Воины Юга

Первым в дымную тень под башней влетел Мрак — с грозным ржанием жеребец сделал великолепный прыжок, сбил передними копытами остатки дымящихся окованных досок. Ободренная упряжка рванула следом, массивные запряжные оттеснили стремящихся к обещанной свободе конюшенных кобыл и меринков, фургон с грохотом влетел в дымный сумрак подворотной башни. Хха только и успел увидеть ореол искрящих и истошно скрипящих, хотя и угасающих языков пламени на воротах — огонь, словно огромный зверь прогрыз середину ворот и обессилел. Хлопающий прорванным тентом фургон вылетел на настил моста, не-шаман с опозданием догадался, что скрипел вовсе не огонь, а опускающаяся сверху решетка — наверху, в дыму, ругалась и кашляла башенная стража. Но думать о странностях пожара и сквернословии запаздывающих воинов было опять же некогда: упряжка неслась по мосту и фургон мотало так, что того и гляди колесом о каменные перила заденет. Хха воззвал к разуму упряжных — у тех разума еще немножко оставалось, но несущиеся следом остальные лошади боялись всего, особенно опускающейся решетки и толпящихся впереди людей. Да, впереди почему-то собралась целая толпа — толклись за мостом, тесно заполняя не такую уж широкую улицу и проулки, уходящие вдоль речного обрыва. Мелькали там и кольчуги стражников, видимо, воины до этого мгновения не допускали горожан на сам мост, а сейчас орали, чтобы все разбегались. Между прочим, это была разумная мысль — понятно, упряжка и фургон сомнет и разметает десятки людей, но потом-то непременно увязнет. Хха мельком глянул на речную воду глубоко под мостом — сворачивать просто некуда. Дико заржал летящий впереди Мрак. Горожане и стражники пытались разбежаться, но им мешали плотно столпившиеся и подпирающие сзади зевки — те тянули шеи и подпрыгивали, дабы разглядеть происходящее, кто-то глупо завопил: «король едет!». Ну, жабу вам надуй, сейчас тот король к-а-а-ак проедет….

Ситуацию спасла опытная летучая тетка. Уже не в образе пузатого стражника, а более благородном, нарядном, хотя тоже толстом, вспрыгнула на козлы, выпрямилась, держась рукой за шаткую дугу тента, и зычно завопила:

— Прочь пошли! Короля спасаем! Пожар! Измена! Монарх в опасности! Дорогу живо дали! Все по пещерам!

Толпа ахнула. Короля в Калатере любили — в сущности, король был самым добросердечным и нежадным из всех благородных лордов города. Опасность в виде тяжелого фургона и обезумевших лошадей тоже сделала свое дело — толпа поднажала, раздаваясь в стороны, вжимаясь в стены и двери домов, кто-то шустро запрыгивал на окна и ворота. Мрак промчался по образовавшемуся проходу, фургон, едва не задевая пятивщихся людей, громыхал по мостовой, опытная оборотень размахивала непонятно откуда взявшимся клинком и призывала:

— Дорогу! Спасем короля! Смерть заговорщикам! К оружию, граждане! Все на Белград! Они не пройдут! Долой самодержавие!

Загадочные боевые кличи дружно поддержали своим ржанием, и, кажется, карканьем, лошади. Улица стала пошире, народ шустрее уворачивался от упряжки, некоторые ловчились проскочить прямо перед лошадьми, чуть ли не запрыгивали в фургон, с заборов кричали мальчишки, сидевшие на недостроенном заборе каменщики приветственно вздымали кружки с пивом, кто-то бросил букет цветов под копыта Мрака, с восторженным ужасом визжали девки в окнах таверны. Оборотень прижимала руку к животу, кланялась, кричала «Слава народам Калатера! Победа или смерть! Король — наше все!», потом запела нечто сугубо мистическое и фургонное:

— Эх, тачанка-калтарчанка, наша гордость и краса!

Конь-индейская тачанка, все четыре колеса!

Эх, за Рио, да за Гранде

Мчался пререй золотой

Краснокожий, запыленный,

Гайавата молодой

Под эти красивые и слегка визгливые напевы фургон прогрохотал мимо рыночной площади — оттуда выбегали припозднившиеся торговцы и сторожа, махали руками…. Леди Эл ответила поклонами и прервала свою песнь:

— Уф, шмондец какой-то, аж охрипла. Вот неорганизован и запуган местный городской пролетариат, а ведь небезнадежен! Ничего, все у них впереди. А у нас впереди городские ворота. Надо бы тоже без особой возни их миновать.

