Водоворот чужих желаний
Шрифт:
«И Шаньский ходит сам не свой, — вспомнила Катя красавца мужчину. — А Эмма Григорьевна недавно повысила голос на уборщицу. Что у них у всех происходит?»
Впрочем, долго она над этим не задумывалась. У нее самой двое суток прошли, как в тумане, наполненные ночами с Андреем, утрами с Андреем, завтраками и ужинами с ним, совместными заходами в маленький магазинчик возле его дома и спорами о том, что есть на ужин. Он был с ней совсем не таким, как раньше, а веселым, ласковым, беззлобно подшучивающим. За прошедшее время она ни разу не слышала, чтобы он заговорил с ней в той отстраненно-ироничной манере, которую предпочитал прежде.
На работу они приходили по отдельности,
Именно по этой причине Катя и не шла к следователю с рассказом о том, как нашла единственную пропавшую у убитого коллекционера вещь в квартире, снятой ее семьей. Стоило ей остаться одной, как совесть напоминала о том, что она бросила мужа и изменяет ему с коллегой. Совесть тыкала ее острой палочкой в самое чувствительное место, заставляя вспоминать, как самоотверженно Артур вел себя, когда она попала в больницу. Как он занял для нее денег, и они вынуждены были бежать. «Может быть, он и убил, и русалку украл лишь затем, чтобы загадать желание о возвращении к прежней жизни. Он, наверное, не знал, что это обычная деревянная скульптура. Он хотел счастья для всех вас, и для тебя тоже, а ты… С Капитошиным!»
В конце концов Катя нашла для своей совести компромисс: она не возвращается к Артуру, но и не выдает его милиции. Ей самой было противно от такого компромисса, но ничего лучше она не смогла придумать. Совесть на время затихла, но Катя знала — она нашла лишь отсрочку, но не решение проблемы. «Слава богу, хоть мама оставила разговоры о том, что приедет на Новый год, — думала девушка. — До него осталось не так уж много времени».
В четверг она прибежала на работу к одиннадцати, потому что ездила с водителем за какими-то особенными канцелярскими папками, которые понадобились Кошелеву именно сегодня. И только закрыв за собой стеклянную дверь, сразу поняла, что случилось что-то нехорошее.
Оно витало в воздухе. От него поникли головки желтых хризантем, которые Катя выставила на подоконник в ожидании приезда Натальи Гольц, от него сбилась красная ковровая дорожка, которая почему-то очень нравилась Орлинковой, и никто не удосужился ее расправить. Катя привела дорожку в порядок, переставила вазу в тень с яркого зимнего солнца и пошла к кабинету Капитошина, из которого доносились голоса.
Когда она открыла дверь, голоса стихли, и люди обернулись к ней. Здесь собрались все, кроме самого Кошелева.
— Что случилось? — спросила Катя, нахмурившись. — Что за собрание?
— Позвонил член комитета, — спокойно сказал Андрей. — Официально итоги объявят завтра, но комиссия уже подписала акт, и результаты известны. Мы проиграли.
Катя разочарованно прищелкнула языком: «Действительно обидно. Игорь Сергеевич столько надежд возлагал на этот тендер. К счастью, для фирмы это не смертельно. Или я чего-то не понимаю?»
Она обвела взглядом собравшихся и только теперь заметила, что на лицах у всех не разочарование, а настороженность.
— Что-то еще случилось? Или это все?
— Вот, пожалуйста! — Алла Прохоровна встала со стула и махнула рукой в Катину сторону.
Она была, как обычно, в темно-синем поблескивающем костюме и показалась Кате еще более свирепой, чем всегда. Два волоска в бородавке на втором подбородке угрожающе топорщились.
— Что — пожалуйста?
— Вы видели? Вот лично вы, Андрей Андреевич, видели?
