Воин из Ниоткуда
Шрифт:
— Выдюжим. У нас на них такая злоба, что им ни в жизнь через нас не пройти.
— Сагер, Рогвод, вам самое сложное — вы должны незамеченными продвинуться как можно дальше в сторону крепости и там затаиться. Но держитесь подальше от середины поля, чтоб вас не зацепили и не заметили раньше времени. Возьмите каждый еще по одному десятку и белые холсты, что мы с собой взяли. Их конечно маловато будет, ну значит пробирайтесь частями. Лошадей тоже в лощине оставьте. Ударите только тогда, когда оранцы увязнут в сече.
— Справимся. — прогудел ханкас. — Проползем как мыши.
— А потом появимся, как горные духи. — подтвердил Сагер.
— Ага, и тут вышел я, весь в белом. — сыронизировал Андрей. —
— Потом, Андрюх, острить будешь, когда дело сделаем. Ну а теперь последнее: остальные, как стемнеет, спускаются в овраг. Я с десятками Араха и Вадара встану слева, а ты, Лияк, во главе остальных трех десятков вместе с братом станешь справа. Мы вступаем в бой вторыми. И Корс нам в помощь! Ну а тебе, Межата, придется всех нас спасать. — весело закончил Олег, обращаясь к жрецу.
— Хорошо, но только после того, как мечом намашусь. Я иду с тобой, воевода, и даже не спорь.
— Ты?!! — почти хором изумленно воскликнули десятники.
— Что рты раскрыли? Когда-то и я бою учился, так что с мечом не хуже вашего справлюсь.
— Великий кагар! — вбежавший воин упал на колени, касаясь лбом выстеленного шкурами пола. — Светлогорская дружина спускается с холма.
Рамуз, тучный оранец, много лет назад возглавивший несколько кочевых племен, с трудом поднялся со своего места, с сожалением бросив взгляд на небольшой костер, возле которого он грел свои постоянно мерзнувшие последнее время ноги.
— Скажи сыновьям, чтоб шли на стены, я буду там.
В сопровождении воинов личной стражи кагар направился к крепостной стене.
— … Что-то не больно много их, полсотни, не более. — удивленно всматривался в даль Рамуз.
— Когда они напали на нас, их было гораздо больше, отец.
— Неужели они решили взять крепость таким числом? — не обращая внимания на слова сына, задумчиво спросил сам себя кагар. — Что-то здесь не так.
— Возможно, отец, это только передовой отряд. — подал голос младший из сыновей Рамуза. — А остальная рать идет следом.
— Что ж, их в любом случае в несколько раз меньше чем нас, и нельзя упускать такой случай. Нам же будет проще разбить их частями, чем всех вместе. Готовьте конницу, если за ними никто не появится, мы их встретим с распростертыми объятьями. — довольно хохоча приказал кагар.
— Отец! Их князь все равно подступит к стенам, он не простит ваши зверства. Пока не поздно, пошли к нему послов, возможно мы сможем откупиться. — стройная оранка стояла позади братьев, умоляюще смотря на отца своими большими красивыми глазами.
— Ты что здесь делаешь?! — взревел тот, оборачиваясь на ее голос. — Твое место возле котлов, а не рядом с воинами! Пошла прочь, женщина!
Лицо кагара налилось кровью, он зло смотрел на свою дочь, еле сдерживаясь, чтобы не ударить. Он любил ее, но иногда не понимал, с ужасом осознавая, что она становится чужой, точь в точь как ее покойная мать, которая слыла первой красавицей. На глазах девушки выступили слезы и, под смешки братьев, она сбежала по лестнице вниз.
— Выступаем! — решился Рамуз, видя как светлогорцы уже выбрались из ложбины и теперь встали в поле, а на холме так никто больше и не появился. — Лошадей вскачь не пускать, больше им нас не провести.
Клюд напряженно посматривал в сторону крепости, ожидая, сработает задуманный ими план или все же придется идти на кровопролитный штурм. Но тут ворота крепости отворились, и показалась оранская конница. Его сердце радостно забилось в преддверии боя и сейчас его волновало только одно — выдержать первый натиск. Увидев, что конница набирает скорость, он приказал копейщикам встать во второй ряд и приготовиться.
