Водные ритуалы

— И что вы сделали? — спросил я. Внезапно я почувствовал себя плохо, очень плохо.

— Сара попросила меня поставить ложный диагноз. Я объяснил ей, насколько серьезно то, о чем она просит, но воспользовался ее положением и взамен попросил переспать со мной, хотя бы один раз. Я не горжусь этим, я умоляю вас не осуждать меня, я уже и так наказан… Она согласилась; она была очень религиозна, но пошла на эту уступку ради своего брата Сауля. Тогда-то я и узнал, что слухи, которые ходили в Сантильяне, были правдой. Эти двое всегда были вместе.

— Что же было дальше?

— Да ничего особенного. Она получила свое, а я — свое. Я провел с ней ночь, и — полная наивность, несмотря на свои сорок лет, — как влюбленный щенок, решил, что она останется со мной, и не вернулся домой. Мы отправились в Королевский отель — я хотел, чтобы все было красиво, по-богатому. Но все получилось не так, как я себе представлял. Это была чистая формальность, и она больше ни разу не осталась со мной наедине. Двадцать четыре года мы избегали встреч, шарахаясь друг от друга в больничных коридорах. Я тоже нечасто ездил в деревню в те годы. Я чувствовал себя грязным подонком и скверным мужем, который не сумел противостоять обстоятельствам и роли злодея в этом дурном кино, в которое превратилась моя жизнь.

— Но у вас там сын…

— Сын, который не желает меня видеть.

— Сын, с которым вы даже не пыталась наладить отношения, — не удержался я. — Простите, что вмешиваюсь не в свое дело… но мальчику двадцать пять лет. Вы оба наказываете себя за то, что произошло еще до его рождения.

— Не знаю, хватит ли у меня на это смелости… Что теперь будет? Вы собираетесь на меня донести?

— Мне придется составить протокол с вашими показаниями, связаться с полицейским участком Сантандера, и пусть решает судья. Я представляю только улики и факты, которые имеют отношение к расследованию, — проговорил я тоном профессионала. Так я поступал всегда, когда дело принимало слишком личный для меня оборот и я рисковал оказаться вовлеченным.

Доктор Осорио пристально смотрел на Пресвятую Деву, будто эта небольшая статуэтка знала ответы на все вопросы.

— Да, пусть решает судья. И если я должен заплатить, то заплачу сполна. Все лучше, чем туча, которая висит над моей головой уже двадцать четыре года.

Я видел, что этот человек принимает решение без раздумий, с огромным облегчением для своей и без того настрадавшейся совести. Но думал я только о Ребекке, о том, что она осталась в школе на второй год, о том, что ее травили нейролептиками, в которых она не нуждалась, о том, что ей пришлось бежать из собственного дома после рождения мертвого младенца…

— Да, вы должны заплатить, — сказал я, не в силах сдержать ярость. — То, что вы сделали с этой девочкой, было ли там насилие или нет, не имеет прощения. Может быть, вы действительно пошатнули ее психическое здоровье, и теперь двое отдали за это свою жизнь… Пусть ваша совесть также понесет это бремя.

И я покинул проклятую часовню, которая десятилетиями хранила тайны разрушенных судеб.

61. Сомокуэвас

16 января 2017 года, понедельник

После откровений доктора Осорио я в глубокой задумчивости вернулся в дом в Сомокуэвасе, где провел предыдущие две ночи. Словно автомат, уселся на траве напротив утесов и неподвижно сидел, глядя на волны и пену, взлетающую к их подножию.

«Значит, ты не лгала, Ребекка. Ты ждала от нас помощи, а мы тебя подвели».

Тот факт, что Ребекка не была больна и приставания отца не были выдумкой, заставил меня задуматься о новой рабочей гипотезе. Пока что она вырисовывалась довольно смутно и имела много несостыковок — и все же нужно было ее подтвердить. Свидетельские показания Сауля вряд ли помогли бы мне — он мог начать все отрицать или опровергнуть; нужно было подтвердить их фактами, и я решил воспользоваться пребыванием в Кантабрии, чтобы хотя бы немного продвинуться в расследовании.

Я взял новый мобильный, позвонил Эстибалис и рассказал о новом повороте дела.

— А ты уверен? До сих пор Сауль был для тебя святым.

— Поговори с Альбой, пожалуйста, Эсти. Изложи ей то, что я тебе сказал; это очень срочно. Позвони мне, как только получишь ответ.

Звонить Альбе Эстибалис не спешила. Я уже собирался было вернуться в теплое и такое манящее гнездышко спальни, как вдруг зазвонил мобильный.

— Судья Олано подписал ордер. Неохотно, но подписал, учитывая отсутствие продвижения. У тебя есть под рукой принтер?

— Да, на ресепшене вроде бы есть компьютер. Присылай документ, — откликнулся я.

Медлить было нельзя — я не мог допустить, чтобы это безобразие затянулось хотя бы еще на один день.

Я позвонил Пауланеру и вкратце изложил суть дела. Он обещал поговорить с судьей и передать ему показания доктора Осорио.

Не теряя времени даром, мы связались с оперативным отделом и через пару часов явились в шале Сауля Товара с ордером на обыск. Нас сопровождал судебный секретарь из Сантандера.

При встрече Сауль показался мне удрученным; его синяя борода разрослась, под глазами темнели круги.

— Что за чертовщина, Унаи? — мрачно спросил он, неспешно прочитав ордер. — Что вы ищете?

— Тебе лучше подождать на улице, Сауль. Просто позволь мне делать свою работу.

Он стоял передо мной, на лице его отражалась смесь ужаса и решимости. Так прошло несколько секунд, потом он подался назад и впустил меня в дом.

Инспектор Ланеро остался у входа, следя за тем, чтобы Сауль чего-нибудь не предпринял. Я поднялся наверх в бельэтаж, где, как я предполагал, находились спальни, и надел латексные перчатки, которые всегда возил с собой в машине.

Мне нужна была какая-нибудь вещь, принадлежавшая Химене.

Ее комнату я нашел рядом со спальней Сауля, их разделяла общая стена.

Выглядела она по-детски: всюду плюшевые игрушки и тому подобные мелочи. Кровать была застлана, на письменном столе образцовый порядок. Со стены на меня смотрели несколько фотографий, одна из них сделанная в день получения диплома: Химена на ней была в тоге и шапочке. Отец обнимал ее за шею, оба светились от счастья.

Я открыл шкафы, они были практически пусты. Сауль избавился от всей одежды, принадлежавшей его дочери.

Постепенно мной овладела тревога: я не находил ровным счетом ничего.

«Ладно, это не может так закончиться. Химена, ты наверняка оставила хоть какой-то след в этом мире», — умолял я, на случай если она все-таки услышит меня из своего небытия.

И мне повезло.

Я уже собрался прекратить поиски и покинуть комнату, как вдруг заметил предмет, видимо, ускользнувший от тщательнейшей уборки Сауля: в платяном шкафу на дне верхнего ящика в прозрачном пакете лежала шапочка Химены.