Военное дело

– Мне бы очень хотелось побеседовать с начальником склада - майором Кононенко, получить заключение судебников по факту смерти Зубова.

Гамов на последней фразе открыл ящик своего стола, вынул оттуда прозрачную пластмассовую папку и протянул ее мне. В ней была копия судебно-медицинского заключения ГУВД. Я опущу подробности описания смертельного ранения, ибо не склонен к душещипательным подробностям. В конце нашел заключение, набранное более "жирным" шрифтом уже на компьютере: "... Таким образом, учитывая данные трассологической и баллистической экспертизы, сопоставив их с данными секционного материала, можно сделать следующее заключение: выстрел в голову потерпевшего был произведен с расстояния двух-двух с половиной метров из пистолета системы "Кольт" М 1911, сорок пятого калибра, представленного на экспертизу. Выстрел совершен под углом в девяносто градусов, что свидетельствует о невозможности производства выстрела из данного оружия самим потерпевшим. Еще ниже стояли три подписи экспертов и дата. Я посмотрел на Гамова.

– Вы позволите, - я положил заключение в папку, врученную мне Суровым.

– Виноват, - Гамов заерзал: - Я считал, что как директор объекта имел право ознакомиться...

– Хозяином пистолета Зубов, конечно, не был?
– обратился я уже к Сурову. Тот согласно кивнул.

– А по столь экзотическому оружию есть хоть какая-то зацепка?

Суров отрицательно покачал головой. В принципе, я помнил по заключению милиции, что ствол нигде на территории бывшего СССР зарегистрирован не был.

– Разрешите идти?
– обратился я к Гамову. Он поморщился и, вновь, я увидел в его взгляде какую-то растерянность, тогда уже добавил: - Владлен Николаевич, я буду держать Вас в курсе расследования.

Суров повел меня по коридору к выходу. Мы спустились в подвальное помещение.

– Я задержал Кононенко до вашего разрешения, - проинформировал он меня: - Так что пока он здесь.

Суров толкнул тяжелую металлическую дверь, аккуратно оббитую деревянным брусом. Мы очутились в довольно просторной комнате. Ее скромную обстановку составляли кожаный диван, стол с несколькими телефонными аппаратами и стул и извитой резной спинкой. На диване сидели два капитана, как в известном рассказе, и играли в шахматы. При нашем появлении они разом вскочили, вытянули руки по швам. "Переигрывают, - подумал я.

– "Задержанный"ведет себя спокойно, - доложил нам светловолосый. И только тут я обратил внимание на толстенную металлическую дверь зеленого цвета с кодовым цифровым замком на противоположной стене.

– Откройте, - сухо приказал им Суров: - Код - 912.

Все тот же светловолосый капитан с неприметным лицом, которое так ценится в службе наружного наблюдения, недолго поколдовал над замком. Тот щелкнул своим механизмом и дверь открылась.

– Оставьте нас, - обратился Суров к охране. Те козырнули и быстренько поднялись по лестнице наверх.

– Выходите, майор Кононенко, - уже в дверной проем крикнул Суров. Из комнаты показался грузный мужчина в форме майора. Он с опаской посмотрел на меня, за тем перевел взгляд на Сурова и, видимо, несколько успокоился.

– Садись, - приказал ему Суров, подвигая к нему ногой стул.

– Василий Митрофанович, без обид, - обратился я к Сурову: - Мне бы хотелось переговорить с майором с глаза на глаз.

– Понимаю, - тот отработанным движением извлек пачку сигарет и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. По лестнице вверх зацокали его каблуки.

– С глаза на глаз, наверное, не получится, - вдруг усмехнулся Кононенко и движением головы указал мне на вмонтированную в угол потолка камеру видеонаблюдения. " Круто, - удивился я.

– А там?
– я показал на металлическую дверь бункера.

– Там может и не работать, - согласился он. Мы вошли внутрь. Уселись друг напротив друга.

– Я прочитал ваши показания, - начал я.

– А другого варианта ответа не существует, - Кононенко посмотрел мне в глаза с легким прищуром.

– Тогда у меня к вам другой вопрос. Случались ли вообще еще какие-нибудь хищения на складах объекта за время вашей работы здесь?

Кононенко наморщил лоб, всем своим видом изображая мыслительный процесс.

– Серьезного ничего не было, да и быть не могло. Вы же сами понимаете - объект - строгой секретности и особого режима. По мелочи, так было. Года четыре назад прапорщик Дубинин пытался вынести пустые ящики из-под снарядов для дачного огорода. Его, понятное дело, тут же изловили и списали подчистую, чтобы сор из избы не выносить. Рапорт наверх, конечно, не пошел. Чего человеку жизнь портить? А это имеет значение?

– Может да, а может - нет, - коротко обронил я: - Ну, а чисто теоретически - можно вынести секретную продукцию со склада незаметно?

– Теоретически все можно, тем более что, как я понимаю, факт налицо, - при этом он горько усмехнулся: - Нужен вам стрелочник. Что ж, готов понести, как говорится.

Я поймал себя на мысли, что на мой вопрос он отвечать не будет. Откинувшись на спинку стула, я покачался на его задних ножках: " Нужно пробовать по-другому".

– Скажите, Кононенко, во время проверок подполковник Зубов часто приходил на склад с портфелем?

– Точно не скажу, но раза два или три точно было. Текущая проверка проводится вообще-то еженедельно. Правда чего греха таить, после этой катавасии, иногда и до формализма дело доходило.

– Катавасия - это что?- перебил его вопросом я. Майор стушевался.

– Это развал страны, - грустно констатировал он. Я кивнул в знак согласия.

– Хорошо, а как он самостоятельно вскрывал ящики. Насколько мне стало известно, он отсылал вас со склада, актировал все сам.

– Ну, не совсем так. Я открывал замки, пломбу значит..и уходил-то тоже раза два. За водкой, будь она не ладна.

– Ну, спасибо за откровенность, - я поднялся со стула.

– И все?
– не выдержал он. Я остановился и подтвердил.

– Пока, собственно говоря, да, если вам мне больше нечего сказать. Кроме всего, свои слова надо подтвердить в письменном виде - это важно.

Кононенко сделал удивленные глаза, но промолчал. Я вышел на лестницу. Там уже стояли Суров и два капитана.

– Ну как?
– поинтересовался он.

– Ничего нового. Мне бы, Василий Митрофанович, еще ознакомиться с личными делами некоторых товарищей.

Суров понимающе кивнул.

– Организуем, сейчас пройдем к начальнику кадров и все возьмем.

Начальником отдела кадров оказался совершенно седой подполковник по фамилии Троянов. Он работал на этой должности с самого основания секретного завода, придя сюда старшим лейтенантом. Поэтому он практически знал всех офицеров и сотрудников в лицо не только по личным картам, но и по послужным спискам и, даже, поговаривали по всевозможным сплетням и был за это всегда востребован и обласкан любым начальством. Об этих качествах я узнал от Сурова перед самым нашим визитом. После взаимного представления, мы обменялись дежурным рукопожатием. Троянов пригласил нас в смежную комнату, заставленную до потолка высокими металлическими стеллажами с документами, и усадил за единственный стол, на котором располагался вполне приличный компьютер.