ВоенТур 3

— Какие результаты?

— Младший сержант Тарханов выполнил упражнение. Из пяти танков три подбиты, оставшиеся два орудие уничтожили!

— Разрешите доложить, товарищ полковник, — вмешался командир руководящий подготовкой, — младший сержант неправильно сказал. Его результаты — из пяти выстрелов пять попаданий!

Мы все вместе осмотрели макеты: в каждом из них было попадание.

— Так почему же вы уменьшаете количество пораженных целей младший сержант?

— Товарищ полковник, — твердо и уверенно докладывал Тарханов, — два макета поражены в самой верхней части, а, как известно, там броня имеет наклон и вызывает рикошетирование снарядов.

— Откуда это вам известно сержант?

— Об этом нам рассказали танкисты из трофейного батальона, которые были с вами под Минском.

— Как думаете что надо предпринять чтобы не допустить в реальном бою уничтожение орудия и его расчета?

— Пехотное прикрытие с «цеплялками» товарищ полковник! Хотябы отделение на орудие.

Я с уважением взглянул на краснощекого девятнадцатилетнего парня, — ведь, пожалуй, следует внести в учебный план поправку. Правда, поправка несколько усложнит обучение, но зато будет осуществляться более тщательная и осмысленная подготовка личного состава для действийв боевой обстановке.

— Капитан, — обратился я к рядом стоящему командиру, — перед каждым орудием вырыть траншею и посадить туда пехотное отделение!

— Разрешите доложить?

— Давай.

— Когда расчет уверенно начинает выполнять этот норматив, его переводят на другое учебное место, где орудие реально атакуют трофейные танки. На третьем учебном месте реальные атаки происходят на батарею ПТО, которая действует из засады. Там и есть пехотное прикрытие. Таким образом в неравный бой вступают подразделения наиболее полно подготовленные в тактическом, и самое главное психологическом плане.

После противотанкистов мы посмотрели как группа разведчиков и связистов укладывают полевой трофейный телефонный кабель через небольшую речушку, пока еще в нашем тылу. Крейзер впервые наблюдал за тем как я готовлю театр для боевых действий.

— Яков Григорьевич, ты спрашивал как данные об обстановке в тылу противника поступают в мой ситуационный центр?

— В таким образом, — я кивнул на солдат укладывающих кабель. — Через водные преграды кидают трофейный, он намного более водонепроницаемый чем наш. Ну а там где посуше используют наш.

— Ловко ты придумал, и ведь не запеленгуют!!! Да-а-а… — он восхищенно глянул на меня. — Но немцы не дураки, быстро сложат два и два, поймут, что радиограмм нет и начнут искать… И найдут. Что тогда?

— Ну… что бы этого не допустить, придумали мы одну хитрость…

— Расскажешь?

— Легко… От тебя у меня секретов нет.

— Интересно, чувствую что опять будет интересный и неожиданный ход.

— Это уже тебе судить. А идея такая… В самый неудобный для нас момент, когда мы или не успеваем перегруппироваться или еще по какой причине, выходит в эфир некая радиостанция и открытым текстом начинает передавать реально вскрытые данные о силах и средствах противника. Вот ты бы что сделал на месте немецкого генерала?

— Во первых, скорее всего отменил бы операцию, так как мой замысел и группировка раскрыты. А во-вторых отправил бы роту… пожалуй даже пару рот на захват разведгруппы, и обязательно живыми, сам понимаешь для чего…

— Правильно. А теперь представь, что место с которого велась радиопередача окружено минным полем и заранее пристреляно несколькими дивизионами дальнобойной артиллерии?

— Представил… полный амбец ротам выделенным для захвата. Я так и думал, что ты что такое учудишь. Только подумай, один выход в эфир и все планы коту под хвост! — После этих слов он не надолго задумался, а потом спросил:

— Погоди, погоди… А что с разведчиками? Их же, рано или поздно захватят!

