Воин Ллос

— Она будет в полной безопасности, я уверяю…

— Конечно, она будет, — немедленно ответила Кэтти-Бри, ее тон и выражение лица ясно давали понять, что у нее нет ничего, кроме доверия к монахам. — Просто это сложно…

— Что ты скучаешь по Дзирту и чувствуешь вину за то, что позволила ему уйти во тьму без тебя, — вставила Пенелопа.

Кэтти-Бри бросила на нее сердитый взгляд, подтверждая, что волшебница Гарпелл была права.

— Потому что ты должна быть там с ним, — настаивала Пенелопа, и на лице Кэтти-Бри появилось удивление.

— Насколько я понимаю, причина, по которой ты вернулась к этой жизни несколько лет назад, заключалась именно в том, чтобы вести эту битву бок о бок с Дзиртом До'Урденом, — добавила Саван.

— Я вернулась, чтобы сразиться с аватарой Ллос на службе моей богини Миликки, — ответила Кэтти-Бри. — И я так и сделала.

— Это не часть той же битвы? — спросила Пенелопа.

— Я не знаю, но все изменилось.

— Из-за твоего ребенка, — сказала Саван.

— Конечно, и потому, что мои отношения с Миликки, и более того, отношения Дзирта с Миликки изменились.

— Из-за ребенка, — заявила Пенелопа.

— Бризи, — сказала Саван с обезоруживающей улыбкой, снижая напряжение в комнате.

— Конечно, это так, — признала Кэтти-бри.

— Но не из-за ее безопасности, — заявила Саван.

— И не для ее обучения, — добавила Пенелопа.

— Ты боишься, что она тебя не вспомнит, — сказала Саван. — У каждого родителя бывают такие моменты страха, и у каждого дедушки с бабушкой, конечно. Мысль о том, что вы станете просто отдаленным шепотом для ребенка, которого вы так нежно любите, не утешительна. Я уверена, что Дзирт с тяжелым сердцем отправился навстречу своей судьбе, потому что, несомненно, он чувствует то же самое, что и ты сейчас.

— И я здесь, чтобы убедиться, что Бризи узнает о нем, если он не вернется, — сказала Кэтти-Бри.

— Как будто король Бренор позволил бы этому случиться! — сказала Пенелопа. — Или Реджис и Доннола, или Вульфгар. Или любой из нас.

— Ты предлагаешь мне отправиться в Мензоберранзан?

— Вряд ли, — сказала Саван. — Но мы показываем тебе, что такая возможность есть, если ты решишь отправиться. Не бойся за Бризи, не больше, чем за Дзирта. У нее много тех, кто любит ее, многие видят в ней обещание, многие любят ее родителей. Если бы не Бризи, где бы сейчас была Кэтти-Бри?

— Изгоняла и уничтожала демонов в Мензоберранзане.

— И со всем, что мы только что обсуждали?

Кэтти-Бри пожала плечами и покачала головой. Ее сердце говорило ей идти и не идти одновременно.

— Если ты решишь пойти, у Громфа есть предмет, известный как маска Агатхи, — сказала Пенелопа. — Ее отдали Артемису Энтрери, но он отказался отправиться в Подземье с Джарлаксом.

— Я ценю все, что вы обе хотите сказать, но мне нужно о многом подумать. Не увозите пока мою дочь. Я не уверена в своем выборе, и еще меньше уверена в том, как мне следует попрощаться с ней, если я решу уехать.

— Не расстраивайся, подруга, — сказала Саван, но эти слова были не более чем далеким шепотом для Кэтти-Бри, которая была по-настоящему растеряна. Она нашла Бризи и удалилась в свою комнату со своим ребенком.

Размышляя.

Громф медленно закрыл крышку великолепного гроба в потайной боковой комнате особняка, который он построил в пространственном кармане, доступном из его покоев в Главной башне Тайн. Особняк теперь был постоянным сооружением, укрепляемым ежедневными обновлениями, которые Громф накладывал в течение года. Вход, защищенный множеством оберегов и заклинаний против обнаружения, был хитроумно спрятан за потайным книжным шкафом в отведенных ему комнатах.

Десятки тысяч золотых монет были потрачены на сооружение этого саркофага, не говоря уже о физической и эмоциональной боли, которую испытал Громф, создавая то, что лежало внутри него.

Снова зазвенели куранты, мелодия была чистой, ритм печальным.

Со вздохом Громф покинул комнату и двинулся по темному коридору, затем вверх по лестнице, чтобы пройти сквозь стену, которая только казалась стеной, и выйти через стеклянную витрину, заполненную иллюзорными безделушками, в столовую своего фантастического дома. Дюжина почти полупрозрачных, призрачных фигур двигалась вокруг, накрывая на стол для гостей, которые, как он ожидал, прибудут этой же ночью.

Один призрачный слуга медленно приблизился к нему. В то время как другие были одеты так, как можно было бы ожидать от официантов или поваров, на этом был строгий костюм, который можно увидеть при дворах знати в Глубоководье.

— Прибыл лорд Пэрайс Ульфбиндер? — спросил Громф.

Слуга кивнул, и Громф вздохнул с облегчением. Ему нужно было поговорить с этим человеком, лордом Шадовар и доверенным жителем реконструированной Главной башни, наедине, и он опасался, что вечно любопытная и проницательная леди Авельер может прибыть в особняк раньше Пэрайса.

Громф пришел к убеждению, что Авельер знала, что что-то происходит. Он чувствовал себя виноватым за то, что обманул ее, что удивило его, потому что, хотя он стал думать об Авельер как о друге, Громфа Бэнра никогда не беспокоила ложь.

В Мензоберранзане ложь означала выживание.

Эта мысль вызвала улыбку на его лице, когда он последовал за призрачным слугой через комнату и по коридору мимо гостиной в фойе.

Двое охранников стояли у дверного проема, окруженного мерцающим фиолетовым светом. В отличие от волшебных созданий, которые служили ему в этом месте — готовили ему еду, стелили постель, приносили ему любую одежду, предметы или книги, которые он желал — эти двое были чем-то другим, чем-то гораздо более осязаемым. Двенадцати футов ростом, с огромными шипастыми щитами и зазубренными клинками, на создание грозных конструкций Громфу потребовалось по четыре месяца, но какой волшебник, достойный статуса архимага, не должен иметь пару железных големов, охраняющих особняк, на создание которых у него ушел целый год усердного и настойчивого колдовства, чтобы сделать их постоянными?

Когда куранты зазвенели снова, Громф кивнул своему дворецкому, который потянул за веревку с золотыми нитями, свисающую сбоку от фиолетового входа.

Что-то невидимое за клубящимся фиолетовым оттенком сдвинулось, две железные стены отодвинулись, позволяя человеку пройти сквозь густой туман.

Он вошел, нервно оглядываясь по сторонам, как делал всегда, как делали почти все, кто не был Джарлаксом или Киммуриэлем, проходя между металлическими часовыми.

— Архимаг, рад вас видеть, — сказал лорд Пэрайс Ульфбиндер с поклоном.

«Неизменно вежлив», подумал Громф, видя лесть такой, какая она есть, но, тем не менее, ценя оказанное уважение.

— Я рад, что тебе удалось вернуться пораньше, — ответил Громф.

— Я вернулся в Лускан на облаке, — ответил лорд Пэрайс со смешком. — Только удача привела Цецилию на ту же дорогу, что и меня — ну, в небо над дорогой, если угодно, поскольку она тоже поспешила обратно на совет, который вы созвали этим вечером.

— И вы нашли Кривого?

— Действительно, верховный маг. Он был во Вратах Балдура, как вы и предсказывали.