Воин Островов

— Да толком и не начинали, — ответил Эйдан и, бросив на нее взгляд, накинул на плечо плащ и направился туда, где начиналась лесная чаща.

Глава 18

Но не прошел Эйдан и десяти футов, как из тени высоких сосен выступил его кузен. Рори скользнул взглядом по Сирене и, заметно успокоившись, что-то сказал. Сирена слов не слышала, но видела, как рассержен Эйдан. Она сжала ладонями все еще горевшие щеки, с ужасом думая о том, что Рори обо всем догадался.

Разговор между кузенами был недружелюбным, и Сирене вдруг стало тревожно. То ли от неприятной напряженности разговора, то ли от того, что Эйдан больше не смотрел на нее. Сердитые голоса прозвучали почти одновременно, заглушив взволнованную болтовню Джимми и Алекса.

Испуганная Сирена уже было подумала, не спрятаться ли ей в лесу. На ее Островах девственность всегда была украшением девушки, но времена меняются, и, учитывая моральный облик ее отца и реформы мачехи, в момент ее возвращения все могло измениться.

Однако Сирена не жалела о том, что отдалась Эйдану. Она впервые почувствовала себя желанной и любимой. Конечно, она понимала, что «любить» и «стремиться к близости» далеко не одно и то же. Таковы все мужчины. И здесь, и на Островах она часто слышала стоны женщин о том, что они отдали не только тело, но и душу, а от них всего-то хотели ночи удовольствия. Для Сирены это не было новостью, и она давно сказала себе, что не совершит подобной ошибки. Близость с Эйданом останется для нее лишь приятным воспоминанием.

Солнце опускалось, и на поляну легли глубокие тени. Сирену пробирала дрожь. Скоро начнется праздник — день рождения Рори, и, не желая разочаровывать Джимми и Алекса, она чувствовала себя обязанной присоединиться ко всем. Сирена провела в Данвегане совсем немного времени, однако уже успела стать членом семьи Рори. Сирена часто вспоминала свою семью, которая осталась на Островах, и чувствовала угрызения совести. Усилием воли она запрещала себе думать об этом. Единственным утешением было то, что Фэллин и ее сестры могли занять ее место, что они наверняка и сделали.

Сирена провела ладонью по гладкой поверхности камня, возле которого стояла, и, стряхнув грязь и листья с платья, пошла туда, где расступались вековые сосны. У дверей замка она несколько раз глубоко вдохнула и, успокоившись, открыла тяжелые двери. Войдя внутрь, Сирена огляделась и, к своему облегчению, увидела, что она там одна. Из большого зала доносился едва слышный гул голосов. Одна из дверей была приоткрыта, и там, в глубине комнаты стоял Фергус. Он поглядывал через плечо и уже собирался уходить, так что Сирена, подобрав платье, поспешила подняться по лестнице. Низкий голос Фергуса был хорошо слышен и там.

— Мы уже говорили вам, что ваш план соблазнить девушку весьма некрасив. Мы не ожидали, что вы так поступите, и очень разочарованы, Эйдан!

Эйдан вышел из комнаты Рори, и вслед ему прозвучал голос Фергуса:

— Вы обманули нас обоих. Но ничего страшного не случилось. Я тут подумал…

Фергус осекся, и Эйдан проследил за его пристальным взглядом. Там стояла Сирена.

— Сирена! — крикнул Эйдан вслед убегавшей наверх девушке, но она не обернулась.

— Смотрите, что вы наделали! — закричал он на Фергуса.

— Я? — удивленно спросил Фергус. — Это вы наделали! И вообще, оставьте ее в покое.

Совет оставить в покое Сирену Эйдан не принял, да и не мог принять. Ему невыносимо было думать, что Сирена расценит эту близость как попытку добиться от нее «правды», которой, похоже, не было. Конечно, беспокойство за Лахлана наталкивало его и на такую мысль, но чем дольше он жил у Рори и смотрел, как Сирена общается с детьми, тем больше чувствовал, до чего глупа эта мысль. Но теперь так думала Сирена, и ему предстояло переубедить ее. Мысль о том, что ее чувства вдруг стали значить для него больше, чем прежде, он отбросил. Эйдану не хотелось, чтобы от его поступков Сирене было больно. Она и так рассказывала о своей жизни в своем королевстве с изрядной долей страдания.

Эйдан подошел к двери в комнату Сирены. Дверь была закрыта.

— Сирена, впустите меня! — крикнул Эйдан, стукнув по тяжелой дубовой доске кулаком.

— Я не знаю, о чем говорили Маклауды, — раздался скрипучий голос Макдональда. — Но я догадываюсь, что вам нужно дать урок общения с девушками, тем более что мы скоро станем родственниками. Что же вам надо, чтобы успокоиться самому и перестать беспокоить свою невесту?

Эйдан закатил глаза. Только Бог поможет ему, если на стороне Сирены выступят Элинна и ее отец Аласдэр.

— Ничего, но спасибо за беспокойство.

— Ничего? — удивился Аласдэр. — Ты в этом уверен, парень? Советую тебе уважительней относиться к ее интересам, не то ей придется обратиться ко мне за помощью.

Дверь чуть приоткрылась, и в щель Эйдан увидел Сирену и Аласдэра.

— Все в порядке, лорд Макдональд, — сказала она.

Сирена на Эйдана не смотрела, но от него не укрылись слезы на ее щеках. «Плакала», — подумал он, проклиная глупость Фергуса, а еще больше собственную глупость.

Аласдэр приподнял пальцем подбородок Сирены.

— Вы очень расстроены и плохо выглядите, — произнес он.

— Это недоразумение, — проговорил Эйдан, заходя в комнату. — Если вы оставите меня наедине с Сиреной, я попытаюсь исправить положение.

Аласдэр покачал головой:

— Не знаю, что вы, девушки, находите в этих парнях. Вы уверены, что хотите выйти замуж за этого дикаря? А то мое предложение в силе. Я многих знаю, и многие возьмут в жены такую красавицу.

Жестокая волна ревности захлестнула Эйдана, и он взорвался:

— Единственный, кто подойдет для нее, — это я. Я хотел бы, чтобы вы запомнили это, Аласдэр!

Ответом на это стал удивленный пристальный взгляд Сирены.

Как же избавиться от этого Аласдэра?

— Возможно, это не мое дело, — сказал Эйдан. — Но вам лучше поругаться с Рори. Он недавно угрожал Элинне, что запрет ее в комнате за непослушание.

— Ох уж этот Маклауд! — взревел Аласдэр и убежал искать Рори.

Эйдан правильно догадался, что его дочь была куда значимее для него, чем Сирена.