Воин Огненной лилии

– Ну, что ты делаешь? – застонала она.

– Я здесь рядом заночевал, – он понес девушку сквозь кусты к маленькому лагерю. – Если расскажешь по порядку, то помогу.

– Поможешь, если отпустишь, – быстро зашептала Айлин. – Меня стража ищет. Я бежала из дворца, и мне нужно как можно скорее оказаться по ту сторону границы.

– Юный посол бежит из собственной страны? – Тираэль нахмурился. – Мы пришли. Я сейчас тебя посажу, а ты не будешь дергаться. Мы ведь друзья, верно?

Эльфийка кивнула. Очутившись на ложе, устроенном из сухой травы и плаща, Айлин шумно выдохнула.

– Они хотят выдать меня за Хинта, – проговорила она.

Тираэль сел перед ней на корточки.

– Кто хочет? – не понял он.

– Ренорд. И Тиара. И даже моя мать, – она провела рукой по красным волосам. – Они думают, что раз у Хинта теперь нет жены, а дочерей так и не нашли, то это прекрасная возможность навсегда объединить Лансию.

– Но почему ты? Разве мало других эльфов благородных кровей?

– Это потому что отца больше нет, и вступиться за меня некому, – она опустила глаза. – А ведь это люди его убили.

– Эй-эй, не надо, – Тираэль коснулся ее плеча. – Они ведь и твое мнение должны учитывать.

– Для них мои слова, что медведя лысого…

Полуэльф улыбнулся:

– Эрино ругательство...

– И я решила сначала, – продолжила Айлин, – что Синие волки помогут, но…

– Но оказалось, им выгоднее видеть тебя королевой людей?

– Мой отец тоже был Синим волком, – вздохнула она, – поэтому и я стала. Но они не лучше интриганов из дворца.

– Насколько я помню, Анхель всегда был против объединения с людьми, – задумчиво проговорил Тираэль. – Но свой шпион рядом с троном врага… Это редчайшая возможность, понимаешь?

– Это не вопрос, на чьей я буду стороне, – покачала головой Айлин. – Я не хочу жертвовать собой ни ради планов Анхеля, ни даже ради короля Ренорда. Это ведь не им придется делить ложе с чужим человеком. Может оно и остановит конец света, но для меня цена слишком высока.

– Понимаю, – Тираэль погладил ее по плечу. – Но бежать неизвестно куда – не выход. Там, – он указал большим пальцем за спину, – тоже с распростертыми объятьями никто не ждет.

– Значит, я доберусь до Аргона. Говорят, среди варваров легко затеряться.

– И попасть в рабство или в плен к сумасшедшим из какого-нибудь ордена. А хуже того – погибнуть, – разгорячился полуэльф.

– Все лучше, чем это замужество, – добавила Айлин и, устыдившись своего кислого вида, спросила уже бодрее: – А как у тебя дела? Чего в лесу сидишь?

– Да, – он отмахнулся.

– Чего да? – Айлин сдвинула красные брови.

– Я тоже не преуспел, – признался Тираэль. – И нашу волшебную подругу потерял, – и на удивленный взгляд Айлин пояснил: – Эри забрал аргонский орден Огненной лилии.

– Тот самый, откуда в Ровану приезжал магистр?

– Да. И, похоже, они убили ее.

Айлин схватила его за руку.

– Не может быть!

– Тиара тоже сначала не поверила, а потом сказала, что все нормально. Дескать Эри там, где должна быть, и нам велено ждать и надеяться.

– Глупость какая-то, – эльфийка наклонила голову, и красные волосы рассыпались по меховому воротнику.

– А много ли мы с самого начала понимали? – Тираэль пожал плечами. – Эри говорила, что надо остановить войну, с чем все согласились, но больше-то мы ничего не знаем, а Тиара, как всегда, темнит. Так что считаю, ты имеешь право на личное счастье. Что бы там ни происходило. Только вот бежать в Аргон – не выход.

– Другого нет. А надеяться и ждать, как ты говоришь, не получится.

– Недалеко от границы есть место, где одна женщина-человек в свое время помогла мне. Мы с тобой ведь знаем их язык, так что пока можно просто спрятаться. А брак Хинта в это время уж как-нибудь состоится. Найдут тебе замену.

– Я не смогу потом вернуться, – заметила Айлин. – Так что лучше сразу…

– …повеситься, – он усмехнулся, но через мгновение вновь посерьезнел. – Не волнуйся, придумаем что-нибудь.

– Ты не обязан, – она мотнул головой.

– Мы же друзья, – и широко улыбнулся.

Айлин смущенно отвела взгляд. Тираэль смелый, и даже в темноте видно, какой красивый. Жаль, что он не король Хинт, а всего лишь полукровка.

***

Закончив с шеей, Рикки принялся разминать плечи. Несколько круговых движений, затем махи. А Николас тоже не терял времени зря – отжимался, громко пыхтя.

Следующим будет бой Тирка с каким-то парнем с внешностью головореза, а потом наступит их черед.

Эта драка далеко не первая в жизни, сколько с одним Марком Буйволом было стычек, но сейчас Рикки волновался больше обычного. Предстояло не только отстоять свою честь, но и произвести нужное впечатление на Грэя.

Бирцелиса отпустили сегодня около полудня. Гоблин выглядел уставшим, разбитым, но вполне здоровым. Он горячо поблагодарил Горностая.

– В «Зеленом псе» тебе всегда будут рады, – он хлопнул его по плечу.

– Да, увидимся, – улыбнулся Рикки.

Бирцелис кивнул. Дип и Аплек завязали гоблину глаза. И пока того вели путаными коридорами к свободе, Горностай размышлял, во что же решил ввязаться. Вряд ли в ближайшее время он поужинает в «Зеленом псе». Работы впереди теперь много. Трудной, но очень важной.

Тирк одержал над головорезом верх. По правилам Грэйхалда за вечер мог быть только один бой. И у Луаргтона он планировался давно, но Рикки попросил, а Николас поддержал.

– Давайте следующий, – хлопнул в ладоши Грэй. – На этот раз решаем вопрос чести. Все готовы?

Рикки широко улыбнулся. Николас ответил презрительным взглядом.

– Правила простые: ниже пояса не бить, за края круга не выходить. Нарушивший – проиграл. И не затягивайте.

Ласка подняла красный шарф. Рикки и Николас встали в круг в метре напротив друг друга.

– Начали! – крик Грэя эхом разнесся по подвалу.

Алое пятно мелькнуло в воздухе, и голые по пояс юноши сошлись в поединке.

Рикки почувствовал себя непринужденно. Страх и волнение остались за кругом. Теперь перед глазами был только противник. И хотя Николас был выше и тяжелее, Горностай брал ловкостью и тактикой. Первое ему дала природа, второе – Толлгардская Академия Охотников.

Разогревшись, они закружили вокруг друг друга, то и дело перехватывая инициативу. Воздух разрезали гулкие звуки ударов. Горностай хорошо уклонялся, но Николас вовремя парировал. Действовал привычно, словно детство провел в трущобах.