Вокруг Байкала за 73 дня

12 ЭТАП «С тёлкой в сеновале» м. Толстый – д. Сухая – у д. Дубинино – д. Тресково (12.07.92–14.07.92)

12.07.92 Прощай последнее зимовьё. Вова сорвался с прижима. Рыболовецкая станция. Всё! – Кончилась тайга. Преподаватели Бурятского сельхоза, обед за их счёт. Вновь геологи. Ночёвка в «финском» домике

Сегодня мы дойдем до Болдаково, а от него лесных участков уже не будет. Весь путь пройдет по дорогам, трассам и шпалам. Мы это отлично понимали, поэтому хотелось скорее проскочить последние прижимы и выходить на дорогу, ведущую к дому. Прощай, зимовьё – ты последнее зимовьё нашего путешествия.

Спешка до добра не доводит – Вова сорвался с прижима. К счастью удачно рухнул в воду, ничего не повредил. Выбрался на берег и мы продолжили наши последние преодоления препятствий. Маленькое напоминание о тайге – два медвежьих черепа на берегу. Мы уже встречали подобную картинку на Севере, и, почему-то, тоже было два черепа. Знать не любит старый медведь драться один на один.

Тропинка вывела к рыболовецкой станции. Но угнетающая тишина, пустые дома, открытые машины, заброшенные огромные сети на берегу и замученная собака, убежавшая, увидев нас, говорили о том, что станция вымерла. Вчера все встречали свой профессиональный праздник – болеют. Только старик сторож, опытный и стойкий рыбак, угостил нас булкой хлеба. И ушёл болеть дальше.

Всё! Проезжая дорога. Судя по всему, здесь начинается проезжий путь к Иркутску (в нашем понимании). Повеселев, мы рванули в направлении Болдаково.

За деревней, на прибрежной летней лужайке разбили стоянку преподаватели Улан-Удэнского сельскохозяйственного института. Яркие палатки, навес – летняя кухня, дети, большие женщины в халатах и мужчины в бородах. Здравствуйте. Нас усадили за стол, расспрашивали о пережитых приключениях и слушали, открыв рот. Мы, открыв рот, шутили, воображали и ели всё, чем угощали. Милые городские люди, не подозревали, что салатик, тарелка супа, картошечка с котлеткой, жидкий (для нас) чаёк и пара конфеток для нас это не еда. В нормальных человеческих условиях мы, конечно же, наелись бы, но сегодня мы могли съесть всё, что у них было на столе на всю компанию. И это всерьез.

Одному из преподавателей мы очень понравились. Он не отходил от нас, всё расспрашивал и даже пошёл провожать за деревню. Халявский обед – туристская радость. Назойливый собеседник – не велика беда. От него тоже польза – принес сухарей. Спасибо, друг. Спасибо и пока.

До деревни Заречье оставалось пара километров и менее часа светового дня. По дороге нам на встречу стали попадаться пьяные люди и компании. Из деревни доносилась музыка, шум и редкая стрельба.

– Отмечают, рыбаки, – со злостью сказал Вова, кивая в сторону деревни.

– Отмечают, – подтвердил я.

– Что-то мне не хочется тащиться через деревню, – сказал Вова.

– Мне тоже, – ответил я.

– Может, здесь где-нибудь заночуем?

– Давай. Всё равно времени не хватит через деревню пройти. А нарваться на скандал – в лёгкую можно.

– Ну, всё – ночуем здесь?

– Ага.

Пройдя ещё немного по дороге в поисках места для ночлега, распугивая из придорожных кустов молодёжные парочки деревенских влюбленных, мы набрели не лагерь геологов. Геологи всегда были своими парнями. В данном случае своими парнями стали две геологини. Женщины убирали со стола после ужина и, увидев замученных нас, пригласили попить чаю. Вот так всегда у геологов – не спрашивают лишнего. Садись, угощайся, надо будет – сам расскажешь. Ну, мы и рассказали. Еды прибавилось и чаепитие переросло в ужин. Ужин перерос в рассказы у костра. Нам уже выделили финский домик с железными кроватями, в котором мы замкнули свои вещи. Теперь, имея крышу, мы могли долго рассказывать о себе и слушать о геологии. К тому же Вова поймал клеща. Заботливые женщины сочувствовали нам ещё больше и кормили, кормили, кормили. Красота!