— Я могу снова поджечь! — с готовностью вызвались сзади.

Хха без особого удивления узнал голос Трик. Это она вскоре после моста в фургон запрыгнула — не-шаман толчок ощутил, еще мимоходом удивился, что хайова чужака не сбили, подумалось, что гость сам отвалился.

— Не, красавица, повтор уже примененного приема неинтересен и чреват привыканием, и как следствие, попаданием уверовавшего шпиона в ловушку собственного стереотипа, — научно объяснила летучая тетка. — Жжешь и скачешь в фургоны ты отлично, передохни, посмотри, как взрослые работают. Пойдем без экзотики, а то некоторые в этом городке уже намудрили.

— Я осознал, — мрачно заверил безрукий «мудритель».

— Вот тоже отдыхай. Тебе еще объяснительную писать, — пригрозила леди Эл.

— У меня же рука больная! — жалобно возмутился страдалец.

— Ногами накарябаешь! Да, кстати, ты короля видел?

— Один раз.

— Одного хватит, вертухаи на городских воротах своего монарха навряд ли почаще видят, — решила главная оборотниха. — Изобрази королика. Эй, Ноэ, дай этому умнику что-нибудь полегче, но продолговатое, типа рейки. Меч всевластья пусть сварганит.

Было слышно, как сказитель и девчонка принялись искать в остатках скрученных сетей заменитель меча, и вдруг замерли.

— Сюрприз, — удивилась летучая тетка.

Хха чуть не бросил вожжи. Вот теперь чувствовал отчетливо и сразу доперло, отчего так занервничал, когда в фургон заскочил.

— Да это просто шмондец, жабу ей в зад! — зарычал не-шаман, оборачиваясь.

Индейцы и оборотни выглядели довольно глуповато — все смотрели под сдвинутую сеть. Под мотком распласталась гадюка — черно-красноголовая, прижимающая к себе кожаный расшитый бусинами мешок.

— Вышвыривайте ее немедля! — завопил Хха.

— Она растопырилась и за сеть держится, — озадаченно пояснил вождь.

— С сетью выбрасывай! — заскрипел зубами не-шаман.

— Хха, ворота впереди! — предупредила Трик.

— Да я так вообще никуда не поеду! — взвыл Хха и собрался натянуть вожжи.

— Цыть! Что вы как маленькие?! — поразилась оборотень. — Езжай, не-шаман, после ворот вы с личным разберетесь. Дай сюда палочку.

Из колчана хайова выдернули одну из последних стрел — леди Эл сунула ее слаборукому подопечному, тот выглядел уже как хилый мужчина неопределенного возраста, редковолосый, с отсутствующим взглядом, приоткрытым ртом и подтекающими слюнями. Одет, правда, был на редкость роскошно.

— Слюни убери, не тот случай, — потребовала старшая оборотень. — Сейчас художественная убедительность важнее строгой документальности. Вот корону добавь.

— Так я его без короны видел, — заныл Маар. — Хрен знает как она выглядит.

— Короны он не знает, а интриги плетет?! На второй год останешься! — разозлилась леди Эл.

На башке лже-короля появился высокий остроконечный, блистающий начищенным серебром венец.

— Пониже, тусклей, на лбу рубин, — негромко сказали сзади.

Хха вновь нестерпимо захотелось остановиться, схватить проклятую Си за гриву и одним махом вышвырнуть из фургона. Подсказывать она еще вздумала, сведуща в коронах, кошка мурлыкающая!

Корона на голове слабоумного и неуспевающего короля преобразилась, а в руке он теперь держал коротковатый, но богатый меч. Главная оборотниха выпрямилась на козлах — понятно, она была уже не толстяком стражником, и уж точно не улыбчивой тетенькой, а лично лордом-кастеляном. Та же узкая недобрая морда, то же властное брезгливое выражение. Вовремя — фургон уже несся вдоль городской стены, до ворот оставалась какая-то сотня шагов. Испуганная растрепанная горожанка отволакивала подальше от проезда такую же кудлатую козу, что-то кричал с крыши сарая тощий бородач, впереди блеснули шлемы стражников…