Воинственные фейри

Он отошел от нас, где деревья расширялись, затем прыгнул вперед, его кожа разошлась в стороны, когда он перешел в свою огромную форму Дракона. Электричество потрескивало на моей коже, и от его укуса я зарычал. Я наслаждался этим гораздо больше, чем хотел признавать.

Элис протянула мне руку, и я принял ее, позволив ей подвести меня к Данте, когда он расправил крылья и наблюдал за нами одним большим карим глазом. Элис отпустила мою руку, бросив на меня дикий взгляд, после чего забралась на спину Данте и устроилась у него за лопатками.

— Давай, — взволнованно позвала она, и по мне пробежала волна предвкушения. Какого черта я сейчас делаю?

Я шагнул вперед и положил руки на закаленные морские чешуйки Данте, и по мне пробежала струйка электричества, подняв волосы по всему телу, но не причинив мне ни малейшего вреда. Я начал подниматься, моя нога задела его крыло, и он хрюкнул, когда я попытался подняться, но ничего не вышло.

— Согнись в бедрах, — позвала Элис. — Клянусь звездами, почему твое тело такое скованное?

— Это не так, — прошипел я, снова ударив Данте ногой по крылу, и Элис начала смеяться.

— Ты пожалеешь об этом смехе, когда я поднимусь туда, — надулся я на нее.

— И когда это будет? Где-то на следующей неделе? Возможно, тебе придется записаться на прием, я могу быть занята к тому времени.

— Очень смешно, — прорычал я, а потом бросил это дерьмо, поднял столб земли с почвы, позволив ему перенести меня на вершину спины Данте и сошел с нее, чтобы опуститься позади Элис. Я притянул ее спиной к себе, откинул ее волосы в сторону и укусил за мочку уха достаточно сильно, чтобы она вздохнула.

— Тебе нужно заняться йогой, чтобы раскрепоститься, — поддразнила она.

— Хорошо, ты садись в позу собаки вниз головой, а я буду практиковать жесткую змею позади тебя, — сказал я ей на ухо, и она разразилась диким смехом.

— Мне нравится, когда ты шутишь, — прошептала она, повернув голову, чтобы попытаться украсть поцелуй, но я не дал ей этого сделать.

— Я не шучу, я всегда смертельно серьезен, — ухмылка играла в уголках моего рта, когда я вдыхал ее сладкий вишневый аромат и пальцами блуждал по ее бедру до того места, где ее темно-фиолетовая юбка встречалась с молочной кожей.

— Ты шутишь лучше всех, — она прижалась своими губами к моим, и Данте нетерпеливо зашевелился под нами.

Я проигнорировал его, просунув пальцы под ее юбку и обхватил другой рукой ее горло, жадно целуя. Я только начал твердеть, когда молния ударила прямо в мои яйца, заставив меня громко выругаться и отпустить ее. Может, мне и нравилась боль, но это дерьмо было слишком серьезным.

— Засранец, — позвал я его, и он издал рык, очень похожий на смех.

Он расправил крылья, готовясь взлететь, и Элис наложила на нас заклинание сокрытия, чтобы спрятать меня от всех членов банды, которые могли бы слишком пристально смотреть, когда мы будем в полете.

Я крепко прижался к Элис, предвкушая, как буду готовиться сделать то, о чем никогда в жизни не задумывался. Большинство Драконов запрещали кому бы то ни было садиться на них верхом, это был какой-то священный закон, связанный с гордостью Дракона. Я всегда втайне восхищался тем, что Данте нарушал этот закон вместе со своей семьей и друзьями, не обращая внимания на то, что о нем думает мир. Но я никогда не думал, что стану одним из них. Когда-то я бы вырезал свое сердце, прежде чем это бы случилось. Теперь звезды связали нас, и я не собирался бороться с ними, потому что это было так правильно, так чертовски хорошо, даже если это было незнакомо и чертовски странно.

Данте поднял голову и взлетел в небо огромным прыжком, от которого мой желудок остался на земле. Элис закричала, ее пальцы сцепились с моими на ее талии, пока Данте мчался навстречу солнцу. Молния сверкнула в собирающихся тучах, и он рванул в них, заставив мой пульс участиться, а страх пронестись сквозь меня.

Данте поднимался и поднимался, пока мы не оказались так высоко, что вокруг нас сгустился белый туман облаков. Вдруг он прорвался сквозь них, и солнце пролилось на нас, как расплавленное золото, а Элис резко вдохнула.

Я крепче прижал ее к себе, глядя на прекрасный пейзаж над облаками. Мир представлял собой бесконечное синее пространство над клубящимся белым морем. Данте лениво плыл к солнцу, а мы наслаждались теплом, а облака под нами потемнели до глубокого серого цвета. Под нами гремел гром, и я понял, что мы оказались между двумя мирами, светлым и темным. Это была гавань, место, которое я никогда не видел, но в которое мне сразу же захотелось возвращаться снова и снова.

— Видишь этот бесконечный горизонт? — промурлыкал я на ухо Элис, и она кивнула, из ее уст вырвался вздох, когда я крепче прижал ее к своей груди. — Вот так далеко простирается моя любовь к тебе, детка. Все дальше и дальше в гребаную вечность.

Она повернула голову, ее серебристо-зеленые глаза встретились с моими, когда ее губы разошлись, и я почувствовал, как ее любовь ко мне рвется наружу из каждой поры ее плоти. Мир был таким тихим, когда она была так близко. Мучений, которые жили в моей голове столько, сколько я себя помнил, больше не было. Все мои демоны тоже полюбили ее, и когда она была здесь, они сидели тихо и спокойно, укрощенные ею и никем другим. Это был покой, подобного которому я никогда не знал.

Когда она наклонилась ближе, чтобы заговорить со мной, Данте задрал нос, и я почти слетел с него, но Элис ухватилась за его чешую, а я удержался за нее. Он начал вращаться, когда мы врезались в облака, и дождь хлынул на нас потоком, пока мы кувыркались в темноте.

Гром прогремел у меня в голове, и я рассмеялся, когда адреналин хлынул в мои вены. Данте все падал и падал, мчался к земле, пока не вырвался из облаков внизу, и дождь залил нас. Озеро покрылось дикой рябью, дождь бил по воде, как пули, и Данте пронесся над его поверхностью так быстро, как только мог. Его хвост прочертил дорожку в воде, прежде чем он взлетел обратно к бушующим небесам, и все, что я мог видеть, это паутину молний, осветивших все небо.

Он врезался обратно в облака, взмывая вверх так быстро, что все вокруг стало размытым, и я слышал только раскаты грома и восторженные крики Элис, которые доносились до меня.

Он снова прорвался сквозь вершину облаков, продолжая подниматься. Ветер хлестал нас, и Элис щелкнула пальцем, чтобы высушить нас своей магией воздуха, солнце проникало в мою кожу и согревало мою кровь. Я чувствовал себя живым, каждая клеточка моего тела гудела от адреналина, и я не хотел, чтобы это заканчивалось.

Когда казалось, что Данте полетит с нами прямо к звездам, он перевернулся на спину, и неожиданно мы упали, кувыркаясь, прямо с его спины. Я изо всех сил держался за Элис, пока мы падали с небес, инстинкты подсказывали мне, что она должна быть в безопасности.