Водный мир

И я принимаю приглашение. Было бы глупо упустить такую возможность — кто знает, придет ли столь тактичное сновидение снова? А еще мне действительно интересно побывать в этом сне. Вдруг он сможет пролить свет не только на то место, где появится следующая дыра, но и на ее «выход» в новом мире? Конечно, увиденное вряд ли будет напрямую соответствовать действительности, а окажется скорее объемной метафорой. Мечтой, грезой, просто-напросто сном. Но я хочу узнать, какой именно грезой оно предстанет.

Дымный вихрь обнимает, обволакивает и мягко укутывает меня. Сделав шаг навстречу нему, я сразу теряю ориентацию — куда идти, чтобы попасть в сон? куда возвращаться после? — все направления смазываются, сливаются воедино. Ноги ступают по чему-то мягкому, колющему и обволакивающему: песку или снегу. Теплые потоки закручиваются вокруг, маленькими острыми иглами впиваясь в кожу: песчинки? снежинки? Ветер грохочет, вдалеке беспрерывно гремит гром. Если бы не твердь земли под босыми ступнями, я бы решила, что попала прямиком в грозовое облако. Воздух наэлектризован до утробного, воспринимаемого скорее телом, чем ухом, гула, до ослепительно-белых, высекаемых при каждом движении, вспышек. Я просто иду, и чем дальше, тем сильней бушует вокруг буря. Где-то там, в сердце вихря, меня ждет цель похода. Тихое место — глаз урагана, где можно отдохнуть и получить ответы на свои вопросы.

Я просыпаюсь перед рассветом, преисполненная радостного возбуждения. Ворочаюсь до утра, слишком возбужденная, чтобы уснуть во второй раз, готовая тут же куда-то бежать. Кое-как дождавшись приемлемого времени, встаю, быстро расчесываюсь и покидаю спальню.

Коридор на месте. Длинная кишка неуютного, освещенного круглыми лампами перехода тиха и погружена в сонную дрему. Привычно высчитываю третью дверь слева и, не позволив себе даже тени сомнения, барабаню в нее. Я много раз делала это в своих мечтах — каждый раз, проходя мимо, желала постучать в комнату Ника, и каждый раз что-то удерживало меня. Никто не откликается. Толкаю дверь — закрыто. Тогда я стучу громче. И еще громче и дольше, в промежутках между ударами прислушиваясь к звукам внутри спальни. Их нет.

Радость понемногу блекнет. И где, скажите на милость, он пропадает?! Работает по ночам? Спит в своей лаборатории? О других вариантах думать не хочется.

Я бессильно прижимаюсь ухом к прохладному металлу двери, пытаясь связаться с Ником хотя бы мысленно, но тут раздается щелчок отпираемого замка. Соседняя дверь отворяется, в ее проеме показывается Магарони в черном, небрежно стянутом на поясе халате. Со сна он кажется еще более усталым и помятым. Морщины покрывают его лицо темными бороздами, изрядно поседевшие волосы безжизненно свисают.

— Варвара..? — он изгибает бровь, его удивление сейчас абсолютно искренне. — Что-то случилось?

Ловец с секунду смотрит на меня. Я не собиралась ставить его в известность прежде, чем посоветуюсь с Ником, но уж больно опытный, сильный и проницательный иной достался мне в свидетели. Магарони мгновенно считывает мой взъерошенный, взбудораженный вид, чуть потускневшее выражение триумфа в глазах.

— О. Неужели?.. Ну что ж, браво. Я восхищен, — он чуть кланяется и усмехается. В его голосе слышится оторопь с невольным уважением. — Нужно как можно скорее рассказать Салкасу.

Он закрывает дверь, приглаживает волосы и запахивает халат поплотнее.

— Позволите, я отведу вас к нему? Я умею быть достойным кавалером, — он демонстративно протягивает согнутую в локте руку, показывая, что ее можно взять, не прикоснувшись к голой коже чтеца.

