Воины Юга

Ничего из нужного-шпионского Хха не забывал: думал, выведывал, прослеживал, посылал записки в город, следовательно, разума не лишился. Но это получались две разные жизни: одна с притворством, пробирками, и осторожной разведкой, другая с судорожными непредсказуемыми «отдираниями», поцелуями, от которых лопались губы и глубокими царапинами от ногтей на спине.

Леди Си его не жалела. Себя тоже. Хха знал, что он не самый лучший любовник и удовлетворитель. Ну, не из самых, конечно, плохеньких, но опыта и телосложения для истинно виртуозных утех все равно не хватает. Секрет крылся в ином. Не-шаману был известен ответ, но ответ этот был ужасно никчемным, ничего не значащим, и вообще позорным.

Каждый раз Хха точно знал, чего хочет ненасытная шмонда. Не в философском и умственном смысле — о глубоких и отстраненных вопросах леди Си не имела привычки думать, да, наверное, и ума не имела. Зато ее помыслы о плотском-мгновенном оказались подобны мелованному листу бумаги с очень крупными буквами. «Сзади, плотнее, зад выше, выше… за волосы и больнее, больнее!.. теперь пусть сядет». Не-шаман предугадывал-выполнял, благо это было несложно, более того — власть исполнять желания оказалась вдруг ни менее сладка, чем полное обладание женским телом. Услаждалась Си тяжко — абсолютно испорченная и пресыщенная девка очень трудно достигала того, что сказитель по-интернатски определял «ор газ мом» — странное, видимо, тоже химическое слово. Девка хотела, но частенько не могла, а в объятиях понимающего слабовольного любовничка получала желаемое неизменно и каждый раз. Не унизительно ли, а, хайова?

Узнать, кто такая «леди Си», оказалось не так уж сложно. В замке, да и в городе ее знали многие. Но знал ли кто истинную правду? Хха полагал, что его внезапная любовница — не человек. Нет, не в смысле особой густоты дарковской крови — доля нечеловечьей крови в девице как раз была незначительна. Но изначально Си появилась на свет не как нормальный человек. Видимо, ее как раз в том клиничном подвале и сотворили, в подвале, который нынче стал легендой. Слухи лгали — в нынешние времена в саму клиничную уже никто не ходил, накрепко зачарованные двери туда попросту невозможно было открыть. Собственно, большая часть подвалов замка оказалась недоступна. Куда-то можно было проникнуть, исправная часть темниц и клеток еще использовались по назначению, но в целом нормальные замковые обитатели предпочитали не рисковать и не спускаться в нижние ярусы. Но сама Си когда-то давным-давно оттуда поднялась, что, собственно, и не скрывала.

…— У меня были сестры: Эй и Би. Тебе бы они понравились, маг-ученик.

— Я не маг. И мне предостаточно тебя одной.

— Нам было бы веселей. Мы бы тебя, наконец, обессилили, маг-скромник.

— Еще чего. Я вас жалею, леди. Но лучше уж без ваших дорогих сестриц.

— Они действительно были дорогие. Хозяин Дагда и супруга его, прекрасная леди Атра приложили много сил к их созданию. Но сестрицы околели. Их сделали недостаточно хорошо. Так что ты только мой, маг, не бойся…

Хха не понимал, как можно сделать из разных людей и дарков одно единое существо. Это было интересно, но думать и спрашивать Си не давала — она умела брать за яйца так, что боевой наконечник хайова твердел мгновенно. Какие уж тут научные разговоры?

Осколок давних времен, безродная девка, получившая титул и положение в обществе лишь как небрежный подарок от всесильных, но сгинувших хозяев. Сейчас ее выдадут замуж, брак с влиятельным чужестранцем что-то там в политике исправит, и Калатер начнет процветать. Именно об этом знаменательном бракосочетании упоминала всезнающая камрад Эл, но не-шаман в спешке не уловил подробностей. Сейчас вот новая свадьба с казнью готовиться…. Пусть духи помогут хайова побыстрее выбраться из этого города и навсегда удрать от баб с короткими птичьими именами…

…Плащ сбился на холодных плитах, и, видимо, протрется до дыр. Чужой плащ не жалко, спины и попки тоже, — сейчас Си хочет по кругу, и любовник поворачивает ее на живот, потом сгребает за волосы, снова на спину… Рот хайова терзает неподатливую грудь любовницы, вторым соском заняты пальцы самой леди, ее затылок упирается в камень, тело выгибается, грива метет пол, собирая паутину. Ногти впиваются в шею Хха, отталкивают. Жаждет мгновения относительного покоя, дабы оттянуть всплеск высшей сладости. Только в эти моменты она и расчетлива, пустоголовая голодная девка. Сколько ей лет? Была ли она когда-то невинным ребенком? Лучше об этом не думать. Хха работает одними бедрами, и это все равно настолько хорошо телу… телам….

