Воин-паразит: Стать человеком

Ведь скорость языка твари была просто бешеной. Ни одна стрела или болт не могли сравниться, разве что, пуля. Маневрируя от одного каменного столба к другому, Эспена несколько раз был на волоске от того, чтобы быть размазанным.

— Твою ж..! — стоило всего на мгновение замяться, как язык отсёк обе ноги. Если бы не молниеносная регенерация, Эспен бы уже валялся на земле, потерям баланс при перемещении на щупальцах.

— Ну, чего же ты не рад?! Я ведь иду прямо к тебе! — выкрикнул он, когда их с Забытым отделяли считанные метры.

И тут сердце пропустило удар. Язык вытянулся трубочкой и ударил не как хлыст, а как копьё, пронзив Эспена в районе живота. Перед тем как исчезнуть в пасти чудовища, мечник коварно улыбнулся.

Демон сомкнул Y-образную челюсть и принялся тщательно прожёвывать добычу.

— О… о… о-о-ольно! О-о-ольно!

— Нья-ха-ха-ха! Попа-а-ался!

Белый клинок пронзил макушку паука. Человеческие глаза демона закатились. Эспен резко махнул перед собой, разрубая голову надвое, после чего продолжил расчленять тварь изнутри: пронзая органы, разрывая челюсти и отрезая клыки, превращая верхнюю челюсть вместе с глазами окончательно в неразборчивое месиво. А когда сил рубить уже не осталось, паразит использовал заклинание «огненного шара» несколько десятков раз, выстреливая им с разных сторон туши.

Наконец, когда Забытый умер наверняка и бесповоротно, Эспен выбрался, весь покрытый ранами от клыков. Костная броня осыпалась прахом, вернув его тело в прежнее и крайне плачевное состояние, несмотря на то, что должно было полностью исцелить.

Тем не менее, несмотря на множество рваных ран, воин стоял на ногах уверенно. Конечности уцелели. Обойдя изливающуюся кровью, что черней ночи, тушу, Эспен подошёл к двери, ведущей в замок.

— Хах-хах! Не зря всё это было! — и стоило ему её толкнуть, как заржавелая железяка рухнула на пол. — До утра ещё время есть, пора поднимать этих оболтусов на бой, даже если придётся стоять с ружьём за их спинами и стрелять по ногам отступающим!

* * *

Взбираться по почти крутому склону будучи всему изрезанным, оказалось задачей не из лёгких. Раны затягивались медленнее обычного из-за практически полного отсутствия корней Тельмуса. Цепляясь за камни ногтями, Эспен сдирал их, а затем наблюдал, как те медленно отрастают.

Заприметив свет, он замер, чтобы отдышаться. Заодно и прислушался к происходящему на поверхности. Голосов солдат было не слышно, видимо всё ещё не рисковали спускаться.

Глубоко вдохнув, паразит сделал последний рывок, но затёкшая рука лишь прошлась кончиками пальцев по выступу и он потерял равновесие. Но Эспен так и не провалился во тьму из которой подняться ему бы уже не хватило сил: загорелая рука ухватила за запястье и выдернула наружу. Яхтир тут же приставил палец к носу и взглядом серых глаз указал вперёд.

— Я совсем обессилил, — прошептал Эспен, с трудом опираясь на стену.

— Меня больше волнует, почему ты голый? — хмыкнул кочевник.

— Ой, давай как-нибудь в другой раз спросишь! — махнул паразит, кладя руку на плечо друга.

— Солдаты уже спускаются в пещеры, переворачивают всё верх дном. Что там по плану? — поинтересовался Яхтир.

— Ты ядро высрать не успел?

— Я не…

— Да я в курсе! Пошутить нельзя? В общем, ядро у тебя. Энас, я так понимаю, тоже? — получив утвердительный кивок, Эспен продолжил. — Я заложил взрывчатку на вышках. Где-то ближе к десяти часам следующего дня она рванёт. Сколько сейчас времени, кстати?

— Думаю, около двух ночи, — ответил кочевник.

— Надо поторопиться… А что с Гарольдом?

— У Ледора.

— Мда. Ладно, теперь надо бы перетереть с главным гномов, а то он меня едва в утиль не спустил, пёс! Но есть и хорошая новость, проход внутрь Доменгона существует и теперь свободен, — рассказал Эспен.

За очередным поворотом их поджидали вчерашние близнецы. Молчаливые гномы отодвинули массивный валун, за которым простирался извилистый тоннель, проходящий между множественными карманами. В конце-концов, они вышли в потайную пещеру, где собралось по меньшей мере сотни две-три гномов.

«Прорабы», — сразу понял паразит.

Один из коротышек протянул кусок ткани, в который Эспен завернулся, чтобы прикрыть наготу. Когда он обернулся, перед ним стоял Витольд, но каких-то признаков чувства вины или стыда рыжий гном не выказывал.

— Не сказать, чтобы я не рад, что ты выжил, но и обратного тоже, — сухо произнёс гном.

— Ну и кто тут из вас главный? — даже не взглянув на того, спросил Эспен.

Толпа медленно расступилась, пропуская мечника к сидящему на единственной табуретке в пещере крупно сбитому старику. Его борода опускалась до самого пола, а брови то и дело приходилось поправлять, дабы те не спадали на глаза.

— Меня зовут Ноланд, сын Тринора, сына Фоэта. А ты кто, парень? — нахмурился старейшина.

— Эспен. Без рода и племени, просто Эспен, — ухмыльнулся паразит.

— Так ответь мне Эспен, на кой ляд ты пришёл нас спасать, когда мы не просили? — сразу начал с претензий седой гном.

— Может и не просили, но по вашему виду не сказать, что вы довольны жизнью тоннельный крыс, — закусил губу мечник с аметистовыми глазами.

Среди остальных коротышек поднялся гул. Одни шептали проклятья, другие собирались задушить голыми руками. Только Ноланд остался невозмутим (если не брать в расчёт то, что он, как и все остальные, не снимал хмурую маску с лица). Стоило вождю только приподнять кулак, как гномы замолчали, а тот ответил на дерзость Эспена.

— Ты не знаешь о судьбе моего народа ничего, чтобы так говорить. Последние полтысячи лет мы познавали только горе, ибо были изгнаны с родных земель ужасным чудовищем. И нам не повезло прийти туда, где ещё большие чудовища — хуманы, устроили войну. Даже при власти Доминос нам не было лёгкой жизни, но по крайней мере, мы получали деньги и какой-никакой, но почёт среди воинов, а наши дети росли под светом Кустоса. Так было при моём отце, но затем пришла Империя Ультрас и мы стали рабами. Многих тогда убили в назидание оставшимся, а мы ничего не могли сделать. Ибо клан Оловянных Кирас отличался от остальных своими мирными взглядами. Да, мы не только ковали оружие, но и умели им обращаться, но культ войны никогда не был для нас ориентиром, как для людей.

— Грустно это всё, конечно, но почему вы против того, чтобы я помог вам расправиться со всеми этими уродами, которые хлещут вас хлыстами? — почесал затылок Эспен.

— Да потому что у нас всё время был свой план! — впервые поднял голос старик. — Сколько мы ждали не счесть! И когда мой отец умер здесь, будучи погребённым заживо под завалом, как какой-нибудь братоубийца, а первый вскрик моего сына прозвучал среди кричащих Забытыми тварями пещер — я понял, что могу рассчитывать только на себя и свой народ!