Военврач
Шрифт:
– Суточный бег, испытай себя, две тысячи семь.
– Да, Саныч, есть такой... вот и его фотографии. Лицо у тебя здесь уж больно измождённое. Сколько ты протопал?
– Сто восемьдесят восемь километров.
– И как ощущения?
– А я борьбой занимался, мастер спорта в прошлом, да и Петька - хоккеист из сборной. Сейчас некогда спортом заниматься. А в былые времена по две тренировки в день делал. А потом пошло-поехало. Северная Африка, Прованс, где мы подмяли под себя негров и бизнес свой выстроили. Три года назад вернулся в Россию: Калининград, Красноярск, теперь Москва. Ты думаешь, я один такой? Все. Ты не представляешь, сколько сидит на нём. Раз попробуешь - и ты его раб навеки.
Сан Саныч,
– Вы, знаете, Александр, наш взгляд вычленяет из картины мира лишь то, что актуально для головного мозга в текущий момент: спортсмен замечает беговые кроссовки, милиционер - лимитчиков, нарколог - отработанные инсулиновые шприцы на улицах, наркоман - точки продаж. Даже в психиатрическом отделении больные со схожими диагнозами тянутся друг к другу.
– В отпуск поеду на Хайнянь, там говорят, лечат по-настоящему от всего. Может, потом уйду в монастырь. Но сейчас надо продержаться. Через три дня в Цюрихе... подписываем контракт, хочется прийти в норму.
– Капельницы можно заменить минеральной водой без газа и внутримышечными уколами церебролизина, мексидола, витаминов. Выпишу рецепт на антидепрессант и транквилизаторы. Они уменьшат похмельный синдром и нормализуют сон.
Александр с охранником, попрощавшись, ушли курить. Его супруга с двухлетней дочерью давно спали. На трюмо лежали две красные купюры. Симфонии Баха уступили место шуму аквариумного компрессора да тиканью настенных швейцарских часов.
– Это тебе за работу, - видя моё замешательство, передал деньги Александр.
Утреннее метро уже раскрыло свои двери. Гастарбайтеры спали, лёжа на скамейках, как и дежурившие у эскалатора, рекламщики расклеивали над входными дверьми бумажные объявления, милиционеры делали вид, что патрулируют. Новый день начал отсчёт.
– И как вам вчерашняя постановка, Вячеслав Иванович?
– спросила утром секретарь начальника госпиталя, предложившая накануне двадцать контрамарок в театр на Малой Ордынке.
– Слабоватой показалась... В первом отделении в сон клонило... В жизни более динамично и, порой, не так смешно, как на сцене. Так и не понял её названия "Какаиновая симфония Фрейда". Почему "какаин" через "а", и какая связь с основателем психоанализа?
Синдром Кандинского-Клерамбо или История одного диалога
Ещё на улице я заметил на восточном интеллигентном лице молодого человека в спортивном комбинезоне из "Декатлона" что-то нездорово-умное. Среди коллег это называется "психическим диатезом". Когда же он, заикаясь, представился "Сергей", я почувствовал запах мочи и понял, что рассказ будет интересным и захватывающим.
– Присаживайтесь, Сергей, - предложил ему, когда мы зашли в ординаторскую, - Расскажите, что вас привело к психиатру?
– Привела меня тётя, которая у вас работает... А сколько у нас времени есть на разговор?
– Тридцать-сорок минут в вашем распоряжении.
– Всё не успею, поэтому только главное.
– Как вам будет угодно. Я по ходу вас буду немного отвлекать своими вопросами, если не возражаете?
– Я заикаюсь с детства и у меня были нервные тики. Ещё я чувствовал, как бегают мурашки по телу, думал, что паразиты какие. Живу с мамой. Учился на четвёрки в школе. Поступил в Бауманку на бюджет, но был отчислен со второго курса. Не сдал зачёт. Это было в две тысячи девятом. В армию идти не хотелось. Обратился в ПНД Астрахани по знакомству. Там меня психологи обследовали. Тесты всякие делали, потом психиатр долго беседовал. Диагноз не поставили,
а дали выписку, с которой я уже пришёл в комиссариат, а затем меня направили в Московский ПНД. Обследовали. Тесты, МРТ, электроэнцефалограмма. Две недели продолжалось. Поставили диагноз: "вялотекущая шизофрения" и дали категорию "Д".– Лечиться не предлагали?
