"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22

"О ссоре ни слова. Ну это, допустим, понятно, - отметил про себя Миронов.
– А о том, что дружит с ним, почему промолчала?"

– Спасибо, - Миронов и заместитель вышли в коридор.

– А где вы держите платину?
– поинтересовался Миронов.

– У нас чистой платины нет. Полуфабрикат. Точнее, технический порошок. Чтобы его превратить в слиток или в лист, нужен целый завод.

– Тем не менее замки в хранилище надежные?
– улыбнулся Миронов.

– Не магнитные, конечно, но вполне надежные. Кстати, познакомьтесь, пожалуйста.

К ним подошел красивый парень с щегольскими, аккуратно подстриженными усиками. На нем был модный костюм и тщательно выглаженный белый халат нараспашку.

– Эсадзе, - представился он.
– Вы из министерства?

– Я знакомлюсь с системой охраны и выдачи драгметаллов. Сейчас у вас хранится очень крупная партия золота.

– Заказ СЭВ, - сказал Эсадзе.
– Коллектив гордится оказанным доверием. Я уверен, что мы это доверие оправдаем.

"Заученно говорит, - подумал Миронов.
– Фразы круглые, готовые, из газеты. Привык давать интервью, заметно оброс жирком".

– Конечно, - кивнул Миронов.
– У вас в платиновой кладовой все в порядке?

– Все, - удивленно протянул Эсадзе.
– А что?

– Ваше мнение об Ананьевой и Володине? Они, кажется, комсомольцы?

– Ананьева - грамотная, интеллектуальная девушка.
– Эсадзе заметно покраснел.
– Активная комсомолка. Будем ее выдвигать.
– Он посмотрел на заместителя и продолжал уже жестче, с едва ощутимой неприязнью: - А Володин… Вы его джинсы видели?

– Нет.

– Экстра-класс, - насмешливо улыбнулся Эсадзе.
– Сто рублей пара. Продают дамы в туалете, это, знаете, в подвале, Столешников, пять.

– Так… Но, вероятно, он сам не мог там купить?

– Вот и я говорю: какие связи надо иметь… - притворно вздохнул Эсадзе.

"Неприязнь к Володину так и прет, - отметил Миронов.
– Почему? Влюблен в Зину? Или искренне презирает тех, кто якшается со спекулянтами? Подумаем… А все же факт сам по себе имеет определенное значение. Володин связан с ценностями. Если учитывать случай с джинсами, кристальной честностью не блещет. Это уже попахивает. А вот насчет нападения на Володина в момент перевозки золота - все оказалось чистым вымыслом. Никто не напал. Значит, будут действовать иначе. Как?"

…Миронов выехал из ворот завода и сразу же увидел Пашутина. Тот стоял на краю тротуара и умоляюще махал рукой.

– Что вам?
– Миронов притормозил.

– Поговорить надо.
– Пашутин опасливо оглянулся.
– Быстрей решай, начальник, не могу я здесь маячить.

– Садись.
– Через мгновение "Волга" влилась в поток автомобилей.
– Что случилось?

– Я за вами по всему заводу ходил. Вы из нашего министерства, так я понял? По охране ценностей?

– Допустим, - помедлив, ответил Миронов.
– Неплохо вы за мной ходили. Я не заметил.

– Опыт, - вздохнул Пашутин.
– Война, то-сё, пятое-десятое… Не о том речь, товарищ начальник. Пашутин моя фамилия. Работаю в третьем цехе, на разных, как говорится, работах. Образования особого нет.
– Он виновато улыбнулся.
– А почему к вам? Боязно в милицию. Судимый я. Думаю, пойду, а они знаете какие? Судимому веры нет. Я, товарищ начальник, вам все изложу, а уж вы, если надобность будет, сами решите.

– Слушаю вас, - Миронов свернул на тихую улочку, поехал медленнее.

– Значит, так, - Пашутин вздохнул, словно собирался с силами.
– Месяца два назад, я точно не вспомню, уж извините, шофер Бородаев сдружился с экспедитором Володиным. Ну, выпивали, само собой, шмотки он Володину кое-какие доставал, а попутно Володин и выболтал, что, мол, золотишко на завод другой раз по пять-шесть кило привозит, ну и вроде бы в шутку заявляет: в особой, мол, кладовой Зинка Ананьева командует, а я с ней - "шуры-муры", и поэтому чего я захочу, то она и сделает. В общем, дал понять: есть шанс.

– И что же Бородаев?

– О-о-о, - протянул Пашутин с уважением.
– Этот - битый-перебитый. Сидел сколько раз - не сосчитать. Да, видать, умело скрыл, раз его на завод взяли. А может, и фамилию переменил, не знаю. Я вот ни от кого ничего не скрывал. Где надо, обо мне всё знают. В общем, взял Бородаев Володина за зебры. Как? Не знаю, а взял. Договорились они к этому золоту подобраться через Зинку. Ну и меня соблазнили.

– Чем?

– Шутите?
– обиделся Пашутин.
– Доллары или там фунты - в помойку летят. Одно золото в цене повышается.

– А сбыть кому?

– Он знает кому, намекал.

– Ладно, - Миронов притормозил, в упор посмотрел на Пашутина.
– Почему вы решили об этом рассказать?

– Так перспективы нету, - вздохнул Пашутин.
– Золото они могут и не взять. Зинка - орех крепкий. На фиг мне тогда их контора. А и возьмут - так в первую очередь мою голову милиции подставят, отдадут на расправу, а сами смоются. Я Бородаева понял.

– Запишите мой телефон, - сказал Миронов.
– Если что, звоните. Понадобитесь - я вас найду. Всего доброго, Спасибо.

– Не на чем. Мой гражданский долг.

Николай Федорович прошелся по кабинету, сел к столу. С утра болела спина. Нина утверждала, что это самый настоящий радикулит. Николай Федорович незаметно потер поясницу, сказал, обращаясь к Миронову:

– Факт примечательный. Как ты считаешь, Пашутин на самом деле принимает тебя за работника министерства?

– Думаю, да. Во всяком случае, мне так показалось.

– Что он рассказал о "Санько"?

– Ничего.
– Миронов удивленно посмотрел на Николая Федоровича.
– В самом деле, а почему не рассказал? Странно…

– Судя по сообщению Лабковского, - вступил в разговор Геннадий, - Пашутин знает о "Санько". Если он искренне хочет помочь нам, непонятно, почему промолчал.

– Забыл?
– Смирнов посмотрел на Николая Федоровича.
– Товарищ генерал, я считаю, факт очень серьезный.

– Пытаются нам подставить своего человека, сбить со следа?
– улыбнулся Николай Федорович.
– Я и сам так подумал. Но здесь с кондачка решать нельзя. Допустим, Пашутин хочет искренне помочь. Оттолкнуть его в этом случае - значит совершить непростительную ошибку. Возможно, тот человек из их среды, о котором мы все, так сказать, мечтаем, сам плывет нам в руки.

– Именно сам плывет, - повторил Смирнов.
– Это и вызывает сомнение.

– Я поработаю с ним, - сказал Миронов.

– Добро, - Николай Федорович встал, сморщился от боли в пояснице.
– Сидите. Я буду ходить.
– Он усмехнулся: - Старость - не радость. Нужно решить еще вот какой вопрос. Есть мнение, - он улыбнулся.
– Фраза-то какая дурацкая. Безликая. Придумана, чтобы поменьше ответственности на горб нагружать. Так вот. Некоторые товарищи из министерства так считают: удвоить, утроить охрану завода, сдать вовремя заказ, а там можно и с преступниками повозиться. Как вы считаете, Миронов?