Военная фортуна

Тут вошел Броук.

— Доброе утро, Филип, — сказал Джек, — как раз думал о тебе и великолепной демонстрации артиллерийской подготовки, которую ты показал.

— Рад, что тебе понравилось, — ответил Броук. — Нет никого, чье мнение я ценил бы выше. Вопрос в том, достаточно ли этого по стандартам «Конститьюшн»?

— Что до этого, — сказал Джек, — то не могу сказать точно о темпе стрельбы, поскольку часов в руке не держал, но полагаю, стрелял он довольно быстро — что-то около двух минут для первых бортовых залпов, а потом даже лучше. Не так быстро как «Шэннон», это уж точно, возможно, в соотношении три к четырем или даже пяти, но довольно быстро. И точность просто невероятная. Исколошматили нас очень, очень жестоко. Все же, если по-справедливости, думаю, у тебя может быть преимущество: твои расчеты стреляли в неспокойном море: при продольной и поперечной качке, тогда как у «Конститьюшн» было намного более спокойное море и волны по большей части прямо в корму. В целом должен сказать, что «Шэннон» превзошел бы «Конститьюшн» в стрельбе, хотя с ее двадцатичетырехфунтовками это было бы непросто. Что же касается «Чезапика», то знаю не больше тебя — никогда не видел, чтобы Лоуренс делал нечто большее, чем просто накатывать пушки, не открывая огня. Но проделывал он это довольно шустро, и, уж конечно, потопил несчастный «Пикок» у реки Демерара.

— Что ж, — сказал Броук, — надеюсь вызвать его сегодня на бой. У нас последняя бочка воды, больше оставаться я не могу, и хочу ему это сообщить.

Стюард Броука осторожно кашлянул у двери — какой контраст с манерой Киллика врываться, его грубым: «Жратва готова», — сопровождаемым кивком подбородком или жестом большим пальцем, или всем вместе взятым.

— Если желаешь, Джек, то первый завтрак готов, — продолжил Броук. — Я уже поел. И поскольку знаю, что ты предпочитаешь кофе, то заказал кофейник. Надеюсь, тебе понравится.

Не понравился. Стюард Филипа мог бы быть тактичен как кошка, но Джек отдал бы всю тактичность и любезность за кофе, сваренный Килликом. Начиная с «Явы» не пил он приличного кофе. Американцы были добры, вежливы и гостеприимны, настоящие моряки, но имели очень странное представление о кофе: какая-то жидкая бурда. Человек мог заработать водянку прежде, чем успел поднять себе настроение хотя бы на полградуса. Странные люди. «Их страна приближается», — отметил он, просмотрев в окно. Налив другую чашку жалкого жидкого напитка, Джек отнес ее на квартердек.

Быстро светало. День, полный надежд. С устойчивым бризом с норд-веста «Шэннон» входил в залив для утреннего наблюдения за «Чезапиком», возможно, последнего, как сказал Филип. Ритуал мытья палубы уже закончен, и судно являло собой прекрасный вид отлично выскобленной палубы, аккуратно свернутых тросов, горизонтально выровненных реев, мерцающих свежим снегом мачт и парусов. Впереди по крайней мере еще час, прежде чем старшина ютовых призовет уборщиков. Разумеется, «Шэннон» не является «плюнь-и-полируй» кораблем. Потертый, конечно, и потрепанный, особенно паруса, но чистый и пригодный к службе. Джек не видел меди нигде, за исключением великолепного колокола впереди, сверкающей шестифунтовки на квартердеке и прицелов на остальных пушках: на оживленной палубе матросы занимались чем-то связанным скорее с войной, чем с наведением лоска.

Одни обкалывали ржавые ядра, другие делали шкимушки, маты и бензели. Передняя помпа хрипела, выбрасывая за борт тонкую струйку. Клетки с курами уже подняли. Гордый петух закукарекал, хлопая крыльям в первых лучах солнца, а курица кудахтала: «Снесла яйцо, яйцо, яйцо!».

