Волчье время. Продолжение

Цирюльник обернулся к Аденору и, с трудом скрывая раздражение, спросил:

– Может быть, вы подождете снаружи, монсеньор?.. Или вам непременно нужно, чтобы я случайно перерезал вашему гостю горло?

Аденор кивнул и уже собирался выйти в коридор, но за него внезапно заступился повеселевший Меченый.

– Нет, мэтр, это исключительно моя вина. Мне следовало бы побриться самому - я совершенно не привык, чтобы меня брил посторонний человек. Если хотите, я закончу сам.

Аденор стиснул зубы, чтобы сохранить серьезное выражение лица. Цирюльник растерянно посмотрел на Меченого, пожевал губами, явно не зная, что ответить на такое заявление, и, наконец, сказал:

– Я, в сущности, почти закончил. Дайте мне еще минуту. И перестаньте уже разговаривать - я умоляю вас.

Он взял дан-Энрикса за подбородок и вернул его голову в прежнее положение. Аденор рассудил, что для первого разговора он узнал вполне достаточно, и вышел в коридор, чтобы распорядиться насчет завтрака.

* * *

К тому моменту, когда Олрис увидел закутанную в плащ фигуру Ингритт, он успел здорово продрогнуть и засомневался в том, что девушка сумеет выбраться из Марахэна. Ночь, проведенная на сеновале, сказалась на костюме Олриса не самым лучшим образом - к одежде тут и там пристали соломинки, коловшиеся даже сквозь одежду, но отряхиваться было неразумно - когда он вернется в крепость, его вид убедит всех, что накануне он напился и продрых до самого полудня. Если ему повезет, никто не свяжет этот факт с побегом Ингритт.

Когда они все же заметили друг друга, то оба были так сильно поглощены собственными опасениями и тревогами, что обменялись всего парой фраз, а потом полчаса шли в совершенной тишине, все больше удаляясь от Марахэна. Олрис избегал пустопорожних разговоров еще и потому, что все его мысли были сосредоточены на поиске дороги. Иногда ему казалось, что он ведет Ингритт правильным путем, а иногда - что они отклонились в сторону и движутся куда-то не туда. В конце концов его попутчица почувствовала его неуверенность.

– Ты точно знаешь, куда мы идем?..
– спросила она Олриса.

– Твои вопросы мне уж точно не помогут, так что лучше помолчи и дай сосредоточиться, - сердито огрызнулся он, стуча зубами от холода и проклиная про себя промозглый утренний туман, делавший лес неузнаваемым. Олрис не сомневался в том, что в ясную погоду сразу же нашел бы нужную дорогу, хотя проезжал здесь всего один раз, и почти ничего не видел в полной темноте. Конечно, можно было утешаться тем, что рано или поздно они все равно сумеют выбраться на берег Линда - промахнуться мимо реки просто невозможно. Hо Олрис отлично понимал, что, если он не сумеет вывести Ингритт точно к тому месту, где спрятаны лодки, поиски могут занять и час, и даже два, а этого времени не было ни у Ингритт, ни у него самого. Чем раньше он вернется в крепость, тем больше шансов, что его ни в чем не заподозрят.

Олрис наконец-то обнаружил сбегающую по склону лесистого оврага тропку, по которой могла пройти лошадь, и припомнил этот спуск - во время ночной скачки он едва не выпал из седла, когда его лошадь, следуя за кобылой Дакриса, неровными скачками пошла вниз, и Олрис больно прикусил себе язык, лязгнув от неожиданности зубами. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь вид этого оврага вызовет у него такую радость!..

– Нам сюда, - уверенно сказал он Ингритт.

Девушка посмотрела на него с каким-то странным выражением, однако без возражений последовала за ним.

– Ты знаешь, что никто из айзелвитов никогда не ходит в этот лес?
– спросила Ингритт несколько минут спустя, когда они уже шагали по тропинке - такой узкой и неровной, что их локти то и дело соприкасались. Это обыденное, по большому счету, ощущение странно волновало Олриса.

– И что с того? Ты что, боишься местных суеверий?
– отмахнулся он. Ингритт качнула головой.

– Это не просто суеверия. Здесь постоянно пропадают люди. И Драконий остров где-то рядом...

– Причем тут Драконий остров?
– напрягся Олрис.

– Это дурное место. Говорят, гвинны используют его для посвящения новых гвардейцев. Но об этом тебе лучше ничего не знать.

Олрис резко крутанулся на носке, взрыхлив осеннюю сырую землю.

– Мне лучше ничего не знать?!
– выпалил он - Да ты сама-то откуда могла узнать про Посвящение?..

Голос Олриса звенел от возмущения, но ему было наплевать на то, как это прозвучит - он чувствовал себя, как будто его обокрали. Хотя знание о том, что происходит на Драконьем острове, все это время мучило его и временами не давало ему спать, он все-таки втайне гордился тем, что побывал на острове и приобщился к тайнам воинского братства, существующего в Марахэне. А теперь выяснялось, что какая-то девчонка знает то же, что он сам.

Ингритт встревожено смотрела на него.

– Ну, а ты как думаешь - откуда я могла это узнать?.. Это ведь мы с отцом должны были готовить снадобья, которые нужны для подготовки к посвящению. Мы делали отвар из спорыньи, после которого у человека возникают странные видения. После него люди впадают в буйство, иногда могут забыть, как их зовут и кто они такие. Гвинны называют это "испытание Безумием". Мы каждый год выхаживаем тех, кто пострадал во время Испытаний. Слушаем, что эти люди говорят в бреду... Было бы странно, если бы мы совсем ничего не знали, правда?.. Меня куда больше удивляет, что об этом знаешь _ты_.

– А почему это я ничего не должен знать?
– надменно спросил Олрис.

– Ты ничего не понимаешь, - неподдельная тревога, написанная на лице Ингритт, против воли передавалась Олрису. Он ощутил, что его снова начало знобить.
– Если кто-нибудь рассказывал тебе об Испытаниях... или показывал что-то такое, что не положено видеть непосвященным, значит, все уже началось.

– Что началось?..

– Первое Испытание. О нем тебе наверняка не говорили. Его называют "испытание Молчанием".

Олрис опешил. До сих пор он всегда размышлял об испытаниях, как о чем-то, что случится с ним когда-нибудь потом, когда он станет старше. Но сейчас он начал понимать, что то, что он считал далеким и довольно неопределенным будущим, происходило с ним прямо сейчас. Он облизнул сухие губы.

– И... сколько у меня осталось времени? До следующего Испытания?

– Точно не знаю. Но наверняка не очень много. От нескольких дней до пары месяцев, - Ингритт смотрела на него, и ее лицо было бледным и серьезным.
– Олрис, послушай... ты не должен оставаться в Марахэне. Это не игрушки. Во время Испытаний погибают даже взрослые мужчины.

Олрис ощутил внезапный приступ гнева.

– А я, по-твоему, кто - ребенок?..
– резко спросил он.
– Мне надоело, что ты думаешь, будто я ни на что не годен.

– Ты ошибаешься, я вовсе так не думаю, - негромко возразила Ингритт.
– Но я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Не хочу, чтобы ты умер или покалечился. И не хочу, чтобы ты выдержал все Испытания и стал убийцей.

Олрис пару секунд подумал над ее словами.

– Значит, мне придется убить человека?..
– это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос - Олрис почти не сомневался в том, какой ответ услышит.