"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22

– В чем дело?
– Директор вылез из кабины. К нему тут же подошел молоденький лейтенант в замасленном, порванном обмундировании.

– Вас под трибунал, надо!
– заорал он.
– Что это за гранаты? Как они будут работать? Запалы где? Где запалы, крыса тыловая, к стенке тебя!

– Тихо, - директор в отчаянии посмотрел на Колю.
– Алла Петровна, что же, я и отлучиться уже не могу? Где у вас голова, Алла Петровна? Запалы в третьей кладовой!

– А ключи - у вас… - спокойно парировала пожилая.
– Вы так торопились в свой главк, Тит Иваныч, что про все на свете забыли!

– Сломали бы замок, - директор схватился за голову.

– За это - трибунал, сами знаете, - мстительно сжала губы Алла Петровна.

– А если бы я совсем не вернулся?
– завопил директор.

– Тогда по вашей вине на фронте погибли бы люди, - тихо сказал Коля.
– Так куда вы ехали?

– Работайте, - директор передал Алле Петровне ключи, и женщины ушли.
– Я хотел… уехать из Москвы… - Директор бессильно присел на подножку ЗИСа.
– Нервы не выдержали, товарищ полковник. Вы бы послушали, что немцы по радио передают.

– Продукты из чемодана раздайте своим работницам. Если встретимся еще раз, я лично сам пущу вам пулю в лоб, понятно?

– Все понял!
– повеселел директор.
– Прощаете, значит?

– Не прощаю, а даю возможность загладить совершенное вами преступление. Здесь вы делаете дело. А в яме вы уже ничего делать не сможете. Работайте.

Коля повернулся к шоферу:

– Почему не на фронте?

– Вот бронь, - шофер протянул Коле удостоверение.

Коля прочитал:

– А совесть у тебя есть?

– Сам страдаю, - уныло сообщил шофер.
– Только решу - пора идти, жена в слезы, я назад.

– Значит, проводить тебя требуется?
– спросил Коля.

– Нет!
– Шофер отскочил.
– Я сам! Можете не проверять! Афанасий Крючков - уже на передовой! Как часы.

– Учти сам и на ушко своему Титу скажи, - Коля поправил кобуру с пистолетом.
– Москва закрыта. Нарушите свое обещание - мы вас из-под земли достанем! От нас уйдете - вас все равно расстреляют, советую помнить.

Коля ушел. За воротами его догнал ЗИС. Афанасий высунулся в окошко:

– Можно я вас подброшу, товарищ полковник?

– Подбрось. Я, понимаешь, устал ужасно.

Коля сел в кабину:

– Бронь твою я забыл тебе отдать. Держи.

Афанасий взял удостоверение, порвал на мелкие клочки и выбросил на мостовую…

Шли по Садовому кольцу. Фонари не горели. Темные громады домов сливались с мокрым асфальтом. Миша догнал Колю и пошел рядом.

– Как настроение?
– подошел к ним Олег.
– Честно сказать, я за одну сегодняшнюю ночь совсем разуверился в людях.

– Что так?
– насторожился Коля.

– Николай Федорович, - вздохнул Олег.
– Да вы оглянитесь: куда ни взгляни - одна накипь. Трусы, гады, смотреть противно. Если бы мне до войны кто-нибудь про сегодняшнюю ночь сказал, я бы его в НКВД сдал как контрреволюционера! А сейчас и сам вижу: много мы не замечали. И карали мало. Больше надо было к стенке ставить.

– Эх, Олег, Олег, - грустно покачал головой Коля.
– Не ко времени разговор, а то я бы сказал тебе.

– Я бы тоже, - поддержал его Миша.

– Ну, скажи, скажи!
– подзадорил друга Олег.
– Ты у нас вообще адвокат по призванию. Что, неправ я?

– Ты просто узколобый. Не обижайся, - грустно сказал Воронцов.
– Разве дело в том, что мы мало наказывали или применяли высшую меру? Да в любую трудную минуту вся сволочь всплывает на поверхность, это исторический закон! Что же ты, увидел десяток шкурников, а шесть миллионов москвичей не увидел? А эти шесть миллионов - они ведь настоящие! Они, между прочим, сейчас у станков стоят, в окопах мерзнут, и они, именно они защищают Москву! Вот она, Москва-то! Цела! И мы по ней идем!

– Ладно тебе, оратор, - смутился Рудаков.
– Я одно хотел сказать: не ожидал я, что у нас столько еще дряни.

– Ребята.
– Коля остановился, притянул Мишу и Олега к себе.
– Вы оба правы, только Воронцов смотрит глубже, это уж точно. А не ожидал ты, что будет столько дряни, потому, что привык акафисты читать, а не правде-матке в глаза смотреть. Ничего. Партия в этом деле порядок наведет.
– Коля посуровел и закончил: - Главное, не об успехах на каждом углу кричать. Главное - грязь железной метлой выметать, с любыми недостатками и просчетами бороться, невзирая на лица! Это придет, ребята, вы не сомневайтесь. Это будет!

Коля ушел в голову колонны. У Самотеки Садовое кольцо перегородили "ежи". В проходе дежурили двое красноармейцев.

– Привет пехоте, - поздоровался Олег.
– Что слыхать?

– Постреливают, - отозвался красноармеец, всмотрелся в петлицы Олега и добавил: - Товарищ капитан.

– Закуривайте.
– Польщенный Олег протянул красноармейцам портсигар. Он не привык еще к своему новому, досрочно присвоенному званию и весь расцветал, когда посторонние обращались к нему "товарищ капитан".

Красноармейцы прикурили. Тот, что был помоложе, спросил:

– Ловите, значит? И много их?

Олег оглянулся на Воронцова и сказал с заминкой:

– Есть, к сожалению. Да ведь это и понятно. В тяжелый час вся муть поверху плавает.

– Это точно, - подтвердил боец.
– Дерьмо - оно завсегда плавает, товарищ капитан. Кстати сказать, окно видите? Во-он в том доме, на углу бульвара. Второе от края, пятый этаж?

– Вижу. А что?

– Человек оттуда прыгнул. Минут пятнадцать назад.

– Какой человек?
– растерялся Олег.
– Вы ходили? Смотрели?

– У нас - пост. На поглядки времени нет.

Подошел Миша.

– За мной!
– Олег побежал.

На тротуаре лежал мужчина лег тридцати в светлом габардиновом плаще. Он был мертв.

– Пойдем в квартиру.

Лифт не работал, поднимались пешком. Воронцов все время оглядывался и наконец сказал Олегу:

– Посмотри.

Только теперь Олег обратил внимание, что двери большинства квартир были полуоткрыты или открыты совсем. На ступенях лестницы то и дело попадались домашние вещи, словно кто-то второпях спускался с верхнего этажа и забыл запереть чемодан.