— А не будет никаких разведчиков! — произнес я с нескрываемой насмешкой.

— Как не будет? А кто же тогда…

— Рация используется удаленно. В километре или даже дальше сидит человек с телефоном или ключом и передает данные. А под рацией стоит мощный фугас, который взрывается в нужный момент. Дублирование подрыва трехкратное…

— Ну ты могёшь Александр Андреич!

— Да, я такой! — решил поддержать его шутку. — А не продолжить ли нам Яков Григорьевич диспут на тему «История создания мотострелковых соединений РККА»?

— Можно, на чем мы в прошлый раз остановились?

— На том, что немцы по итогам французской компании, несмотря на свою блестящую победу, отказались от той своей прежней структуры танковой дивизии. Поскольку со снабжением у них наверняка имелись большие проблемы, даже на столь ограниченном театре, с меньшим количеством танковых групп и отличными европейскими дорогами и приемлемым климатом.

— Да, именно на этом мы и прервались. Кроме моторизованных дивизий, Павлов одновременно выдвинул идею формирования отдельных танковых бригад поддержки пехоты. Если бы сейчас, в самом начале войны, те наши стрелковые корпуса, что находились на стратегических направлениях, имели в качестве поддержки собственные танковые бригады — немцам было бы намного сложнее прорывать нашу оборону!

«А ведь задумка была очень правильной! Что получилось на самом деле? Формально, поддержку пехоте должны были оказывать те самые механизированные корпуса. И они её ОКАЗЫВАЛИ! По сути именно на этой поддержке мехкорпусов, какое-то время и держалась вся наша оборона. Но, тут произошло страшное — директива №3 НКО и ГШ ультимативно потребовала ВЫВЕСТИ все мехкорпуса из оборонительных боев и бросить их в удары по флангам прорвавшихся немецких танковых групп! Без знания обстановки, эти удары по большей части пришлись в никуда, в пустые операционные районы. К тому же организация самих контрударов была из рук вон плохой.Необходимая в таких операциях артиллерийская и воздушная поддержка отсутствовали. Получается Генеральный Штаб своими руками сжег все механизированные резервы армий, оборона которых, лишившись танковых частей, просто посыпалась. По-другому и быть не могло, если на каждую нашу приграничную стрелковую дивизию пришелся удар целого полевого корпуса немцев и наши танковые части, к тому времени уже раздерганные на отдельные дивизии были, по сути, гвоздями, на которых ещё как-то держалась наша оборона и пехота имела возможность планомерно и организованно отступать. ГШ своими действиями просто вырвал те „гвозди“, обрушив всё и ввергнув войска в хаос и катастрофу. Именно поэтому, формирование отдельных танковых бригад поддержки пехоты, которые никакой ГШ не смог бы сжечь в своих авантюрах, было очень даже правильным решением!»

Глава 9

Незаметно накатывался вечер. Мы с полковником Крейзером молча стояли на опушке леса и думали каждый о своем. Вдалеке полыхали пожары. Скоро уже совсем стемнеет, а до этого надо успеть отправить раненых. На дороге идущей на восток не было ни души.Только изредка мимо наспроезжали телеги с убитыми — их вывозили в тыл, что бы достойно, а не на скорую руку предать земле, поставить простенький фанерный обелиск, а в карман обязательно положить ложку с четко выцарапанной фамилией, именем и отчеством. Пропавших без вести должно быть как можно меньше!

Хрупкую тишину нарушил звук сразу нескольких танковых моторов, он быстро нарастал. Это в нашу сторону ехали семь танков, и первый из них, Т-34, уже был на подходе. За ним тянулись остальные — КВ и «двадцать восьмые».

— Ну вот, Яков Григорьевич, к нам и пополнение прибыло! — сказал я.

— Тут со всех сторон подкрепление двигается. И летчики, кстати, тоже. — он кивнул головой на заходящих на посадку сразу четырех У-2. Но это все равно крохи! Тут по хорошему, дивизии нужны… И авиаполки!