– Предлагали, но мать не дала согласия. Сказала, что на меня шизофреники кидаться будут и врачи в овоща превратят... В общем дали категорию "Д". Это ведь максимально?! У меня ни прав, ни на работу не берут нигде.
– А вы куда-нибудь уже устраивались?
– Нет, пока не пробовал, но так все говорят... С две тысячи десятого дома сижу. Я-то думал, что у меня шизофрении нет. Последние года два стал замечать, что мысли вслух произношу. Возникла проблема с соседями, которые слышат мои мысли. Я их ведь часто ругаю. Или они слышат, как я воду в кране включаю. Стучат мне сверху и снизу. Ещё их раздражает стук компьютерной клавиатуры и мышки.
– А как вы об этом догадались?
– Каждое нажатие кнопки на клавиатуре сопровождается стуком сверху. Иногда дрель включают. Поначалу думал, что ремонт делают, полы меняют, но потом понял, что нет. Уже год, как дрель работает.
– А мать как реагирует на дрель и стуки?
– Она у меня слабо слышащая и ей недосуг... Слышат они все мои мысли, которые произношу про себя. Соседи с семнадцатого и девятнадцатого этажей сговорились между собой. Хотят меня в психушку сдать. Полная жесть!
– А за что? Вы ведь никакой ценности не представляете. Не работаете, секретами не владеете.
– Те, что снизу - за то, что я часто ругался с матерью, когда депрессией болел из-за компьютерных игр. Те, что сверху - из-за того, что мысли вслух проговариваю, а также по два-три раза повторяю то, что по телевизору услышу. За последние два месяца состояние ухудшилось. Я сплю на полу.
– А почему не на кровати?
– Она громко скрипит. Так вот. Они записали свои фразы в мою голову, именно речью, во время моего сна. Каждые пятнадцать минут меня будят и записывают. Вы ведь знаете, что в таком просоночном состоянии легче всего информацию в мозг записать?! Они между собой разговаривают, чтобы запутать меня, ввести в транс и записать информацию, чтобы я думал, что это мои собственные мысли. Но последние месяцы - жесть! Пошли кодовые стуки. Стук - фраза, стук - фраза, и так бесконечно. То есть теперь, на каждый их стук у меня язык шевелится, и я произношу записанные фразы, даже ночью во время сна. Это сделано для того, чтобы стимулировать мой мозг, и я не забыл эту фразу.
– А что за фразы?
– Звуки-хуюки и тому подобное.
– А вы часто встречаетесь с соседями?
– Да, один раз было. Но виду не подал, что знаю. В милицию пойти не могу. Они посмотрят на мой "белый билет", не поверят. А жить я тоже не могу так. Про себя их посылаю по сотне раз на день, но они всё слышат и всемером на меня нападают. Они и на работу не ходят из-за меня, чтобы в психушку сдать. Каждый шорох, каждое движение моё слышат. У меня суставы хрустят, они и это слышат.
– Душ часто принимаете?
– Редко. Вы же понимаете, они слышат, как я моюсь, и сигналы посылают, импульсы.
– Но ведь так невозможно жить при такой слышимости!
– Дом у нас экспериментальный, железобетонный!
– парировал Сергей.
– Вы думаете, что у меня мания преследования?
– В какой-то мере есть...
– Я подготовился... Мы с другом обсуждали... Вот видите!
– Сергей достал из брюк записку, в которой была распечатка определения бреда преследования из американской классификации психических болезней DSM-IV.
– Многое сходится по моим симптомам. Но ведь такое и вправду может быть. Давайте позвоним в ФСБ. Пусть их проверят. Прямо сейчас.
– Он достал мобильный и стал искать номер абонента.