— Я вас не понимаю, Алла Прохоровна, —
суховато сказал Капитошин.— Прекрасно вы меня понимаете, господин Таможенник! Прекрасно! Все — все! — обратите внимание на реакцию Викуловой. По-моему, очевидно, что она ни капли не удивлена. А говорить о ее расстройстве просто смешно!
— Подождите… — начала Катя, но ее оборвали.
— Нет! Нет, я не буду ждать! — Шалимова сильно повысила голос, и Кате некстати пришло в голову, что на уроках географии она так же кричала на школьников. — Я предупреждала, просила, уговаривала! Именно вам, Андрей Андреевич, мы обязаны тем, что мои уговоры остались без результата. Кто заступался за Викулову? Кто говорил, что в ее лице мы обрели хорошего работника? Пожалуйста! Теперь сами последствия расхлебывайте!
— У вас есть какие-то доказательства для таких обвинений? — ледяным голосом спросил Капитошин, и Катя поняла, что он в ярости.
Ей стало не по себе, и вдвойне — оттого, что она не понимала суть происходящего. Снежана с отрешенным видом притулилась на подоконнике, закрывшись челкой. Орлинкова и Шаньский наблюдали за Катей, Капитошиным и Аллой Прохоровной. Эмма Григорьевна сегодня была в белой тунике и оттого особенно похожа на Афину. «Ей бы копье, она бы его обязательно метнула. Вопрос только, в кого».
— Вот стоит мое доказательство! — Алла Прохоровна потрясла обвиняющим пальцем в сторону девушки. — Стоит и не краснеет! «Что-то еще случилось или это все?» — передразнила она Катю противным писклявым голосом. — Преступник всегда выдает сам себя, если он не очень умен. Не сумели, госпожа Викулова, сыграть как следует! Актерских данных не хватило.
— Да что сыграть?! — не выдержала Катя. — О чем вы говорите?!
— Не смейте повышать на меня голос! Чтобы какая-то сопливая девчонка…
— Алла Прохоровна! — Капитошин вышел из-за стола.
— Андрей, согласись, в ее словах есть здравое зерно. — Юрий Альбертович перехватил его за полу пиджака.
В эту секунду дверь медленно открылась, и собравшиеся узрели за ней собственного начальника Игоря Сергеевича Кошелева, а рядом — собранную и спокойную Наталью Ивановну Гольц.
Катя ойкнула, тихо поздоровалась и шагнула в сторону. Шаньский выпустил пиджак Капитошина. Алла Прохоровна, раздув ноздри, устремилась было к Кошелеву, но тот взглянул на нее по-бульдожьи, исподлобья, и Шалимова на полпути передумала и замерла.
— Капитошин, ко мне в кабинет, — прорычал Кошелев. — Остальные — по рабочим местам. Живо!
Сотрудники разбежались быстрой рысцой. Снежана привычно нырнула в туалет, и Катя, поколебавшись секунду, забежала следом.
— Что сейчас было? — спросила она, хватая Кочетову за руку.
Девушка посмотрела на Катю покрасневшими глазами, достала платок и высморкалась.
— Снежан, ты чего? У тебя что-то случилось?
— У меня — ничего. А вот у тебя случилось, — с неожиданной враждебностью в голосе ответила Снежана, глядя на Катю сверху вниз.
— Почему?! Объясни по-человечески!
Кочетова вздохнула и объяснила.
Объяснение оказалось настолько простым, что Катя не сразу поняла, что же в нем плохого, тем более для нее. Одна из фирм, участвовавших в тендере, предложила те же условия, что и «Эврика», но чуть меньшую сумму.
— Ну и что? — спросила Катя.
— Господи, Викулова, не притворяйся такой глупой! Как ты думаешь, почему информация держалась в секрете? Представь, что есть четыре фирмы, которые готовы поставлять компьютеры в Министерство образования. Кому отдадут тендер? Той, которая попросит за свои услуги меньше остальных! Это называется кон-ку-рен-ция!