Филип беседовал с американским капитаном, из числа пленных, а неподалеку довольно большая группа людей толклась вокруг карронад, некоторые под руководством двух седых канониров с косицами до талии медленно их накатывали и откатывали. «Шэннонцы» знали, что капитан терпеть не может грубых выражений и упоминания имени Божьего всуе, и поскольку Броук стоял в пределах слышимости, то инструктаж носил несколько противоестественный характер, будучи необыкновенно терпеливым и мягким.

— Доброе утро, мистер Уатт, — сказал Джек первому лейтенанту. — Вы не видели доктора Мэтьюрина?

— Доброе утро, сэр, — ответил тот, поворачиваясь здоровым ухом. — Полностью разделяю вашу мысль.

— Рад этому, — сказал Джек и более громким голосом, — вы не видели доктора Мэтьюрина этим утром?

— Нет, сэр. Но какао ждет его в кают-компании.

— Уверен, это его порадует. А что за люди около карронад? На «шэннонцев» не похожи.

— Это ирландские чернорабочие, сэр. Мы сняли их с галифакского капера, который снял их с американского капера, а тот — с уотерфордского брига. Бедняги едва осознавали, где очутились, но когда узнали, что они на «Шэнноне» и получили немного грога, то выглядели довольными и что-то кричали на своей тарабарщине. Капитан позволил им вступить в команду, хотя очень трудно обучать их обязанностям, поскольку только трое немного говорят по-английски. Но надеюсь, парни будут полезны, если дело дойдет до абордажа: между собой они бились жестоко — видите тех троих с проломленными головами — явно понимают с какой стороны браться за топоры и пики. Доктор Мэтьюрин, сэр, доброе утро. Надеюсь, ваше какао было еще горячим?

— Да, сэр, благодарю вас, — ответил Стивен, с грустью глядя на чашку Джека: оба не могли примириться с наступившим утром, до тех пор, пока не выпивали пинту настоящего, горячего свежеподжареного и свежесмолотого кофе.

Петух закукарекал снова, и несколько ирландцев прокричали:

— Mac na h'Oighe slan.

— Что они говорят? — спросил Джек, поворачиваясь к Стивену.

— Славят сына Пресвятой Девы, — ответил Стивен. — Мы так говорим в Ирландии, когда слышим первый крик петуха, чтобы, если доведется внезапно умереть до конца дня, удостоится благодати.

— Они должны держать это при себе, пока не оснастим церковь, — сказал Уатт. — В будние дни у нас не может быть ни христианских обрядов, ни христианских предосторожностей.

— Как миссис Вильерс? — спросил Джек.

— Немного лучше, благодарю тебя, — сказал Стивен. — Могу я взглянуть на твою чашку? На ней любопытный узор.

— Пойло для свиней, — пробормотал Джек, когда с приходом капитана первый лейтенант отодвинулся к подветренному борту.

— Послушай, Джек, — сказал Стивен тем же тихим голосом, — Диана говорит, что капитаны могут осуществлять церемонию брака. Это так?

Джек только кивнул — Броук, вежливо интересующийся состоянием миссис Вильерс, стоял рядом. Стивен ответил, что самые неприятные симптомы уже прошли, и тонизирующий напиток, как, например, кофе тройной или даже четверной крепости, маленькая миска каши из маранты [59] и ломоть хлеба, поднимут ее к полудню.

— А, кроме того, сэр, — добавил он, — вы бесконечно обяжете, поженив нас, если у вас будет свободное время.

59

Многолетнее растение (так называемый вест-индский аррорут), корневища которого перерабатывают в муку, используемую в диетическом питании.

Капитан Броук на мгновение оторопел: была ли это странная, несвоевременная шутка? Судя по поведению доктора и его бледному, решительному лицу — нет. Должен ли он поздравить его по этому поводу? Видя молчание Джека и холодное, совсем не праздничное поведение Мэтьюрина, понял, что, скорее всего, это несвоевременно и припомнил день собственной свадьбы и отчаянное чувство, что пойман вблизи подветренного берега, на который его несет ветер, не дающий держаться мористее, якоря тащат, течение встречное и сильное.