Не-шаман не только знает желания леди. Что гораздо хуже, их тела подходят друг другу. Такая очень злая шутка: ведь нож не обязан обожать ножны, даже говорить о таком чувстве смешно, но нож и ножны созданы один для другого. И совпадений точнее быть не может. Нет, об этом тоже лучше не думать. Хха всегда хотел нормальной и славной жизни воина.

…На лестнице пробирки в деревянных гнездах подноса-пирамиды чуть слышно позвякивали, подражая песне умирающих плакальщиц. Нет, немедля распрощаться с жизнью не-шаману пока не хотелось, вот выспаться было бы правильно. Хха привык ограничиваться коротким сном, но в эти дни сна оказалось совсем уж мало.

В мастерской стояла тишина. Тускло светились в банках созревающие кристаллы, в клетке комком серого мрака застыл Ворон. Настоящей клички у птицы не имелось, а мыслей своих древний птиц слышать не позволял. Иной раз Хха казалось, что ворон уже околел, причем давно. Но это было не так, в обязанности ученика мага входило ходить на кухню за вареной курятиной для трапезы волшебной птицы, и Хха точно знал, что накрошенное мясо из клетки исчезает. Возможно, его вытаскивал мэтр Кооль, склонный в мгновенья научной задумчивости жевать что попало, но уж мелко гадить в клетку маг вряд ли мог приноровиться. Иной раз Хха чувствовал на себе и тяжелый птичий взгляд — глаза у Ворона были серые и тусклые, вовсе неживые, особой уверенности, что птиц действительно смотрит в спину, у хайова не было. Но не-шаман имел полезную привычку к животным не приставать — не хотят разговаривать, так и не надо. У Ворона служба известная — если созревание кристаллов пойдет не так, птиц даст знать. Магический опыт у ворона превеликий, а глупо сгорать в мастерской даже очень дряхлые птицы не особо спешат.

Хха поставил пробирки и принюхался к мастерской. Попахивало мэтровым благовонием: мыться-купаться слишком занятый наукой Кооль не любил, и перед свиданием норовил заглушить запахи учено-химического пота, взбрызгиваясь лавандовым снадобьем собственного изготовления. Многие дамы реагировали судорожным чиханием, но потом привыкали.

В общем, магический трудовой день был окончен. Чем хороша городская жизнь — работу здесь порой бросают еще до звона вечернего колокола. Не-шаман снял фартук. Думать о ночи не хотелось, но шпионская служба обязывала.

В купальню хайова шел через уборную. Как появляются записки от соучастников в бочке с известью, Хха не знал — известь, вроде бы привозили не каждый день, но послания появлялись регулярно, иной раз и дважды в день. У пронырливой леди-камрад явно имелись в замке и вспомогательные шпионы. Ученик мага подождал, пока одышливый слуга изволит оправиться — с такими запорами надлежит пить свекольный сок с кроличьим пометом в пропорции шесть долей к одной — и шмыгнул с поганой дыры к бочке. Пришлось поискать — тонкий проволочный крючок не сразу нащупал в щели за обручем бочки крошечный комок бумаги. Хха щедро зачерпнул совком извести, присыпал пару дыр. От извести в уборной пахло резко и странно, но вонищи, как в городских отхожих местах, не было. Скажем спасибо древнему лорду Дагде и заведенным им порядкам — все же не без достоинств был старичок.

Купальня у обитателей замка пользовалась куда меньшей популярностью. Воду здесь уже давно не грели, а мыться холодной водой изнеженные замковые обитатели рисковали лишь в самую жару. Хха прошел к одному из исправных кранов, повесил одежду на гвоздь — кованые крюки на стенах купальни давно поснимали неизвестные злоумышленники, они же украли и лавки вдоль стен.

Журчала холодная вода, Хха, закинув руки за голову, стоял под непредсказуемо взбрызгивающими струями. Если закрыть глаза и поднапрячься, можно представить, что тело влекут воды Гранд-Аванк. Правда, в реке настолько холодное течение случается редко. Охладилась вода в недрах каменных замковых резервуаров. Это называется «душ», сказитель о таком изобретении рассказывал, когда по прерии шли.