Воин Ллос

— С?

— Опять, как вы и предсказывали, — ответил лорд Пэрайс.

Громф кивнул.

— Как ты объяснил это Цецилии? Я полагаю, ты сделал, как я велел, и привел их с собой.

— Как мне было велено. И великанша не задавала вопросов по этому поводу. Она, конечно, знает соратника Джарлакса и слышала слухи о том, почему он не рискнул отправиться в глубокое Подземье вместе с Дзиртом и Джарлаксом, и поэтому поняла или, по крайней мере, заподозрила, почему эти двое могут быть вместе и вместе со мной должны вернуться в Лускан.

— Друг Джарлакса ничего не знает об этом другом деле с Кривым?

— Конечно, нет. И ему было бы все равно.

— А Авельер?

— Она заинтригована задачами, которые я поставил перед ней, как вы меня просили, — признался лорд Пэрайс. — Но она не глупа и знает, что дело Верховного мага Главной башни принадлежит только тебе.

— Ты понимаешь свою роль в моих замыслах?

— Роль смотрителя, не более того, и я польщен тем, что вы выбрали меня для этой самой ответственной обязанности.

— Ты защищаешь нечто большее, чем мое имущество.

— Это честь, мой друг. Большая честь.

Громф кивнул на левую руку Пэрайса, и мужчина задрал свободный рукав своей просторной мантии почти до плеча, обнажив рану площадью более двух квадратных дюймов, которая была вырезана из его плоти сразу за бицепсом.

— Я старею, верховный маг, и становлюсь слабым, и мне это не очень нравится

— Разве нет распространенной поговорки об этом среди вас, людей?

— Стареть лучше, чем не стареть, — вспомнил Пэрайс со смехом, но тут же оборвал себя и серьезным тоном добавил:

— Но теперь я знаю лучше. И сейчас вы показали мне возможность, перед которой я не могу устоять.

— Поблагодарите Кривого. Эта школа тайных искусств — его специальность. Он насмехается над смертью и намеревается обмануть ее

— Я уже поблагодарил его. Я приведу его, когда последние из ваших гостей этим вечером уйдут, как вы велели.

Громф кивнул.

— Могу я взглянуть?

Громф на мгновение задумался над просьбой, особенно учитывая нетерпение и рвение, прозвучавшие в тоне, которым были произнесены эти слова. Не в первый раз могущественный дроу задумался, не следовало ли ему доверить эту обязанность кому-то менее… амбициозному и опытному.

Несколько мгновений спустя он отбросил эту мысль, напомнив себе, что это место, которое он создал всего лишь из магических нитей, и особенно для големов и сокровищ, которые он хранил в карманном измерении, нуждалось в уходе и защите. Его опекуны должны были быть могущественны сами по себе и оказывать влияние на иерархию Главной Башни Тайн. Возможности для него занять необходимые посты составляли очень короткий список, а учитывая темную природу плана, который нужно было скрывать и защищать, еще короче.

Киммуриэль был бы его первым выбором, но Киммуриэль отправился в Мензоберранзан вместе со своим вторым выбором, Джарлаксом.

Кэтти-Бри была бы его третьей, если бы ее сердце все еще не было привязано к Миликки, хотя узы были натянутыми. И эта богиня, называемая Лесной Королевой, несмотря на все ее недавнее вмешательство в царство смерти, вероятно, не одобрила бы маленькую игру Громфа здесь.

Оставался лорд Пэрайс Ульфбиндер, шадовар, о котором Громф стал думать, как о чрезвычайно благородном человеке, верном своему слову. Кроме того, Пэрайс был человеком, достаточно богатым деньгами, но недостаточно могущественным в колдовстве — хотя и достаточно могущественным, чтобы понять концепцию — чтобы соблазниться обещанием, которое смог дать Громф.

Потому что, конечно, другие факторы, давившие на лорда Пэрайса Ульфбиндера, также имели значение, особенно его приближающаяся старость, а за ней смерть.

Пожив при настоящей и порочной тирании, преуспев там, убедив своих заклятых врагов, что им было бы лучше использовать другую тактику в борьбе с ним, Громф понял, что лучшим способом обеспечить преданность и выполнение обязанностей является концепция взаимной выгоды. У лорда Пэрайса были средства сделать то, что делал Громф, но у него не было способностей.

У Громфа были способности, и он пообещал помочь ему, как только разберется с этим текущим грязным делом, как бы оно ни обернулось. Громф знал, что Пэрайс не упустит этот единственный шанс, и, таким образом, его дом, его сокровища и его тщательные и дорогостоящие приготовления будут надежно защищены.

— Конечно, ты не будешь знать всего о самой важной комнате, — все равно бросил Громф. — От Киммуриэля и Коллективного разума я узнал способы скрывать определенные… двеомеры от любого вида обнаружения, ощущения или заклинания, которые может использовать вор.

Пэрайс немного напрягся при этих словах. Громф использовал такой тон, чтобы это прозвучало как предупреждение, а не угроза, но подразумеваемые ужасные последствия сделали и то, и другое.

— Ты останешься или вернешься на пир и совет? — Громф мягко спросил мужчину.

— Могу я остаться ненадолго? — спросил Пэрайс, явно ошеломленный очевидным приглашением. Лорд Пэрайс был важным человеком в Главной башне Тайн, но он не входил в число элитных волшебников, в состав которых входили Семь Ученых.

— Конечно. Тебе следует познакомиться с домом и персоналом, особенно с охранниками у дверей, которые не так снисходительны.

Пэрайс усмехнулся, но лишь слегка, и за этим скрывалась немалая нервозность.

Громф был рад такой реакции. Он приветствовал этого человека, обещал ему отличный подарок, выражал свое доверие к этому человеку. Но он знал, что Пэрайс немного боялся отклониться от намеченного курса, и это было хорошо.

Даже ясность взаимной выгоды пока была только ясностью.

— Ты думаешь, она мертва, — спросил тифлинг-полуэльф скрипучим голосом, которому, казалось, не хватало воздуха.

Артемис Энтрери посмотрел на посох молодого человека, который был сделан из кости и увенчан крошечной гуманоидной головой, чтобы напомнить себе, что слабость этого голоса может быть очень обманчивой. Он видел разрушительную силу этого существа в действии в лесу Невервинтера давным-давно. Артемиса Энтрери мало что нервировало, но способ смерти, которому способствовали заклинания некромантии Эффрона Син'Далая, был не тем, что он когда-либо хотел бы испытать.