Воланд де Морт

— У тебя есть какие-нибудь пожелания по отношению к твоим обидчикам? — вдруг, когда я был возле самой двери, спросил меня Воланд де Морт.

Вот этого я совершенно не ожидал, и пропасть между мной и бандой старика вдруг резко увеличилась. Я обернулся и окинул взглядом притихших и поникших людей, которые совсем недавно думали, что они что-то контролируют.

— А могу я это сказать не публично? — спросил я.

— Почему? — удивился Воланд де Морт, — говори смело, я сделаю так, что твои слова никому не навредят.

— Не будьте очень строги вот к этой девочке, — сказал я, указывая на кинетика, — она молодая и попала под дурное влияние. Думаю, что нужно дать ей шанс.

— Любопытно! — задумчиво сказал Воланд де Морт, — у тебя есть к ней какой-то личный интерес?

— Нет, — покачал я головой, — вообще никакого интереса. И если мы с ней больше никогда не увидимся, даже не расстроюсь. Просто она не такая, как они.

— Откуда тебе знать! — почему-то злобно процедила мне кинетик.

— Я не знаю, я предполагаю! — пожал я плечами, — и, естественно, могу ошибаться.

— Ладно, — кивнул Граф, — забирай её с собой.

— Пойдём! — махнул я ей рукой.

Она неуверенно встала, сделала ко мне пару шагов и остановилась, вопросительно глядя на старика.

— Останься, ты мне нужна! — резко сказал старик.

— А дедуля-то злой! — сказал Граф, — он хочет, чтобы ты разделила его печальную судьбу! Естественно, можешь остаться, выбор за тобой. Выбор… это самое сложное, что есть в нашей жизни. Сделать правильный выбор, это зачастую определить своё будущее!

— Если уйдёшь, я тебя уничтожу! — злобно проговорил старик.

И эта фраза оказалась для кинетика решающей. Дед пережал. Она вдруг приняла решение и стремительно зашагала к двери. Проходя мимо, она бросила на меня ненавистный взгляд и тихо сказала:

— Сволочь! Ты мне жизнь сломал!

После чего дёрнула за ручку, распахнула дверь и шагнула в темноту за ней.

— Не благодари! — вздохнул я и направился следом.

2. Теплый прием

Дверь я за собой, естественно, сразу же закрыл. Мы были в полной темноте, поэтому я попробовал зажечь небольшой светоч, и здесь это сделать получилось. Видимо, магия блокировалась только в самом резервуаре.

Перед нами был прямой и длинный коридор, противоположный конец которого терялся в темноте.

— Ты чего такая сердитая? — решил я ещё раз попробовать наладить диалог с кинетиком.

Она резко обернулась, взмахнула рукой, меня оторвало от пола и впечатало в стену под самым потолком. От моей головы до него оставалось сантиметров пять, не больше.

— Откуда ты свалился на мою голову? — раздражённо сказала кинетик, но я вдруг понял, что она находится на грани слёз, — всё же так хорошо шло!

— Как хорошо? — решил уточнить я, хотя говорить было трудновато, потому что она сжимала меня своей магией достаточно сильно. Главное, чтобы не психанула и не переломала мне кости. Она не смогла сделать этого на крыше хладнокровно, но вполне может сделать это сейчас на эмоциях, — мирные ни в чём не повинные люди умирали, вы пытались разорить убежище, которое является последним прибежищем для попавших в беду, всё было просто отлично! И тут появился я и всё испортил! Ну, так-то тебя, конечно, можно понять… — сказал я и стал прикусывать себе язык, чтобы заткнуться. Язвить и пытаться уколоть кинетика, сейчас было не лучшее время. Я ведь находился в её власти и пока что ничего не мог с этим поделать.

Сила, удерживающая меня, внезапно исчезла, и я полетел вниз, едва не подвернув себе ногу при приземлении. А кинетик рухнула на колени и разрыдалась.

Я решил дать ей возможность выплакаться и немного прийти в себя, поэтому ничего не стал ни делать, ни говорить, а просто сел, прислонившись спиной к стене, и закрыл глаза.

Плакала она долго, но постепенно слёзы заканчивались, и всхлипывания стали сходить на нет.

— Хочешь поговорить? — спросил я, когда посчитал, что она уже успокоилась, — в друзья не навязываюсь, но мы в одной лодке, можем пока что держаться вместе, пока не разберёмся, что здесь к чему.

— Да пошёл ты! — она резко встала, размазала по лицу слёзы и размоченную ими грязь, после чего решительно зашагала по коридору.

— М-да! — вздохнул я, глядя ей вслед, — и кто это сказал, что у Алисы сложный характер?

Я поднялся и не спеша пошёл следом. Если ей так хочется, пусть идёт впереди и разведывает дорогу. Хотя мы же не должны быть в лабиринте. Нас, вроде как, выпустили на свободу, а значит, где-то этот коридор должен закончиться и мы попадём в руки к хозяевам этого места.

Я был далёк от мысли, что всё уже позади. Вопросов в этой ситуации было пока что значительно больше, чем ответов. Волан де Морт вовсе не обязательно должен быть хорошим парнем. Впрочем, как и плохим. Поживём, увидим. Думаю, что ждать осталось недолго. Скоро всё встанет на свои места.

До двери, которая находилась на другом конце коридора, кинетик дошла первой, и, не колеблясь ни секунды, легкомысленно распахнула её. И тут же пространство наполнилось музыкой, ярким светом и какими-то завываниями, в которых можно было с трудом распознать песню, только не из нашей культуры, а из… в общем, из чьей-то чужой и экзотической. Но ритм читался очень чётко, и, скорее всего, это было что-то африканское.

Сквозь дверной проём я увидел, как кинетика окружили девушки в бикини… ну или не в бикини… на них было что-то вроде набедренных повязок из травы. Верхняя часть уже больше походила на купальник, но тоже была декорирована травой. На головах у всех были венки, они крутили бёдрами в такт музыке и пели, если это звукоизвлечение можно так назвать.

Ещё длинные венки висели у них на шеях, и один такой же был тут же водружён на кинетика. Та несколько растерялась от происходящего и стояла, покорно принимая то, что происходит вокруг.

Когда я появился в дверном проёме, внимание девушек переключилось на меня, они, по-прежнему виляя бёдрами, взяли меня в кольцо, и вскоре на моей шее тоже оказался длинный венок из цветов.

Чуть дальше полукругом стояли ребята в одних набедренных повязках и с бонгами в руках. Они задавали ритм всему происходящему.

Как только процедура надевания венков была завершена, «барабанщики» расступились, и между ними показалась ещё одна девушка. Наверное, королева этого папуасского ансамбля. На голове у неё было цветов больше, чем у всех остальных, вместе взятых, на шее висел самый длинный венок, набедренная повязка была самая короткая и вообще мало что скрывала, ну и грудь тоже была прикрыта пучками травы чисто символически.