Воин-паразит: Стать человеком

Людвиг невольно коснулся чёрной повязки.

— Я предпочёл войну мирной жизни. Когда нас с твоим отцом привезли в Старвод, нам было меньше месяца. Наша матерь была такой же наёмницей, как и отец. Она умерла в полевых условиях военного лагеря. По рассказам отца, дед когда-то также привёз и его, отдав на руки своей матери. В итоге, нас растила твоя пра-пра-прабабка. На её глазах сменилось три поколения, которые уходили на войну, привозили домой малых и снова уходили, пока не возвращались ногами вперёд. Я бы не хотел такого для своих детей, но слишком надолго завяз на поле боя, чтобы научиться в своей жизни чему-то, кроме убийства людей. Поэтому дал обещание, что порочный круг сирот прервётся на мне.

— Папа твоих идей не разделял… — отпила из кружки Алиса. — М-м-м, цикорий!

— Торвальд был младше меня на четыре минуты и потому мозгов ему не доставало, при всей моей братской к нему любви! — махнул рукой Людвиг. — Ушёл куда-то на побережье, сражаться с пиратами-неко. Вернулся уже, когда тебе лет шесть было, вроде.

— Интересно, почему он не оставил меня на твоё попечение? Относительно тех мест, где я после смерти отца провела свою юность, Старвод был тихим омутом, населённым хромыми чертями, — задумалась Алиса.

— По что мне знать? Но не мог же я отнять ребёнка у родного брата? Да и ты от него ни на шах не отходила. Бедная моя девочка, что же ты чувствовала, когда он погиб…

— Если честно, то облегчение, — ответила амазонка. — Я была вольна пойти и умереть, где захочу. Воспитание в мужской компании накладывало свои отпечатки, философия воинов прочно закрепилась у меня в голове. Но потом родился Моди. И я уже не могла рисковать собой излишне, а сейчас, наверно, мне хватило ума завязать с войной. Может, потому что выросла, хм.

— Но ты сейчас сидишь в лагере, готовясь сойтись в бою с Пурпурными Драконами, — подметил дядя.

— Я хочу прикрывать ему спину, — надулась девушка. — А если Эспен не вернётся… Буду убивать солдат Ультраса пока не треснет копьё.

* * *

В это же время в лагере рейнджеров под Старводом.

Главным, по обыкновению, заместо Людвига остался архивариус Тринадцатого. Почти весь лагерь ушёл на войну, не взяли только адептов ниже уровня «зверя» и раненных. Что-то около двух сотен человек.

Работы как таковой не было: конюшни и загоны для волшебных зверей опустели, разобрали также и оружейный склад. Поэтому оставшиеся рейнджеры вяло бродили среди деревянных хижин, делая вид, что следят за тем, чтобы незваные гости не свистнули оставшиеся пожитки.

Вот и «дикарь» следивший за складом с бумагами не придал должного значения своей службе. Надвинув шлем на лоб, он сладко сопел, положив копьё на колени. И даже не дёрнулся, когда с его пояса сняли ключи. Рука, похожая на тень медленно отворила замок и вошла внутрь.

Обычному вору вряд ли была бы интересна эта хижина. В ней не было ничего ценного, кроме подписанных контрактов, ведомостей и пустых бланков. Но поскольку Смрадазуб был не обычным, а крайне мстительным вором, то интересовали его именно последние. Всего один единственный экземпляр.

Действовать одной рукой было крайне неудобно, да ещё и когда вместо половины обзора сплошная темнота. Пальцы протеза не двигались. Он мог лишь закрепить в них второй кинжал.

Повесив ключи на указательный палец, синекожий одной рукой подвинул крышку деревянного короба и вытащил свиток. Вложив бумагу в сумку, он поставил всё как было и, используя технику скрытности, вышел наружу заперев дверь. Ключи вернул сторожу, что так и продолжал сопеть. Криво ухмыльнувшись тому, как всё гладко идёт в их с Говорящим плане, гоблин перемахнул через стену и скрылся в лесу.

* * *

Техника «Поступь Призрака» слишком выделялась днём. Вообще, в пределах внешних стен Доминос и Ультрас было сложно найти свитки, которые делали бы адепта героем детских сказок или страшилок.

Местные техники скрытности можно было назвать лёгкой маскировкой в сравнении с тем, что лежало намного глубже материка Серавинд. При свете Кустоса та же «Поступь Призрака» поглощала только 90 % света, оттого и силуэт адепта был виден, особенно на фоне неоднородной среды. Тогда как ночью эта «железная» техника была незаменима для жнецов или тех, кто любил встречаться с врагом лицом к спине. И отличительной особенностью её было то, что в отличии от множества аналогов «Поступь Призрака» ещё и частично приглушала звуки.

Эспен без зазрения совести цеплялся за смотровые вышки щупальцами, а лучники думали, что это ветер заставляет дерево скрипеть. Паразит бесшумно заложил у оснований пороховые шашки. О том, как разом подорвать полсотни сколоченных из дубовых брёвен башен, Эспену рассказал разведчик из армии Бальдра Большерука, инструктировавший их группу: они смазывали фитили соком огнегруши — крайне сложного для приготовления плода, который в сыром виде было смертельно опасно жрать. Всё потому, что сок огнегруши при контакте с лучами Кустоса мгновенно воспламенялся.

«Возможно это не правильно, так спешить, но мой обман может раскрыться в любую секунду, — задумался Эспен, но тут же отмёл сомнения в сторону: — Если хоть один сраный гном в той шахте сдохнет… Нет, нужно разрулить всё до восхода. У меня будет чуть больше времени, ведь лучи Кустоса не сразу достанут до низовья шахты. Услышав взрывы, отряд из пяти сотен человек атакует охрану шахты в спину, пока те будут разбираться с повстанцами».

Само собой, Эспен не обошёл вниманием и оружейный склад. С ним пришлось повозиться: раздвинув солому на крыше мечом, он при помощи лески спустил несколько шашек. Самую последнюю паразит обмотал тонкой верёвочкой и подвесил под потолком. Выходящий на крышу конец верёвки он хорошенько смочил соком огнегруши и вылил остатки на солому.

«Теперь пора навестить коротконогих друзей».

Эспен навис над парой стражников, стерегущих вход в ту самую пещеру. Те обсуждали отпуск одного из товарищей, которого по итогу зарезали в пьяной драке в трактире. Медленно спустившись при помощи щупалец, паразит бесшумно рванул по извилистым коридорам, пока не достиг «кармана».

Гномы спали на тех же местах, где и работали. Надзирателя или кого бы то ещё не было — на ночь они поднимались в лагерь. Гномий храп наряду с покапыванием воды со стен эхом разлетался по коридорам.

Эспен медленно ступал между бочкообразными телами, пытаясь отыскать сегодняшних знакомых, но те нашли его первыми. Крепкой хваткой сошлись широкие пальцы рыжего гнома на запястье паразита.

— Отведи меня к главному, — сказал паразит.

— Он сомневается в тебе. Ты можешь сделать только хуже нам всем, — покачал головой рыжий.

— Как тебя зовут? — спросил Эспен.

— Витольд, но что тебе это даёт? — поинтересовался тот.

— Витольд, скажи честно, тебя устраивает такое существование? Сколько ты в этой шахте? — произнёс диверсант.