Водоворот чужих желаний

Капитошин по-прежнему молчал, и она попросила:

— Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

Он усмехнулся.

— Надеюсь, ты начнешь реализовывать свою программу с завтрашнего утра, а не с сегодняшнего вечера? Кстати, если не секрет, где ты собираешься жить?

— Найду комнату. Сниму в общежитии. Что-нибудь придумаю.

Капитошин сделал неопределенный жест рукой, изображавший согласие, вышел из комнаты и зашумел тарелками на кухне. Катя постояла еще немного, чувствуя, как ее охватывает серая тоска, и пошла за ним.

— Ты мог бы сказать, что подождешь меня, — остановившись на пороге, произнесла она. — Или сказать, что не будешь ждать. Ты мог бы сказать хоть что-нибудь, чтобы я поняла, как ты к этому относишься.

— Ты не уходишь в армию, кажется, чтобы я обещал тебя ждать, — бросил Андрей. — И тем более не на войну.

Катя молча кивнула. Конечно. Не в армию. И тем более не на войну. Глупо было и спрашивать.

— Пойду соберу вещи, — тихо сказала она.

Голос Капитошина догнал ее, когда она уже была в коридоре.

— Я тебя подожду, разумеется, — буднично проговорил он ей вслед. — Глупо было и спрашивать.

Утром они с Андреем опоздали на работу, и потому Катя вбежала в офис, предчувствуя очередной скандал с Шалимовой. Но вместо злорадно поджидающей ее Аллы Прохоровны увидела возле своего стола Снежану. Глаза у той были красными и опухшими, а губную помаду она съела, что означало для Кочетовой крайнюю степень волнения.

— Привет, Снежан. Что случилось?

— Мне надо с тобой поговорить. Срочно! — выпалила та и потянула Катю за собой в привычное убежище — в женский туалет.

Пятнадцать минут спустя Катя вышла из туалета, оставив захлебывающуюся рыданиями Снежану, которая никак не хотела успокаиваться. «Мне надо прореветься, — всхлипывала она. — Катька, ты иди, а я еще пореву».

— Валерьянки тебе надо, — озабоченно сказала Катя, прибавив про себя «дурында». — Сиди здесь, я принесу.

История, рассказанная Кочетовой, оказалась довольно банальной. Снежана влюбилась «не в того человека».

— Мы с ним раньше встречались, — рассказывала она Кате, разглядывающей фотографию низкорослого мрачного парня с некрасивым лицом. — В девятом классе. Знаешь, он и тогда был хулиган, но я от него с ума сходила! Не смейся, правда, сходила! У него руки такие мускулистые, и вообще он был красавец.

Катя чуть не ляпнула, что с тех пор объект страсти Снежаны сильно изменился, но благоразумно прикусила язык.

— А потом я переехала с родителями в Москву и больше его не видела. Пока не залезла на этот несчастный сайт!

Тут Снежана снова разрыдалась, и Кате пришлось выпытывать у нее, о каком сайте идет речь. Кочетова объяснила, что в Интернете есть несколько сообществ, организованных для того, чтобы люди могли найти бывших одноклассников или одногрупников.

— Что меня дернуло там зарегистрироваться и фотографию выложить! Жила бы себе спокойно, ничего не знала о Пашке… Ы-ы-ы!

С трудом прервав поток ее слез, Катя заставила Кочетову рассказать, что случилось после.

А после все было весьма банально. Красавец Пашка, найдя свою бывшую одноклассницу, написал ей письмо, в котором сообщил, что он теперь тоже проживает в столице. Предложил Снежане встретиться, небрежно намекнув, что он не последний человек в городе Москве. Снежана согласилась больше из любопытства, чем из желания повидаться с забытым приятелем. Но когда увидела Пашку…

— Он совершенно не изменился! — восхищенно говорила Кочетова. — Такой же красавец, какой и был. И знаешь, Катька, у него такие мужественные повадки! Вот как взглянешь на него, так сразу чувствуется, что он кому угодно может набить морду! В общем, настоящим мужиком стал.

Дальше Катя узнала, что настоящий мужик устроился работать водителем к директору небольшой фирмы. Он водил Снежану по злачным местам, рассказывал о трудностях своей профессии, и на второй встрече девушка поняла, что влюбилась в него окончательно. В ее глазах он остался тем самым хулиганом, который распевал под гитару похабные песни на заднем дворе школы и имел пять приводов в милицию за драки. Она была бы счастлива, но Паша заявил, что их любовь в прошлом и со Снежаной его теперь могут связывать исключительно общие воспоминания.

— Ты у нас девочка мажорная, — объяснил бывший одноклассник, он же самая большая любовь ее жизни, — у тебя запросы высокие. А я — человек рабочий, на цырлах вокруг тебя ходить не собираюсь. Знаю я, чем наши отношения закончатся: тебе сначала одну бирюльку захочется, потом другую, потом на Мальдивы поехать… Что я, не вижу по тебе, что ли? А я, Снежка, в такие игры не играю.

Снежана приложила все усилия, чтобы донести до Паши, что она вовсе не та гламурная расчетливая девица, какой он себе ее представляет. Паша скептически качал головой в ответ на ее уверения в бескорыстности и в конце концов предложил Кочетовой доказать ее намерения не словом, а делом. Снежана обрадованно согласилась и все последнее время доказывала своему Паше, что ее интересует только его незаурядная личность, а вовсе не те материальные блага, которые он может ей предоставить.

«Скудные, — добавила про себя Катя, невольно восхищаясь неизвестным ей Пашей, сумевшим так хитро повернуть дело. — Значит, не он должен доказывать Снежане свою состоятельность, а она ему! Надо же, какой орел!»

— Вдруг он меня больше никогда не полюбит? — закончила Кочетова трагическую историю, утирая глаза бумажным платком и размазывая тушь еще больше. — Он ищет совсем другую женщину, не такую, как я! Паша говорит, как только я его упрекну за то, что он водитель, так тут же и конец нашим отношениям! А разве я могу его упрекнуть?! Как он не понимает! Ы-ы-ы!

Катя уже собиралась сказать Снежане, что ее Паша никогда не бросит такую красавицу, но тут Кочетова прибавила еще кое-что:

— Кстати, он работает водителем у директора «Фортуны». Ну, той фирмы, которая выиграла у нас тендер. Я только недавно об этом узнала. Но это ведь неважно, правда?

Катя открыла рот, но тут же закрыла.

— Водителем директора «Фортуны?» — недоверчиво переспросила она. — Снежана, ты что! Это очень важно! Ты понимаешь, что если об этом узнают, то тебя обвинят в том, что именно ты продала информацию?

Снежана снова всхлипнула и подняла на Катю заплаканные голубые глаза.

— Но я не продавала! И Пашенька ни о чем меня не спрашивал! Честное слово!

— Иди и расскажи обо всем Кошелеву, — решительно сказала Катя. — Я тебе сейчас принесу валерьянки, ты немного успокоишься и пойдешь к Игорю Сергеевичу. И нечего на меня так смотреть!

Она пошла к двери, и вслед ей безнадежный голос снова вопросил:

— А вдруг он меня не любит?

Циничный сплюнул, более деликатный Щенячий фыркнул.