ВоенТур 3

— Нет Костя спасибо. Сейчас точно не до чая. — Я поднялся на ноги из-за стола.

От этого довольно резкого движения меня неожиданно повело в сторону, и пришлось опереться ладонью на бревенчатую стену, хорошо что скамейка под ней и стояла. Адьютант сделал шаг что бы помочь, но махнув рукой произнес:

— Все хорошо, просто не проснулся до конца, да и встал резко. Уже прошло.

Прилег отдохнуть в одежде, только снял ремень с портупеей и кобурой, разулся, да из фляги сполоснул ступни на пороге хаты. Как чувствовал, ага… Чтобы если случись что времени не терять. Сейчас только сапоги и портупею надеть. Я принял из рук адъютанта портупею с кобурой, привычно оправил гимнастерку, загнав складки за спину, застегнул верхнюю пуговицу

— Фуражку подай.

— Ага, спасибо.

Зеркала не было. Поэтому полагался на своего адьютанта. Он осмотрел меня и одобрительно кивнул. Ну вот, теперь можно и в люди…

— Ну что, пошли с разведкой говорить.

Выяснить подробности можно было, только поговорив с командиром разведбата и, крайне желательно, с уцелевшими бойцами, чем я и собирался заняться.

— А радиограмма? — опешил старлей.

— По дороге прочитаю, мне сейчас свежие разведданные намного важнее. Хотя ты прав, давай прямо сейчас и гляну… Только фанарик дай, а то темновато тут.

Пока адъютант вытаскивал из полевой сумки бланк уже расшифрованной радиограммы и возился с фонариком, я пытался прикинуть, сверяя информацию с тем, что знал сам, сколько осталось времени у меня до начала марлезонского балета.

Содержание радиограммы оказалось вполне предсказуемым и меня нисколько не удивило, от слова совсем. Мне предписывалось обеспечить невозможность захвата противником моста и плацдарма у деревни Чернявка. Ага, вот оно что… Вот спасибо, а то он сам не догадывался! Именно поэтому прекрасно осознавая всю опасность сложившейся ситуации, я вчера и отправил еще одну разведгруппу на ту сторону Березины. С заданием удостовериться, что ночью фашисты не начнут скрытную переброску сил через реку.В случае же обнаружения вражеской активности разведчикам надлежало немедленно радировать в штаб бригады.

Если отбросить «воду», то текст шифровки сводился к тому, что вы там держитесь, а то… Впрочем, вверенные мне части сейчас были готовы оказать противнику отпор, если, конечно, события в целом пойдут так как задумывалось мной и было одобрено Филатовым.

А вот если противник поступит как-то иначе… сделав неожиданный финт ушами, хотя вряд ли…

Да и как, каким образом? Ни лес, ни болота, ни мост с дамбой никуда не делись — и не денутся, так что будем надеяться, все произойдет по нашему плану.

На поляне перед блиндажом стояли понурые разведчики, курили самокрутки. Пока вокру было относительно тихо и еще темно. Только от входа в ситуационный центр, когда кто-то входил или выходил падал синий свет маскировочного освещения. Один из разведчиков сидел на бревне и смотрел в сторону. На тропе, у входа в блиндак, о чем-то тихо переговаривались начальник штаба Климовский и командир разведбата. За их спинами угадывалась фиура деда Павла.

Я прекрастно помнил всех парней из этой группы, опытных, уже успевших не раз, и не два понюхать пороха в июньских и июльских боях… Но на этот раз им не повезло. Они никак не ожидали встретиться еще на нашем берегу, у охраняемого моста с матерыми волками, подготовленными ничуть не хуже их. И только благодаря этому, его захват был предотвращен, хоть и ценой их жизней. Но у войны своя бухалтерия…

Завидев меня и адъютанта, майор, командир разведывательного батальона бригады, торопливо выбросил недокуренную папиросу и козырнул, бросив ладонь к фуражке под капюшоном плащ-палатки. В десятке метрах негромко тарахтела работающим мотором запыленная по самую крышу полуторка, на которой он прибыл.

