на этот раз он наконец-то выглядел довольным — и отвел меня в сторонку от царившей в кабинете суеты, ища укромное место.

— Отлично, инспектор. Надеюсь, вы быстро придете в себя. Вы в очередной раз доказали, что способны на многое. Наше подразделение очень вам обязано.

— Спасибо, сеньор. Какие новости из больницы?

— Надеюсь, Ребекка Товар выздоровеет, но медицинская бригада, которая ее лечит, настроена не столь оптимистично.

— Что с ней случилось?

— У нее врожденный порок сердца; врачи полагают, что об этом никто ничего не знал. Разряд электрошокового пистолета оказался для нее фатальным. Она все еще в коме, и никто не знает, проснется ли.

Я молча кивнул. Настроение у меня было самое мрачное.

Комиссар пристально посмотрел на меня, пытаясь разгадать мой ответ.

— Вы же догадываетесь, что я обязан вас спросить, какого черта вы делали с недозволенным видом оружия?

— Это было частью расследования, которое я провел в «Дип веб», пытаясь отследить покупку «Тейзера», который Ребекка Товар использовала при нападении на свои жертвы, — солгал я.

— Вам придется составить объяснительный отчет; надеюсь, вы это понимаете.

— Да, разумеется. Вы хотите передать мое дело в Департамент внутренних дел?

— Напишите отчет, а там посмотрим. Однако сегодня день чествования. Вот только где же, скажите пожалуйста, ваша партнерша?

— Какая партнерша?

— Заместитель комиссара. Обо всех событиях мне вчера рассказала инспектор Гауна, что меня удивило. Я позвонил заместителю комиссара Сальватьерре, но ее телефон был выключен. Она так и не объявилась?

— Думаю, она вот-вот придет, не волнуйтесь, — ответил я.

Но, простившись с ним, я отправился к Эстибалис.

— Слушай, где Альба?

— Должно быть, отключилась на выходные; звоню-звоню и не могу дозвониться… Вообще-то она должна быть здесь, — сказала Эсти, сжимая в руке пластиковый стаканчик.

Я достал мобильный и набрал телефон ее матери. Ньевес тут же взяла трубку.

— Ньевес, с какого момента ты ничего не знаешь об Альбе?

— С пятницы после обеда. Она заехала в отель забрать засахаренный миндаль, который ей передал дедушка. Ее в последние дни тянет на сладости; надеюсь, сахар у нее не поднимется… Потом ей позвонила твоя невестка, девушка Германа, и они куда-то отправились вместе. А что случилось? Она не вышла на работу?