Скептически поднимаю подбородок. У нас обоих длинные рукава, так что шанс телесного контакта минимален. Знаю, идти с ним и уж тем более брать его под руку — не самая лучшая идея. Никель будет в ярости. И именно поэтому я соглашаюсь. Хочу позлить его. Вызвать хоть какую-то сильную реакцию.

Магарони мечтательно вздыхает и закатывает глаза, когда я осторожно цепляюсь за него, стараясь держаться как можно дальше.

— Ну пугайтесь, — говорит он и ведет меня по направлению к лифту, — я вовсе не преследую вас. Понимаете… Молодость очень притягательна. Как и наивность.

Ну уж нет. Я вовсе не считаю себя такой уж наивной. Да и упоминание моей молодости из уст Магарони звучит скорее как признание собственного превосходства, чем как комплимент.

Стоит ловцу нажать на кнопку, и двери лифта раскрываются, с гостеприимством и предупредительностью готовящейся по мою душу ловушки. Заходим внутрь, и только после этого я осознаю, как опрометчиво поступила, позволив завести себя в маленькое замкнутое пространство. И кому! Человеку, который не так давно пытался убить нас с Ником. Вселенная, что я творю?

Словно в ответ на мои мысли, ставшие вдруг юркими, липкими и испуганными, Антонио придвигается чуть ближе.

— Не вздумайте читать меня, — на всякий случай предупреждаю его я. Голос, еще вначале звучавший твердо, к концу фразы приближается к диапазону писка и осекается.

Магарони хохочет.

— Стоит только попытаться, и Андо оторвет мне голову. Кстати, вам не кажется, что для бывшего мужа он реагирует чересчур остро?

Я поворачиваю голову и обнаруживаю, что он смотрит на меня — прищурившись, чуть насмешливо и при этом пронзительно. Будто прощупывает взглядом. Берет мои мысли одну за другой, осматривает, кладет на место. Я абсолютно уверена, что это не чтение, и в плане насильственного внедрения в чужое сознание ловец чист, но ощущение того, что он видит меня насквозь так отчетливо, что я на долю секунды чувствую себя прозрачной. Это неприятно вплоть до тошноты. Не могу разорвать наш зрительный контакт, застыв беспомощным зверьком перед опасным хитрым хищником. Не могу врать.

— Почему вы сбросили подъемник?! — выдыхаю я.

У Вселенной отменный юмор. Несколько недель назад Магарони хотел, чтобы я свалилась в Зазор вместе с лифтом, а теперь мы снова столкнулись лицом к лицу, на этот раз оба в тесной кабине.

Мой спутник приподнимает брови. Душа чтеца — непреодолимый бастион для простого смертного. По его лицу совершенно нельзя понять, что он испытывает на самом деле. В голосе слышится оттенок раскаяния, а за ним, как за ширмой — стена, непроницаемая для света, звуков, эмоций.

— Вам ничего не угрожало. Системы Высотного города работают слишком четко, чтобы какой-то старый чтец смог вызвать серьезную аварию. Надеюсь, вы не держите на меня зла?

Как ни странно, нет. Я больше не испытываю страха, ненависти или злости, когда думаю о том происшествии. Наоборот, вместе с незабываемым зрелищем расцветающего на вертикали города электричества оно принесло мне надежду. Никель спрыгнул вниз и встал рядом, зная, что подъемник непременно рухнет. Поцеловал, когда от страха стало трудно дышать. Когда ужас перед смертью комкал и ломал меня, как пластмассовую куклу, он создал и подарил мне иллюзию счастья и легкости. Бесконечности нас.

Наверное, то был единственный раз, когда он показал, что я важна для него. Кажется, с того момента прошла целая жизнь — в последнее время все только и пытаются доказать обратное. И сам Ник в первую очередь. От этой мысли меня пронзает боль. Прошибает раскаленным добела копьем, образуя рваную, опаленную на краях рану. Я отворачиваюсь от Магарони, сморщившись: боюсь, он сможет распознать и мое огорчение тоже.

К счастью, лифт уже замедляется, приближаясь к нужному нам этажу, и я облегченно перевожу дух. Ловец перестает гипнотизировать меня взглядом, и мы выходим на одном из нижних этажей ЛИКа.