Главный разведчик бригады был невысок, но крепок в кости, как в народе говорят. Улыбался он всегда доброжелательно, располагающе. В его присутствии бойцы его батальона были раскованы, не зажаты. Особенностью разведчика была способность мгновенно ориентироваться в самых сложных ситуациях. Будь на его месте любой другой, и батальону наверняка пришел бы конец.

Чернявый, с небольшими щегольскими усиками, подтянутый, несмотря на ранний час. Пистолет, маузер висел у него на уровне колен, но он умудрялся не наклоняясь изредка поглаживать его по стволу и рукоятке.

«Наверняка тюркские корни имеются», — автоматически отметил я, заодно припомнив, как его зовут. «Или тюрко-кочевнические, только не очень широко распространенные». Но какое это сейчас имело значение? Сейчас важно было другое.

— Товарищ полковник, командир разведбата, майор…

— Некогда, Таштемир, докладывай. Кратко и по существу. Что будет нужно — сам спрошу.

— Есть

Результат скоротечной стычки вкратце он озвучил быстро, не размазывая сопли тонким слоем — потеряв четверых, против трех наших немецкие диверсанты все-таки оторвались, уйдя за реку, на западный берег. С противником группа встретилась приблизительно в трехстах метрах от моста.

— Судя по тому что обмундирование и экипировка нашего НКВД — диверсанты. Насторожило то, что скрытно выдвигались лесным массивом в сторону реки, к мосту. С собой имели личное отличное стрелковое оружие, в основном автоматы ППД, пару снайперских СВТ и один пулемет системы МГ-34. Столкнулись практически лоб в лоб. Отзыв не знали. Сразу полезли в ближний ножевой бой — шуметь не хотели. Немцы, несмотря на понесенные потери, пытались преследовать группу почти до самого моста — вероятно, не хотели, чтобы о них узнали. Предполагаю, изучали систему охраны моста, для последующего захвата. Удалось захватить раненым одного пленного. Документов при нем, отлично сработаны под наши, но подвели скрепки. Кто такие, пока точно не известно. Мое мнение — сброшенная этой ночью с самолета группа парашютистов или разведка немецкой танковой дивизии. У меня все.

— Никакие это не парашютисты… — задумчиво пробормотал я, анализируя короткий, но емкий доклад майора.

Что ж, пока события, развиваются именно так, как мы и ожидали. Жаль времени нет, было бы полезно поговорить с разведчиками.

— Парни эти, скорее всего из восьмисотого учебного полка «Бранденбург». Слыхал про такой?

— Так точно, слышал. В сводке проходило, что они в июне, под Брестом вовсю орудовали, еще за сутки до немецкого нападения. Разрешите вопрос?

Я кивнул, оставив без внимания фразу майора про июньские события.

— Почему думаете, что это именно диверсанты из «Бранденбурга»? Могут ведь и на самом деле парашютистами оказаться.

— Почему? — от его вопроса, невольно и невесело хмыкнул.

— Давай будем считать, что предчувствие у меня.

— Я серьезно, товарищ полковник…

— Ну если серьезно, то смотри… Самолетами чаще всего забрасывают агентов и диверсантов абверкоманды и абверруппы, которые как правило состоят при армиях или группах армий. Здесь же уровень операции горазда выше, надо не просто взорвать мост, а захватить его целеньким, предотвратить его подрыв и удержать до подхода своих войск. Личный состав такого подразделения должен быть не «тихушником»-диверсантом, а классным штурмовиком и мастером скоротечного общевойскового боя, плюс к этому умело и упорно вести оборонительный бой… Как-то так… Вот сейчас с твоими бойцами поговорим, глядишь, и разберемся в этом вопросе и ситуации в целом. Ну как, получилось у меня объяснить?

— В целом да, товарищ полковник.

— Ты, я гляжу, не на своих двоих прибыл?

— Так точно, машина ждет, даже мотор не глушит.

— Бери своих парней и поехали!

Майор Таштемир Манкошев первым двинулся к ожилавшей его «полуторке». Судя по задумчиво нахмуренному лбу, вопросы у него не явно не закончились.

Я, не доходя до машин приказал своему адъютанту:

— Костя, дуй в штаб, передай мой приказ Климовскому или дежурному: я объявляю боевую тревогу всей бригаде. Понял?