Однако оранцы, памятуя о допущенной уже ими однажды ошибке, перед самым строем светлогорцев сбавили скорость и, развернувшись широким фронтом, попытались взять их в тиски. Однако стоящие по флангам дружины конные десятки мужественно вступили в бой против превосходящего числом врага. С криком «Корс с нами!» Клюд вместе с селянами встретил степняков. Пешие воины, прикрываясь щитами, подрубали ноги лошадям, скидывая всадников на землю и образуя затор и столпотворение. Но численное преимущество оранцев было настолько велико, что, казалось, еще миг, и передние ряды светлогорцев будут полностью смяты. И тогда из лощины вылетели скрывающиеся там пять конных десятков, выпуская на ходу тучи стрел. Закинув луки за спины, обнажив мечи, они с обоих флангов врубились в гущу схватки.— Отходи! — что есть мочи проорал Клюду Олег, пытаясь пробиться к центру. Степняки, еще не понимая, что произошло, продолжали давить на пешие десятки Клюда, пытаясь разорвать их клином на две части. Увидя, что Олег вступил в бой, Клюд приказал отходить. И тогда вперед вышли копьеносцы, принимая на себя напор вражеской конницы и давая возможность отойти остальным. В ярости, натыкаясь на длинные копья, мешая друг другу, оранцы вынуждены были сбавить натиск, стараясь достать саблями недосягаемого противника. А их фланги уже вовсю бились с отрядами Олега и Лияка, глубоко врезавшимися в их ряды. О том чтобы в такой давке применить луки не могло быть и речи. Бой шел на равных, и хотя степняки почти втрое превосходили светлогорцев числом, их ряды смешались, и атака захлебнулась.
Задние ряды оранцев в нетерпении топтались на месте, пытаясь пробиться в гущу боя. И тут среди них пронесся вопль ужаса — позади степняков, не то из земли, не то прямо из воздуха один за другим появлялись заснеженные воины и с диким криком неслись на них. Пролежав неподвижно несколько часов, дружинники Рогвода и Сагера были рады расправить затекшие тела, согреться в горячей битве. Их появление вызвало неописуемую панику в рядах врага. Теперь уже сами оранцы оказались зажатыми в кольцо. Оставшиеся в крепости воины в бессилии пускали стрелы, пытаясь достать светлогорцев, но до места боя было слишком далеко.
Андрей в нетерпении перебирал поводья, каждый раз говоря себе, что еще рано, еще не время. И тут он увидел, как из ворот крепости выехал небольшой конный отряд. Поняв, что оранцы ударят сейчас в тыл бьющимся гридням Сагера и Рогвода, он выхватил меч. Дождавшись, когда отряд оранцев подальше отойдет от ворот, отрезая их от крепости, из леса выскочил конный отряд светлогорцев. Раздвоившись, они взяли оранцев в тиски. С опозданием заметив грозящую им опасность, те повернули было коней обратно, но ловушка захлопнулась. Окруженные со всех сторон, мечущиеся в беспорядке, степняки пытались прорваться в крепость, но натыкались на неустрашимые отряды Андрея и Макса, которые уже заждались своего часа. Наголову разбив небольшой отряд оранцев, они присоединились к воинам Рогвода и Сагера, и тем самым завершили полное окружение основных сил Рамуза.
Оранцы были лишены обоих своих преимуществ: маневренности и возможности использовать луки. Вовлеченные в рукопашную сечу, они уступали хорошо вооруженным и обученным дружинникам. Закованные в кольчуги и шлемы, прикрываясь щитами, те наносили страшные удары тяжелыми мечами, разрубая кожаные доспехи степняков. Но тем не менее, бой был жестоким, кругом слышались яростная ругань дерущихся, крики раненных и умирающих. Однако исход битвы вскоре был предрешен. Сбиваясь в кучу, оказывая упорное сопротивление, оранцы один за одним валились с коней, устилая землю своими телами, пока не осталось ни одного способного держать оружие в руках. Ни кто из них не вернулся в крепость.