13.07.92 Вновь тринадцатое число – глисты. Быстрое лечение по схеме Михайлюка. Кончаются деньги, а почты закрыты. Яркий автобус – пробег инвалидов Владивосток – Москва. Пастухи-коноводы, раненый конь. Пьяные мотоциклисты. Вожители «жигулей», «КамАЗы», ночёвка в сене

С утра ели с геологами суп. Теперь варим кашу – мало нам супа. Геологи скоро тоже снимают лагерь, поэтому продуктов у них в обрез, так бы выделили. Без проблем – мы благодарны за ужин, завтрак и, главное, за дом. К тому же в компании геологов вероятность пьяных разборок с местным населением исключена. А вот к одинокой яркой желтой палатке люди тянулись бы как мухи на мёд (на мёд, на мёд, конечно!). Нет, как мотыльки на яркий свет. Да! Так лучше.

Что делать? – вновь тринадцатое число! Свежий (если подойдет это слово) подарок – у меня глисты. Твою мать! Только этого не хватало! Настроение – в ноль.

– Это медвежатина, – сказал Вова, довольный сбывшимся прогнозом. – Сейчас придумаем что-нибудь. Если только глисты – ерунда, вылечим быстро.

– Успокоил – «если только». Что ещё-то может быть?

– Да чего только может не быть. Лучше не будем – накаркаем.

– Согласен. Давай, что там у тебя есть? – я заглядывал в нашу аптечку.

Вова достал какие-то иностранные крутые таблетки. Дал мне пару штук и сам съел столько же (на всякий случай). Обещал, что пару дней – и всё пройдет. Хорошо бы. Геологов этой новостью не стали напрягать – закроются на карантин и будут материть нас – гниложопых засранцев. Надеюсь, я их никого не заразил. А они угостили нас ещё хлебом и сыром, когда мы пришли отдать ключ от дома и попрощаться. Ох! Как стыдно, но я просто вздохнул.

В деревне Сухая есть сберкасса и почта с междугородним телефоном. Но почта закрыта до обеда – принимают вчерашнюю выручку. Выручка накануне столь значимого праздника очень большая. Нам посоветовали не дергать дверь и подождать до обеда. Нет, милые – некогда нам. Придется Сереге звонить из Оймура или любой другой деревни, где будет телефон. А звонить надо – еда кончается, деньги кончились, нужна дозаправка и разгрузка лишних вещей: оружия, часть одежды, снасти, книги.

Долгая дорога в гору по жаре и без воды порядком умотала нас. Я, видимо перегревшись на солнце, насобирал у бурхана монет. Но вовремя одумался, и всё вернул обратно. Тринадцатое число – не шути с Богами!

Яркий автобус и множество машин накрыли нас рыжей пылью.

– Кто это, такие весёлые? – спросил я у местного жителя, попавшегося на дороги.

– Это инвалиды. Пробег Владивосток – Москва слышал? Вот, это они, – ответил мне человек.

– Да брось, ты. Они же на инвалидных колясках жарят по московскому тракту, а тут до тракта, как до луны, – что-то не верил я ему.

– Я откуда знаю? Привозили на День рыбака, – обиделся мужик и ушел.

– Ты ему веришь? – спросил я у Вовы.

– Да хер его знает – всё может быть, – Вову мало волновал это вопрос.

Мы двинулись дальше, но в моей душе затаился гаденький червь зависти и злости. Вот бы у нас был корабль сопровождения с баночным пивом. И ещё обидно, что про них знает любой прохожий, а про нас только мои глисты. «Твою мать!» – опять вспомнил!

Через двадцать пять километров пыли и жары сели на обед на полевом стане у пастухов-коноводов. Чистая речка, свежий лесной воздух и тень – что ещё нужно для правильного пищеварения? Два молодых пастуха бурята присоединились разделить нашу трапезу, пополнив разнообразие пущи своими продуктами. Кони паслись на лугу.

– Чё, мужики, как жизнь тут у вас? – я развалился на траве в тени дома, попивая чаёк.

– Нормально, – ответили пастухи.

– Работа, я гляжу, у вас не из легких, – я добрый, когда наемся – лещей кидаю.

– Да, нормальная работа. Только медведь заколебал.

– Какой медведь? – мы приподнялись.

– Медведь на табун повадился. На лесной тропе уже завалил одну лошадь, а вчера вон коня ранил, – парень показал пальцем на пасущихся поодаль коней.

У одного из них круп был порван сантиметров на двадцать. Три огромных незаживающих пореза. Кожа свисала, как стружка от рубанка.