Воланд де Морт

Мы до сих пор были облеплены грязью с головы до ног. Да и куда ей было с нас деться, не испарится же она? Времени прошло мало, так что она ещё даже не начала подсыхать. Я провёл ребром ладони по своей одежде, собирая как можно больше грязи в руку. Когда набралось достаточно, я размахнулся и бросил этот сгусток в ближайший «бархан».

Мягкий, почти жидкий комок грязи плюхнулся на кучу, подняв в воздух целое облако какой-то ерунды. Это были и перья, и пыль, и какая-то мелкая и летучая фигня, происхождение которой и понять было трудно.

— Это ещё что! — удивилась Маша.

— Смешно! — сказал я.

— Что смешного? — удивлённо посмотрела на меня Маша.

— Мы все в жидкой грязи, когда мы будем идти через это поле, то вся эта хренотень будет взлетать в воздух из-под наших ног, как бы аккуратно мы ни ступали. И представь, на что мы в итоге будем похожи?

— Вот ведь больные ублюдки! — возмутилась Маша, — они что, специально всё это так устроили?

— Я не могу даже придумать ситуацию, в которой всё это произошло бы случайно. Маша, конечно, это специально. Такой вот у них больной юмор, видимо, — сказал я, — наверное, они считают, что это весело.

— Ну, может быть, людям, действительно, нравится, — сказала Маша.

— Да плевать на них, меня тревожит другое, — сказал я.

— Что? — Маша сразу заинтересовалась.

— Единственная ли это сложность, — сказал я, продолжая оглядывать эти кучи летучего мусора, стараясь уловить какое-нибудь движение, — то, что нас облепит перьями, на это плевать. Мы и так как из задницы вылезли. Подумаешь, перья! Меня волнует, не затаился ли здесь кто-то ещё. Потому что просто мусор, это как-то несерьёзно.

— Ты думаешь? — сказала Маша и тоже стала пристально вглядываться в пространство, отделяющее нас от двери.

Но кроме поднятых мной в воздух перьев, пока что ничего подозрительного видно не было.

— Мне кажется, или над дверью металлическая рамка, которые обычно нам добавляют процентов? — сказала вдруг Маша.

— Иногда добавляют, а иногда отнимают, — сказал я, — похоже, что так и есть, и в этот раз без вариантов. Другого выхода я не вижу.

— Интересно, они хотят у нас убавить, или наоборот? — задумалась Маша.

— Доберёмся, увидим, — сказал я, — чего сейчас гадать? Ведь выбора всё равно никакого нет.

— Как будем идти? Напролом? — спросила Маша.

— Слушай! Ты с твоим теперешним уровнем магии, ты можешь двигать предметы? Удар твой я видел, а если медленно? — спросил я.

— Не знаю, нужно проверить, а что? — спросила Маша.

— Мне интересно, сможешь ты идти, и сдвигать веред нами всю эту дрянь как трактор ковшом? — спросил я, и, видя её нерешительность, добавил, — мана с меня!

— Да это понятно, — отмахнулась Маша, — так-то в этом ничего сложного быть не должно… хотя я ни разу не пробовала именно так действовать. Но вот насколько меня хватит, не знаю. Просто один удар, один импульс, это разовый выброс энергии. А здесь нужно длительное приложение усилий.

— Ну, ты попробуй, а мы посмотрим, — сказал я.

Маша кивнула, засунула клюшку за ремень, как она периодически делала, постояла некоторое время, сосредотачиваясь и свесив руки вдоль тела. Потом согнула их в локтях, выставив ладонями вперёд, и медленно пошла за белую линию.

В принципе у неё получалось, только вот разгребала мусор она перед нами всего в метре. Я рассчитывал на немного большую дистанцию. Но и это было неплохо. Оберегало нас от возможности, наступить на что-то спрятанное в этих перьях.

Силовое поле, создаваемое Машей, было очень чётко видно в этом мусоре. Она сделала его с острым носом, и, двигаясь вперёд, разваливала мусор на две стороны от себя. Шла как ледокол, оставляя за собой чистый фарватер.

— Круто! — не удержался и сказал я, топая за Машей. Я шёл следом, шаг в шаг, занеся над головой свою клюшку для гольфа. На всякий случай.

— Самой нравится! — удовлетворённо отозвалась она.

Мы держали курс прямо к двери, не маневрировали, ничего не обходили, а может быть, и зря. У нас на пути оказалась одна из самых больших куч этого перьевого мусора, и мы, не останавливаясь, врубились в неё, потревожив того, кто в ней прятался.

Эта тварь, видимо, находилась в состоянии спячки, поэтому и не подавала никаких признаков своего присутствия, пока мы в неё не врезались Машиным «силовым ледоколом».

Получив неожиданный толчок, тварь завизжала как резаная и бросилась наутёк. Носясь с диким визгом, она поднимала в воздух целые облака перьев и мусора, так что буквально через несколько секунд видимость упала до нескольких метров.

К визгу этой твари присоединился визг ещё одной, потом ещё, потом ещё… в общем, их тут было полно, как оказалось.

— Клюшку к бою и ходу к двери! — заорал я Маше, стараясь перекрыть многоголосый визг.

— Без расчистки? — ошалело повернулась она ко мне, совершенно обескураженная начавшимся хаосом.

— К чёрту расчистку! Бежим! Мы не знаем, насколько они опасны! — проорал я, обходя Машу и теперь собой начав прокладывать путь в этом летающем мусоре.

Эти твари были высотой мне где-то до пояса, бегали быстро, чем-то отдалённо напоминали страусов — своей манерой движения и сложением. И перья тут были, естественно, от них. Эти существа были как перьевая фабрика!

А ещё у них были довольно большие головы, относительно остального тела, с широкими зубастыми ртами. И они звонко лязгали челюстями в перерывах между визгом.

Одна из этих тварей вдруг появилась из перьевого тумана. Она неслась как сумасшедшая прямо на нас. Не знаю, что она планировала сделать, но получив клюшкой снизу по голове, она заткнулась и сделала полный оборот в воздухе, шлёпнулась в ближайшую кучу перьев, подняв очередное облако мусора.

Эти пташки производили впечатление совершенно безумных, но отнюдь не безопасных. Особенно если собьются в стаю. Что, вскоре, и начало происходить. Когда первая волна паники у них сошла на нет, они от визгов перешли как противным скрипучим перекрикиваниям, общаясь таким образом. Как будто пытались понять, из-за чего весь этот сыр-бор. И, судя по их голосам, вскоре поняли. Мерзкое «кудахтанье» стало концентрироваться вокруг нас, постепенно приближаясь.

Мы, конечно, времени тоже старались не терять и преодолели к этому моменту две трети пути. Мы двигались почти наугад, стараясь не дышать, потому что перья норовили набиться в рот, в нос и везде куда возможно. А эти существа, чувствовали себя в этом перьевом тумане как рыбы в воде. Для них это была естественная среда обитания, и они безошибочно определяли в ней наше местоположение.

— Теперь ты первая! — я подтолкнул Машу, занимая позицию сзади. Именно оттуда пёрла основная масса тварей.