Воланд де Морт

Маша не стала спорить, но когда пробегала мимо меня, я заметил, что клюшка у неё в руках.

В следующий миг дикий вопль, не предвещающий ничего хорошего, прорезал пространство, и мы увидели летящую на нас сквозь облако перьев одну из «птиц».

С разворота влупив клюшкой ей по башке я оборвал и её полёт, и её крик. Кувыркнувшись в воздухе, она шлёпнулась где-то впереди от нас.

Уж не знаю, как остальные в этом перьевом аду могли видеть, что происходит, но удар по их сородичу вызвал очередной всплеск агрессивного визга, и на нас бросилось сразу несколько тварей.

Одна из них внезапно появилась впереди, спикировав откуда-то сверху. Маша успела вскинуть руку и, получив невидимый удар от кинетика, жалобно кудахтая, птица исчезла вдалеке.

Кольцо сжималось и нам пришлось остановиться. Мы встали спина к спине, помахивая клюшками для гольфа. Долго ждать не пришлось, и началась массовая атака этих странных существ. Мы махали клюшками, круша их черепа, но это не сбивало их пыл, а даже, наоборот, они как будто ещё больше входили в раж, атакуя нас снова и снова.

— Когда же они кончатся! — в отчаянии крикнула Маша.

— Скоро! — подбодрил я её.

Я полагал, что их количество на этом участке тоннеля конечно. Их не может здесь находиться неисчислимое множество, и ощущение, что их здесь несметные полчища вызывала не столько их атака на нас, сколько перьевой хаос, творящийся вокруг. Из-за плохой видимости казалось, что они атакуют одновременно и со всех сторон.

Но если бы это было так, то мы вдвоём их натиск вряд ли смогли бы сдержать. Откинув эмоции, я постарался взглянуть на ситуацию отстранённо, попытавшись мысленно убрать летающие вокруг нас перья и мусор. И тогда получалось, что мы стоим в кольце этих куриц, которые производят много шума, много «пыли», но в реальности грозной силы из себя не представляют. И если бы мы дрались с ними на чистом месте, то хорошо бы это понимали. Но здесь происходящее оказывало на нас сильное психологическое воздействие, мешая реально оценить обстановку.

— Когда скоро? — крикнула Маша.

— Их тут штук двадцать осталось, не больше, — крикнул я, — по десять на каждого. Перебьём как миленьких.

Я сказал число практически от балды, навскидку. Мог довольно сильно ошибиться. Но сделал я это умышленно. Когда в «тумане» скрываются несметные полчища, трудно верить в победу. А когда ты знаешь, сколько точно врагов, и как их убивать, значительно проще просчитать свои действия.

А если мы убьём двадцать штук, а они ещё не кончатся, то их всё равно станет на два десятка меньше. А поскольку их количество здесь всё равно ограничено, то после этого останется уже совершенно точно не очень много. Психология, чтоб её!

Надо было подбадривать Машу, чтобы она не упала духом, а продолжала драться. Вот и приходилось параллельно ещё немножечко подрабатывать психологом.

В общем-то, молотить этих кур клюшками для гольфа было занятием не таким уж и сложным. Через какое-то время я уже вообще перестал волноваться за исход этой стычки. И если не случится чего-то неожиданного, что поменяет правила игры, то мы выберемся отсюда без потерь, если не считать потерями то, что мы всё же наглотались этих перьев.

Маша тоже поняла, что птиц становится меньше и нападают они уже не так яростно. Я буквально спиной ощущал, как она успокаивается и начинает вести себя более размеренно и уверенно.

— Давай потихоньку двигаться к лестнице, — сказал я ей, когда птицы стали бросаться на нас только изредка. Похоже, у выживших постепенно начал включаться инстинкт самосохранения.

— Угу! — промычала Маша, стараясь лишний раз не открывать рот, что было очень разумно. Вездесущие перья так и лезли туда, стоило только чуть разомкнуть губы.

Но самое плохое было не это, а то, что они и на глаза налипали, мешая смотреть. Так что приходилось всё время усиленно моргать, таращиться и пытаться сдувать их с лица, чтобы хоть что-то видеть вокруг.

Время от времени взмахивая клюшками, после чего обычно следовал полёт очередной мёртвой птицы в кучу перьев, мы добрались-таки до лесенки, ведущей к двери из этого перьевого ада.

Маша шагнула на неё первой, но я остановил её.

— Погоди! Я пойду, гляну, что там, а то мало ли! — сказал я, — думаю, ты здесь справишься, их всего шесть штук осталось.

— Семь, — поправила меня Маша.

— Семь, — согласился я, окинув этих кур взглядом.

— Но это тех, что мы видим! — заметила Маша.

— Да! Так что, кричи, если что, — сказал я, — я рядом, только загляну туда, и всё. Не волнуйся, не оставлю тебя одну.

— Хорошо! — кивнула Маша, внимательно глядя на птиц и пытаясь понять, кто из них следующий бросится в атаку.

Зачастую это было понятно, и мы за прошедшие минуты научились это различать. Вот и сейчас одна из них начала вспушать перья, слегка нахохлилась, присела и бросилась вперёд. Остальные, однако, остались на местах. Убедившись, что бросок не будет массовым, я взбежал по лесенке и остановился перед дверью. Прямо на рамке «металлодетектора» было написано «+10%».

— Рамка плюсовая, — крикнул я Маше, — десять процентов!

— Угу! — промычала Маша, разбивая башку очередной курице.

Надо сказать, что наши клюшки были уже густо перемазаны кровью, на которую налипли перья. Так что они выглядели очень нежными и пушистыми. Что не уменьшало их смертоносность. Клюшки были на удивление прочными. Наверняка дорогие, из хорошей стали. Не гнулись, не ломались, вели себя в бою просто отлично, как будто их и сделали для того, чтобы крушить бошки разным тварям.

За дверью был небольшой тамбур, в котором находилась обычная бетонная лестница наверх. Точно такая же, какие делали в многоэтажках. С того же бетонного завода. Я не стал проходить рамку, и так всё было понятно. Исследовать там особо было нечего.

Я вернулся к Маше, она за это короткое время успела упокоить ещё парочку птичек. Оставшиеся в живых окончательно сникли, и только вяло покрикивали на нас, уже не рискуя атаковать. Выжили самые «осторожные».

— Пойдём, — сказал я, — там вроде чисто.

— Угу, — сказала Маша, — может, зачистим до конца? — и она кивнула на оставшихся кур.

Я перевёл взгляд на птичек, и они, словно почувствовав неладное, притихли, а потом с визгом бросились врассыпную.

— Они что, понимают человеческую речь? — удивилась Маша.

— Нет, скорее всего, язык жестов и взглядов. Они просто поняли, что мы собираемся делать, и решили отступить. Наш настрой виден невооружённым взглядом, — сказал я, — но бегать за ними мы точно не будем!

— Сто процентов! — сказала Маша и сплюнула комок слипшихся во рту перьев.